Говорят, реформы — для народа, но реформы, которые разоряют до нищеты государство и уничтожают народ, называются одним словом: преступление. И если бы вы, «реформаторы», были просто безумными фанатиками! Если бы… Но вы все злые, алчные люди-хищники. Первое для вас не служба Родине, а ограбление родины в корыстных, личных интересах. Вы все замараны лихоимством, невиданным в русской истории. Поэтому с вами будет счет по-особому.
Капитализм расчищает себе рабочую площадку, сокрушая границы. Ему вольготно, когда национальное растворяется. Растворяться же оно должно в культуре сверхкапитализма Америки. Но мы убедились: современный американский сверхкапитализм не обладает разумом. Он жаден. Первое и единственное для него — сверхприбыль. Достаточно вспомнить позицию президента Буша на Всемирном конгрессе по экологии. Он отказался подписать важнейший документ по сбережению природы.
Сверхкапитализм довел землю до критического состояния, мало отличаясь в этом от нас в эпоху тоталитаризма. Мы имеем землю с разрушенным озоновым слоем, отравленными океанами, вырубленными лесами и загаженным воздухом. Потребительский рай, который создает сверхкапитализм, связан с гибелью земли и самостоятельных национальных культур. Национальные культуры не способны устоять под натиском американизма во всей его бесконечной пошлости. Исчезли с прилавков русские авторы. Под напором дешевой (нет, не дешевой, а сортирно-дешевой) литературы, убогопримитивной музыки, пошлейшей морали, «звезд», дорогого театра, дорогого балета, сверхдорогого обучения не выдержит ни одно общество, ни одна страна. Происходит то, что и лежит в заданности данного процесса: растворение народа в один сверхнарод — очень удобный для использования в работе у машин. Еще 10 годков такой, с позволения сказать, жизни — и люди у нас напрочь отучатся читать. Разум человека постепенно, методично замещается «разумом» телеэкрана — это тоже отнюдь не случайный процесс.
Мы решительно шагаем к упадку в культуре и образовании, превращению культурнейшей нации в сообщество роботов о двух ногах.
Родная история уже ничего не значит для нового поколения. Оно ее не хочет знать, да и не воспринимает. У нас уже сейчас некому читать Льва толстого, Гоголя, Чехова… В издательства уже 5–7 лет не поступают заказы на классиков родной литературы — нет сбыта. Ведь духовные запросы определяет только культура. И она их определяет. «Женщина на двоих», «Гарем в казарме», «Нож в детской кроватке», «револьверы и пистолеты»… — только такие книги на лотках. Майкл Джексон в кумирах у подростков.
Отказываясь от собственных слов, русские скатываются на какой-то диалект, все более порывающий с традициями родной речи. Никто, к примеру, не дает себе труда понять, что слово «ситуация» — это в переводе «положение», «обстановка». Подобных замен сотни. Русский язык хиреет, вырождается, превращаясь в бескровную тень богатейшего языка наших предков. В обществе все взаимосвязано. Что творится в культуре и с языком, то творится и с народом по всем другим направлениям его бытия. Мы разрушаемся как нация.
Как народ мы превращаемся в обслуживающую американский сверхкапитализм рабочую силу; наша страна — только географическое понятие.
Удар особенно сокрушителен, поскольку мы не защищены при входе в «рынок», как, скажем, это было с другими странами. Они исторически, тысячелетиями вживались в свою систему отношений. Они выработали определенную защиту против разрушения своих культур, хотя не во всем безупречную. А мы, экономически бессильные, принимаем удар всей мощи. В этой области — самой важной — удар от политики демократов поистине губителен. Безродные в своем большинстве, они превращают Россию в скопище людей, пожирающих суррогат культуры с Запада. Никто не защищает Россию.
Мы предали свою страну. В обмен получили демократию. Она нам дает свободу есть, спать, размножаться и грабить, разваливать Россию. Это самая главная свобода, ради чего все затевалось, — свобода грабить и разваливать Россию. Все, что составляет мир человека, нынешнее общество не интересует, разум, культура стремительно уступают место инстинктам и торжеству одного чувства, неизбывного, прочного, — разбогатеть. Любой ценой разбогатеть.
Ширится подлая кампания: не должно быть чувства патриотизма, это изжившее себя чувство, пережиток прошлого. Это главная задача демократической прессы: тогда будет сломлено и сопротивление народа. А ну-ка скажите в Израиле, что не должно быть чувства патриотизма, смешивайтесь и живите одной семьей с арабами. Скажите японцам, что их любовь к своим островам — это несовременное, пещерное чувство, его не должно быть. Скажите об этом датчанам, которые вдруг проголосовали против единой Европы, — им дорого свое отечество. В России же эти кощунственные слова говорить не возбраняется.
