— Алексей Боровской, — представился он.
Лейтенант сразу расположил нас товарищеской простотой и особенно тем, что оказался бывалым воином. Боровскому, как выяснилось, было по пути с нами. Он с девятью бойцами-партизанами направлялся в глубокий тыл врага для связи со 2-й особой партизанской бригадой разведотдела Северо-Западного фронта.
Бригада под командованием майора Литвиненко одной из первых на советско-германском фронте совершила трехсоткилометровый рейд в глубокий тыл противника. Она внесла значительный вклад в развитие партизанского движения в западных районах Калининской области.
Боровской и его бойцы уже успели повоевать, и у некоторых из них был открыт счет уничтоженным фашистским захватчикам.
Боровской с увлечением рассказывал о своем комбриге, и мы поняли, что Литвиненко — командир опытный и смелый. Лейтенант хранил за пазухой небольшой пакет в голубом конверте, врученный ему в разведотделе штаба фронта для передачи Литвиненко. Его бригада действовала в Пустошкинском районе, у реки Великой.
Вслед за наступающими войсками
В первых числах января 1942 года части Красной Армии двинулись из района Осташкова в наступление. Мы выехали на двух грузовиках следом за нашими войсками. Путь лежал по заснеженной дороге. На обочинах, в глубоких сугробах, чернели застрявшие вражеские машины и орудия. Дорога была усыпана брошенными противогазами, касками, коробками и ящиками из-под патронов и снарядов. Часто попадались замерзшие трупы убитых.
Всюду дымились пепелища. Возле них лежали тела расстрелянных фашистами мирных жителей. Близ поселка Пено мы узнали о трагедии, разыгравшейся в деревне Ксты. В этой тихой деревушке, стоявшей на берегу озера, кроме стариков, женщин и детей, никого не было. Люди занимались обыденными делами: кололи дрова, расчищали возле домов снег, варили обед, старики подшивали валенки и чинили сети. Никто не чувствовал надвигающейся беды. Но вот утром 9 января жители деревни заметили колонну гитлеровцев, двигавшуюся по льду из поселка Пено. «Опять грабители едут, — с тревогой говорили люди. — Будут отбирать теплые вещи».
В деревню прибыла рота эсэсовцев. Фашисты врывались в избы, выталкивали и гнали к сараю одну семью за другой. Матери пытались оставить детишек дома, но гитлеровцы заставляли нести даже грудных младенцев.
У входа в сарай эсэсовцы снимали с людей одежду, а загнав их внутрь помещения, расстреливали. Таким образом от рук фашистских палачей погибли около восьмидесяти человек, в том числе тридцать восемь детей и подростков. Каратели облили трупы и стены сарая бензином и подожгли. Спалили дотла и всю опустевшую деревню.
В поселке Пено наши машины задержались на площади. Кое-где догорали постройки, лежали убитые. Люди показали нам водокачку возле железнодорожного моста, где гитлеровцы расстреливали советских патриотов. Здесь мужественно приняла смерть секретарь Пеновского подпольного райкома комсомола Лиза Чайкина.
Вечерело, когда наши грузовики подъехали к разбитой узловой станции Соблаго. С большим трудом удалось найти место для ночлега. Это был полуразрушенный пустой дом. Все наши попытки натопить помещение оказались напрасными. В стенах не хватало нескольких бревен, а сквозь огромные дыры в крыше виднелось зимнее небо. Мы прижались друг r другу плотнее и так прокоротали длинную ночь.
В полдень наши грузовики добрались до станции Охват. Здесь совсем недавно прошел жаркий бой. На дороге лежал перевернутый набок немецкий штабной автобус. Стекла были разбиты, а вокруг разбросаны пачки разных документов. У переднего колеса валялся убитый немец. Окровавленная голова его была укутана большим женским платком. Дальше у околицы стояли брошенные как попало вражеские грузовики и бронемашины. Возле них лежали трупы гитлеровцев.
На станции несколько бойцов рыли братскую могилу для погибших красноармейцев.
Наши войска вели бой за Андреаполь. В той стороне грохотала артиллерия. Дальше ехать по фронтовой дороге нам не разрешили. Машины вернулись назад, а мы стали прилаживать лыжи, чтобы идти дальше на запад.
В Охвате нам удалось приобрести лыжи и теплую одежду для Пылаева. Мы с Боровским разработали маршрут. Он пролегал по проселочным дорогам и упирался в реку Ловать севернее Великих Лук.
— А там составим новый, до штаба бригады нашего батьки, — говорил лейтенант.
Батей Боровской и его бойцы называли своего комбрига Литвиненко. Лейтенант служил, оказывается, под его началом в кавалерийской части еще в мирное время.
Коммунисты-комиссары
На другой день рано утром наш отряд покинул станцию Охват. Мы пересекли на лыжах обширное озеро, лед которого был изуродован снарядами. Кругом чернели воронки. На льду валялись трупы гитлеровских вояк. Это наши артиллеристы накрыли их метким огнем.
Наш путь лежал по снежным дорогам Ленинского района. В деревне Одоево подошел к нам старичок. Узнав, что мы партизаны, сказал:
— Вы, ребята, осторожнее. Я вчера вечером видел недобитую группу немцев. Туда пошли, — махнул старик в сторону темневшего леса.
