Следом за нами с задания вернулась группа подрывников Альберта Храмова. Ребятам удалось пустить под откос поезд с техникой и живой силой врага.
Вскоре после этого группа, возглавляемая начштаба бригады Венчаговым, подорвала еще один эшелон.
На участок дороги Себеж — граница Латвии мы ходили потом часто. В деревне Васильково у нас были свои люди — девушка Надя и пожилой крестьянин по фамилии Березка. Они помогали нам всеми средствами.
Комсомолка Надя не раз рисковала жизнью, выполняя наши задания. Помню, мы пришли к ней ночью втроем: Поповцев, Беценко и я. Она, как всегда, встретила нас приветливо, поставила перед нами миску вкусных маринованных рыжиков. О нашем приходе пронюхали полицейские. Окружили дом. Надя быстро потушила свет, и мы увидели через окно темные фигуры преследователей. Шел густой снег. У нас мелькнула мысль воспользоваться этим. Мы осторожно вышли в сени, прислушались. Затем рывком открыли дверь, швырнули в темноту гранаты и, строча во все стороны из автоматов, выскочили во двор. Снегопад скрыл нас от глаз растерявшихся полицейских. Перед уходом из Василькова мы пробовали уговорить Надю идти вместе с нами, но она отказалась, заявив, что ее не тронут.
В ту же ночь Надю арестовали и увезли в Себежскую комендатуру. Четыре дня гестаповцы допытывались, что она знает о партизанах, но комсомолка сумела убедить немцев в своей непричастности к партизанским делам. Ее отпустили под надзор старосты. Не прошло недели, как Надю арестовали вновь. Ее задержал немецкий патруль при входе в город. Во время обыска у Нади обнаружили наши листовки. Когда ее, избитую, привели в комендатуру, следователь сразу узнал старую знакомую. Надю посадили в камеру и после длительных истязаний расстреляли.
Мы очень жалели о гибели славной русской девушки. Стойко претерпев все мучения, она не выдала тайну и умерла истинной патриоткой Родины.
Такие отважные наши помощники были почти в каждой деревне. Но попадались люди, которые презирали оккупантов, а вступать в борьбу с ними боялись.
Там же, недалеко от Василькова, была расположена деревушка Бондарево. От нее до железной дороги четыреста метров. В Бондареве жил обходчик путей дядька Никифор. Ненавидел он гитлеровцев всей душой. Как-то в разговоре мы предложили ему несколько магнитных мин. Рассказали, как на тихом ходу поезда «приклеить» их к цистерне с горючим. Обходчик мины взял. Прошла неделя. Мы явились к нему.
— Ну как? — спрашиваем.
— Боюсь, — отвечал он, — вдруг увидят.
Мы стали уговаривать Никифора — он опять согласился. Через пять дней наведались к нему снова.
— Нет, ребята, не могу… боюсь, — откровенно признался обходчик.
— Эх и трус же ты, дядя Никифор, — с упреком сказал Борис Ширяев.
Так и не хватило смелости у Никифора.
Между тем капитан Новиков усиленно занимался поиском схваченного карателями Виктора Колокольчикова. Не надеясь полностью на своих агентов, пришлось обратиться за содействием к командиру 5-й партизанской бригады Марго. Назаров и Новиков знали, что Владимир Иванович давно «оброс» надежными осведомителями. Как стало известно позже, недалеко от станции Себеж, в деревне Свидерщине, проживала учительница Нина Васильева — надежная партизанская связная. Молодая, привлекательная и находчивая барышня, носившая странную кличку Крокодил, сумела расположить к себе не только солдат пропускного пункта при входе в город, но и «заворожила» нужных ей фигур из числа комендантской и полицейской службы в самом городе — Вилли Шутта и Курта Алекса.
Нина держала тесную связь с подпольщицей — машинисткой городской управы Маргаритой Ляшкевич, врачом Георгием Чайковским и медсестрой Верой Минаевой. Через них Васильева и узнала, что Виктор Колокольчиков находится в лазарете при себежской тюрьме. Начальник штаба Игорь Ильич Венчагов зачитал нам копию протокола допроса. Колокольчиков ни словом не обмолвился о бригаде и заявил фашистам, что его вместе с группой в семь человек сбросили с самолета три дня назад. Он якобы отбился от группы, стал искать своих, но наткнулся на немцев. Дальше Виктор называл вымышленную фамилию командира группы и цель задания — агитировать германских солдат и офицеров добровольно переходить на сторону Советской Армии и партизан.
Неплохо придумал Колокольчиков. Оказалось, что Виктор был ранен в бедро навылет. Его перевели временно в больницу, где он находился под охраной полицейского. Первое время Виктор отказывался от пищи, молчал, злобно смотрел на врачей и походил на подстреленного орленка, попавшего в неволю. Когда медсестра Вера Минаева тихонько сунула ему записку, Колокольчиков повеселел. Рана быстро заживала. И хотя к узнику в больницу то и дело наведывался для допросов следователь, который издевался над ним, Виктор держался мужественно и не падал духом. Через несколько дней полицейский, охранявший Колокольчикова, был подкуплен нашими людьми. Оставалось организовать побег.
