их немецких военнослужащих.
Всем известно, что милиции и военнослужащим карательных частей дополнительно, и сверхщедро, оплатили эти дни. За что же? За убийства людей — своих же сограждан, за пытки, издевательства, насилие над женщинами. Это еще одно преступление против государственных норм и против морали. Президент и министры делают вид, будто ничего подобного не было, а чтоб замести следы тайно, без допуска прессы и ответственных чинов прокуратуры, избавляются от улик — сотен и сотен трупов. Классическая схема совершения преступления.
Обратите внимание: сколько уже этих ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ПОДЛОГОВ и лжи.
На неосведомленности, искусственно создаваемой затемненности сознания, непостижимом извращении подлинных событий и фактов, просто будничной, ничем не ограничиваемой лжи строится большая политика «демократов», намертво подмявших под себя средства массовой информации и обеспечивших свободу доступа к телевидению только для себе подобных. Здесь и в этом корень всех успехов «демократов» и поражений народа.
С расстрелом народа 3 и 4 октября 1993 года в обществе ускоряются процессы нравственной деградации.
В эти три года правления «демократов» коренным образом нарушались не только законы, но и мораль, выработанная человечеством в тысячелетиях и обязательная для каждого. Без нее рушится все здание человеческих отношений. Безнравственность — вот духовное наполнение отношений в том новом мире, который воплощает президент Ельцин.
В России складываются своя, совершенно новая мораль и свой, совершенно новый тип человека. Его провозвестником можно считать того омоновца, который за деньги творил расправу 3 и 4 октября 1993 года и который за деньги сотворит такое же сколько угодно раз и над кем угодно. Важен размер доплаты. Как отозвался об этих людях офицер «Альфы», человек, безусловно, бывалый и воспитанный не для салонного обхождения: «Эти подонки, эти люди со стеклянными глазами…». В стеклянных глазах — убитая душа. Вместо нее — разного рода природные отправления, ничего более. Именно это самая характерная примета нового порядка — опора на инстинкты. Разум отодвигается, все помыслы сводятся лишь к наживе, везде и всюду запредельный эгоизм, удовлетворение низменных побуждений.
Именно в такой обстановке общество согласилось на строительство новой жизни ценой предательства своих стариков. Пенсии обрекают их на унизительность и страдания нужды. По существу, общество согласилось потерять в эти 5–6 лет основную массу пожилых людей, но пробиться как можно быстрее к сытости, что, как теперь вырисовывается, оказалось миражом. Все наше относительное благополучие обеспечивает сырье, которое в невиданных количествах выбрасывается на зарубежные рынки. Мы проедаем будущее страны, будущее своих детей. Такого позора, такого массового падения морали Россия не знала.
Мы присутствуем при уничтожении исконно национальной морали. Все ее ценности, прежде святые для каждого из нас, смяты и брошены в грязь. Противодействие почти исключено. Средства массовой информации все поставлены на ее внедрение. Они калечат, убивают души людей истовым служением культу кулака, воспеванием насилия, неуправляемой, распущенной до кровосмесительства половой жажды, погони за наживой, имеющей высшую ценность — оправдание, смысл и назначение жизни. Здесь рушатся все прежде утвержденные смыслы бытия и вытекающее из них поведение.
Удачливые воры, половые маньяки, безнаказанные перед правдой и страданиями народа правители, продажные лгуны-политики, стяжатели, набивающие свою мошну или млеющие у выигрыша в телевизионной викторине юнцы и старики — вот герои нового времени.
Здесь в каждом уже разожжена «священная» страсть к наживе, копеечной или миллионной, но наживе любой ценой. Здесь обрывается все человеческое и начинается путь в то черное и жгуче страшное, что именуется концом света.
А в это время в стране происходит та самая желанная стабилизация экономики, о которой талдычат все годы «демократы». и никто не замечает, что закрепляется она на униженности людей, бедности, умирании отечественной промышленности и утрате российским обществом человеческого облика. Люди ровно ослепли, никто не видит, что почти все товары — привозные, в том числе и продуктовые, и они не лучше наших, что были, а цены их неизмеримо выше. И перекрой этот поток — Россия скорчится в голодных судорогах или окажется голой, без единой тряпки. Утрата национальной независимости и экономической самостоятельности — вот цена такой стабилизации. И лучшие времена не наступят, кому нужна промышленная Россия? Нужны ее недра — и этим исчерпывается будущее и вся судьба «демократической» России, россии под «демократами» (именно поэтому они сводят на нет наши Вооруженные Силы, хотя и по сию пору человеколюбивый Запад страшится их ядерной мощи; не будь ее — разодрали бы Россию, как Югославию, именем и во имя «мирового сообщества»). Вот для чего следовало лгать, подтасовывать бюллетени, подгонять цифры, красть голоса, не допускать никого, кроме «своих», на телевидение и расстрелять людей в октябре 1993-го. И не будет другой России, другой жизни, если мы и впредь будем только зрителями, замкнутыми каждый на свой интерес… Правит эта власть так, словно людей в стране вообще нет, непрерывно переступая через все запреты, обязательные в любом обществе. Отныне упор на грубую силу, на страх расправы заменяет право и права. Создание кольца из элитных дивизий МВО и внутренних войск вокруг Москвы — самый наглядный пример такого рода. Никто не посмеет, ни подняться против лжеконституции, ни усомниться в узурпации власти. За автоматами и танками спряталась эта власть, представляющая жалкие 10–15 % населения — в подавляющем большинстве своем тех самых людей, что принимают участие в присвоении государственной собственности на средства от разбоя, подлогов, наркотиков или спекуляций, которые давно уже стали вполне законным способом получения прибыли.