— Недобитых добьем, — посмеялся Павел Поповцев.
На одной из проселочных дорог мы неожиданно повстречались с большой группой вооруженных людей. Та и другая сторона ощетинилась оружием. Выяснилось, что перед нами были андреапольские партизаны. Возглавлял группу комиссар партизанского отряда, секретарь подпольного райкома партии Иван Семенович Борисов. Это был высокого роста человек лет тридцати пяти, в шапке-ушанке, полушубке и валенках. На его груди висел вороненый немецкий шмайсер. Обветренное лицо комиссара выглядело усталым.
Ради встречи мы устроили общий привал с перекуром. Завязалась оживленная беседа. Комиссар рассказал:
— Фронт отодвинулся на запад. Нам посчастливилось вместе с частями Красной Армии освобождать Андреаполь. Но в лесах еще скрывается много вражеских солдат. Сейчас у нас ведется «малая война». В деревнях созданы группы по вылавливанию оккупантов. Вооруженные трофейным оружием старики, подростки, женщины прочесывают леса. За эти дни изловили сотни две фашистов. В зимнем лесу им несладко.
Еще в самом начале войны, выполняя директиву Центрального Комитета партии и Советского правительства, Калининская областная партийная организация сумела в короткий срок провести большую работу по вовлечению широких народных масс в борьбу с врагом на случай временной оккупации районов области.
В западные районы выехали секретари и заведующие отделами обкома партии, которые на местах вместе с работниками райкомов создавали партизанские отряды и партийное подполье. На оккупированной территории секретари райкомов одновременно являлись комиссарами партизанских отрядов и бригад, что давало возможность сочетать руководство боевыми действиями партизан с политической работой среди населения.
В партизанских формированиях области сражалось более трех тысяч коммунистов, которые составляли ядро, вокруг которого в ходе войны сплотилась могучая армия народных мстителей. Партизанским движением в Калининской области руководил областной комитет партии, его первый секретарь Иван Павлович Бойцов, являвшийся членом Военного совета Калининского фронта.
Партизанское движение против гитлеровских захватчиков становилось поистине всенародной борьбой. Советские люди осознавали опасность, нависшую над страной, а поэтому высоко было их стремление защитить социалистический строй и отстоять независимость Родины.
В борьбе с врагом велика была роль коммунистов-комиссаров. Один из них — Иван Семенович Борисов — и повстречался нам на боевом пути.
Некоторым из нас выпала доля сражаться в тылу противника около трех лет. И мы всегда чувствовали ведущую роль коммунистов. Опытными партийными руководителями зарекомендовали себя многие секретари подпольных райкомов партии. Особо хочется сказать о секретарях Опочецкого и Себежского подпольных райкомов партии Николае Васильевиче Васильеве и Андрее Семеновиче Кулеше. Являясь комиссарами партизанских бригад, они вели кропотливую организаторскую работу по развертыванию партизанской борьбы и подполья. Кроме винтовок и гранат у партизан имелось и другое оружие — живое слово партии. Комиссары всегда находились вместе с бойцами — в походах и боях. Они были душой народных мстителей. Многие из них сложили свою голову.
Вспоминая годы партийного подполья и партизанской борьбы, преисполняешься чувством гордости за верных сынов ленинской партии, не покорившихся врагу и создавших в тяжелую для Родины годину непреодолимый фронт в тылу захватчиков. Сила и жизненность партийного подполья и партизанской борьбы заключались в том, что они всеми своими корнями уходили в народ.
Нам много раз потом приходилось встречаться с мужественными людьми, прекрасными партийными работниками, но бойцы Андреапольского партизанского отряда и его комиссар Борисов как-то особо врезались в память. Видимо, потому, что они были одними из первых.
По снежным проселкам
Первые километры пути показали, что движемся мы крайне медленно. За спиной у каждого висел тяжело нагруженный вещмешок. Там лежали тол, гранаты, патроны, бутылки с горючей смесью, пачки листовок… Второй причиной, сдерживающей движение, был Пылаев. Он, оказалось, совсем не умел ходить на лыжах — плелся в хвосте, постоянно падал и отставал.
— Слушай, Пылаев, ты говорил, что умеешь держаться на лыжах. Зачем обманывал? — выговаривал ему Веселов.
— Я думал, вы не найдете для меня лыж, — признался Пылаев.
— Сними их и неси в руках, пока движемся по дорогам. На больших привалах осваивай лыжи, — посоветовал я.
Пылаев так и поступил. Отряд стал двигаться быстрее.
Мы продолжали идти проселками на запад через Сережинский и Торопецкий районы. На радость нам, все деревни, куда заходил отряд, были свободны от немцев. Местные жители рассказывали, что осенью вражеские солдаты часто разъезжали по большакам. Они складывали в обозы награбленные у населения теплые вещи и продукты. В нескольких селах фашистские каратели расстреляли людей за неподчинение заготовителям. Теперь же в стороне от большаков гитлеровцы боялись появляться — всюду активно действовали местные партизаны.