По логике вещей: если нет чувства патриотизма, значит, нет и родины, стало быть, нет и предательства. Делай по отношению к этой стране все что угодно, потому как нет такой моральной категории — родина, Россия. И армия тогда будет ненужной — а что ей защищать, коли нет родины. И пусть армия рассыпается. День ото дня это внушается нам.
Мы уже нелюди. Мы даже не защищаем своих братьев. Глазеем в телевизор, как их хоронят, изгоняют из родного города — и отправляемся спать, дабы завтра наконец купить джинсы, напиться, заломать подружку. Именно в этом смысл всех книг, кинолент, всей той сверхдешевки, что с шумом изливается на нас с Запада.
А будет еще хуже. Мы ведь бросили все и ушли из дома налегке. Предали забвению все во имя наживы любой ценой. Мы предали родину, а точнее — продали.
Лишь национальное государство способно противостоять этому ничтожному по смыслу миру.
В России реально присутствуют две силы: демократы и государственники (это те люди, для которых главное — возрождение России: Россия сильная, экономически процветающая и независимая). В наличии, естественно, и коммунисты, но их значение все же достаточно подорвано. В данный момент они выстраиваются за русским национальным движением. Других сил на общественном поле России нет. «центру» нет опоры в обществе. Своими интересами и традициями общество приспособлено под эти две силы. Они имеют широкую опору в нем. Из этой расстановки сил и надлежит исходить.
Демократы, подгоняя страну под интересы западного «рынка», разрушили государство, преступно ослабили армию и нанесли расчетливо жестокий удар по национальной культуре, тому стержню, который формирует русских как нацию. И это тоже направленная политика. С упадком культуры русские становятся идеальным материалом (именно материалом) для «рынка». Это путь захирения России, на который ее столь усердно выталкивают США.
Путь государственников и человечнее (ибо задача их — бережение русского народа), и напрямую связан с возрождением страны. В своих анализах государственники исходят из опыта последних лет.
Народ и общество не сумели принять «рынок» так, как приняли его другие народы, особливо пришлые люди, нагрянувшие на Россию, как саранча, — каждый норовит урвать долю из нашего богатства. Русскими не была проявлена деловая заинтересованность, если вести речь о широких слоях населения, да и нищие они — откуда у них быть накоплениям? Большинству коренных обитателей России «рынок» предстал чуждым. Из этого непреложно следует: страна оказалась под экономической властью ненациональных сил, чужих и если не враждебных, то сугубо безразличных идее России. По существу наши народы (и прежде всего русские в центре страны) подвергаются вытеснению из собственных пределов. Россия становится страной без русских, так как их деятельно оттесняют от экономики. Затем неизбежно последует оттеснение и по всем прочим направлениям.
Позиция государственников однозначна: вернуть Россию ее народу и народам-братьям. С этим учетом и строить экономику.
Но тут вопрос вопросов: насколько бескорыстны, преданы идее борьбы за Россию лидеры государственников? Я уже убедился: как доходит дело до дач на казенный счет, машин, роскошных кабинетов, подпольных доходов, — людей не узнать. Все обещания и программы забываются. В таких условиях есть риск скатывания на экономику старого тоталитаристского образца.
На очереди опять то, что загубило Россию, породило свирепый кризис. Россия рванулась от катастрофы в демократию — и разбилась, ее разбили… Чтобы подняться — не надо ее снова загонять в лагеря, бессудность расправ, навязанность одной идеологии, скудность духовной и культурной жизни. Такого насилия, такой глупости и жестокости Россия не выдержит, сломается окончательно.
Есть возможность строить государство на основе национальных идей — они отлично и благородно наполняют всю сферу идеологии, не оставляя пустот, да, чтобы выжить, нужна твердая власть. Но не следует путать энергию террора, энергию расправ с энергией государственного управления. Нельзя одно подменять другим, тем более палачеством. Это не только противочеловечно, но и не продуктивно. Эта замена не несет никаких новых конструктивных идей, кроме крови, но убийствами не построишь новой жизни, уже пытались. Это опять та же утопия, только с откровенно могильным наполнением.
История подводит нас к идее национального Российского государства. Ведь именно национальная идея руководила русским народом и всеми братскими народами (нисколько их не ущемляя) все сотни и сотни лет существования России — до Февральской революции семнадцатого года. Россия просто вступит на то, что составляло основу ее существования прежде, но вступит, не механически отдаваясь прошлому. Она много испытала, она повзрослела, многому научилась, от многого и откажется. Но сам принцип естествен, он управлял нашей жизнью, он присущ нам. При этом неизбежно придется поступиться частью свободы — это факт.
Вдруг по телевидению 22 июня звучит: «Не допустить русификации телевидения!» Это было сказано в главной программе новостей — вечером. Призыв сам по себе чрезвычайно примечательный. Стало быть, московское телевидение никогда не было русским? А иначе его работники не боялись бы русификации.