В полном соответствии с целями и задачами комитета за законность и народовластие мы вправе требовать досконального расследования всех обстоятельств событий 21 сентября — 5 октября 1993 года, а с ними и вопроса о законности действующей конституции. Ибо живет это государство вне закона, вне морали и вопреки воли народа.
Приложение. Письма и размышления
Иногда сядешь, и тебя незаметно схватывают оковы неземного одиночества. Кажется, мир отвернулся, пропал, нет больше людей, жизнь отстранилась, в ней уже навсегда — ничего от доброты и ласки… волчий оскал вместо лиц…
Со всех сторон одно обнаженное себялюбие, торжество могущества денег — они всему доказательство и оправдание.
Кажется, искровянилась страна в попытках выправить жизнь, сделать ее достойной или хотя бы не ранящей столь глубоко и часто. И народ… нет его решающего и последнего слова…
Все подминающий напор денег…
В письмах еще немало несломленных людей. Чтение их мыслей и чувств делает тебя сильным. Я уже прожил немало и с полным основанием смею судить о жизни. Одиночество — одно из самых тяжких ее испытаний. Ощущение пустоты — подобное испытание не по плечу даже самым убежденным и закаленным. Ты говоришь, а кроме своего голоса, ничего не слышишь. Ничто, ни единый звук, не приходит в ответ, кроме — брани и ненависти. Я так жил очень долго. Писал, думал, опять писал — и ни одного слова в ответ. Изоляция полная, будто ты один и никому не интересен. Измельчание в этом постоянном пребывании один на один в работе над книгами, когда нет надежды, что и книги твои будут когда-либо напечатаны, не грозит, а неотступно стоит в каждом дне…
Ни один отечественный предприниматель ничем не помог ни мне, ни моим товарищам в издании наших работ, патриотической газеты, в оплате выступлений по телевидению. Лишь в начале 1994 г. я и мои товарищи получили весьма незначительную помощь, просто ничтожную. Что после этого думать, как к ним относиться? Ведь борьба ведется за Россию, а не за наши кошельки. Каждый из нас давно бы уже сумел неплохо заработать. Однако никто на это не пошел, жертвуя всем для дела, отстаивая интересы беднейших сословий, интересы России…
Именно это не позволило нам развернуться в широкую организацию. Только это.
На множестве примеров убедился: молчание убивает душу. Джон Кеннеди как-то заметил, что, кто не говорит, когда это следует, теряет право говорить.
Ничего не делать — тоже отступничество…
Теперь в моей почте из каждых трех писем два обязательно толкуют об «американо-сионистской оккупации России».
На такой резкий сдвиг в настроении людей решительным образом повлияли события октября 1993 года. Расстрел дома Советов, сверхдеятельное и самостоятельное участие в этой бойне еврейских шовинстов-боевиков (в том числе группы «иерихон», засланной из Израиля) со своими особыми кроваво-трупными задачами (стравливание двух противостоящих частей русского общества в истребительной схватке, что им блестяще и удалось, а как иначе, им пособляла сама высшая власть) отбросили начисто все принятые нами дотоле рассуждения о несчастном, гонимом народе.
С опозданием общество начинает осознавать действительность, в данном случае трагическую и во многом (но не целиком) безысходную. Как всегда, подобное осознание сопровождается развитием процесса организации при сохранении прежнего, определяющего жизнь страны губительного процесса ее разрушения по всем направлениям.
С осознанием действительности к людям приходит и понимание того, что они оказались не только беззастенчиво обмануты во всем, но и обобраны до такой степени, что это уже связано не только с вопросам сохранения ими человеческого достоинства, но и невозможности существовать вообще. Подавляющему большинству людей, наконец-то, пришло осознание того, что стряслось в октябре 1993-го. Под прикрытием, якобы, воли народа и с благословения Запада, прежде всего США, произошел бросок новой власти к состоянию уже практически диктаторского беззакония, которое утверждает не только новая конституция, но и сам дух жизни, где правят деньга и насилие. Ради них была устроена бойня. Но во всем этом присутствовал и другой смысл: когда исполнительная власть зашаталась, она предпочла убивать в открытую, убивать тысячами, калечить сознание народа препохабнейшим в мире телевидением, продажнейшими газетами, незаконными судебными процессами для сохранения лично своей власти — власти сверхбогатых ничтожеств.