В первых числах ноября все было готово к побегу. Комбриг Назаров поручил секретарю партийной организации Михаилу Кудрявскому возглавить группу партизан, которая должна была встретить Колокольчикова в условленном месте под Себежем. В группу входили Игорь Чистяков, Борис Ширяев, Павел Чернышов, Алексей Окунев, Василий Бертов, Дмитрий Кантовский, отважная разведчица Тася Васильева и другие товарищи.
Наши люди из города планировали подвезти Колокольчикова в полночь к деревне Барановщине.
Кудрявский с группой прождал Виктора всю ночь. Он не появился. Только потом мы узнали, что гитлеровцы заподозрили его в побеге, вернули в тюремный лазарет, а затем увезли за город в Петуховщину и там расстреляли. Все мы переживали за своего товарища. Было досадно, что так получилось — ведь освобождение его казалось таким близким.
— А может быть, он сумел бежать из-под расстрела? — высказал надежду Вася Ворыхалов.
— Все может быть. Но вряд ли. Из-под расстрела уйти не просто, — рассуждал Коля Орлов.
Нам приходилось слышать о редких счастливчиках, бежавших от казни, но это были случаи чрезвычайные. Один из них произошел в начале того же года с подпольщиком из бригады Марго Дмитрием Исаковичем Трофимовым. Агенты тайной полевой полиции заподозрили его в связях с партизанами, арестовали и долго пытали, стараясь получить нужные сведения. Но патриот держался стойко. Ничего не добившись, двое гитлеровцев повели Трофимова на расстрел к оврагу возле кладбища. Там палачи заставили его снять обувь и одежду и приказали идти на край обрыва. Обреченный сделал несколько медленных шагов по снегу и вдруг бросился в сторону кустарника. Конвоиры растерялись. Они едва успели сделать торопливые выстрелы.
Трофимов мгновенно миновал овраг и словно тень исчез за деревьями. Девять километров бежал Дмитрий Исаков босиком по снежному зимнику. В партизанском лазарете ему ампутировали обмороженные ступни, но находчивый подпольщик остался жив.
Одна девочка из Пустошки рассказала нам иной случай. Она видела своими глазами, как двое немцев вели на расстрел двух мужчин, державших в руках лопаты. Немцы привели их на кладбище, заставили вырыть могилы, а затем поставили на колени и застрелили. Смертники явно не воспользовались случаем. Ведь лопаты в их руках могли превратиться в сильное оружие против врага.
У Виктора Колокольчикова таких шансов не было. Его привезли на казнь в тюремной машине опытные палачи. Пятеро вооруженных молодчиков подвели партизана к крутой горе, как к стенке, и тут же в упор изрешетили автоматными очередями.
О последних минутах жизни Виктора Колокольчикова нам рассказала после войны жительница Себежа Фаина Корнеевна Громова. Она, будучи шестнадцатилетней девушкой, была арестована за связь с партизанами. Гитлеровцы заставляли ее производить уборку в тюремном лазарете. Там она видела Виктора.
Колокольчиков сидел у окна, когда во двор въехала крытая автомашина, увозившая арестованных на расстрел. В это время стали раздавать обед-баланду. Виктор не притронулся к миске. Он с тревогой сказал:
— Пока не уедет машина, есть не буду.
Тут же явился конвойный. Виктору было приказано срочно следовать в машину. Прежде чем залезть в фургон, Колокольчиков повернулся и громко крикнул:
— Прощайте, товарищи!
Вечером конвоиры бросили в угол какой-то сверток. Это была одежда Виктора Колокольчикова.
Под маской народных мстителей
В конце ноября холодным, хмурым днем к нам прибыл командир Себежской бригады Владимир Иванович Марго. Он, как и Назаров, отрастил в партизанах бороду и выглядел значительно старше своих лет. Эти два бородача сошлись вместе, закрылись в комнате и долго о чем-то толковали. По их лицам можно было судись, что разговор состоялся серьезный. Когда уехал Марго, Назаров собрал нас в штабе.
— Получена нехорошая новость, — начал он. — В здешних местах появился очень опасный враг — лжепартизанский отряд с мудреным названием. — Назаров взял в руки блокнот, заглянув в него, прочитал: — «Ваффен СС ягд фербанд Ост», что по-нашему значит «Истребительное подразделение войск СС Восток». Численность отряда до двухсот человек. Возглавляет эту банду некто Мартыновский — матерый уголовник. Его сподручный — Решетников. Отряд создан фашистами из отборных молодчиков, в основном изменников нашей Родины. У врага хитрая, подлая тактика. Одеты и вооружены эти люди так же, как партизаны. Один носит фуражку советского пограничника, другой — нашу серую шинель, третий — матросскую тельняшку. Некоторые даже имеют советские ордена и медали. В задачу отряда входит поимка партизан, за что немцы выдают предателям щедрые награды. Кроме того, они мародерствуют, издеваются над местным населением, стараясь таким путем скомпрометировать в глазах народа советских партизан. Я хочу предупредить вас о бдительности. Надо распознать врага и вовремя дать ему решительный отпор.
Весть о появлении в нашем районе лжепартизанского отряда насторожила нас. Действительно, это опасный противник. Встреча с ним может быть трагической. Как таких «партизан» отличить от настоящих?