Походила вдоль забора — смотрю, Вовка бежит. Наряжен, как я в первый раз его здесь увидела: форма типа песчанки, только более оливковая, под курткой майка такая же.
— Любимая! Тридцать минут у меня!
Вот так полчаса мы у заборчика и простояли, за ручки подержались.
— Это я что теперь, до новогоднего отпуска тебя и не обниму, что ли?
— Обнять сможешь. На счёт остального вот сложности. Смотри, завтра у нас физуха, дрочево часа на два. Подъезжаешь к десяти к остановке ИВАТУ и прямо идёшь через КПП.
— А у вас разве не по пропускам вход?
— По пропускам. Но у девушек никто никогда не спрашивает. Проходишь прямо-прямо, метров… двести, наверное. И налево поглядывай. Как увидишь толпу курсантов, туда сворачивай. Роты по очереди бегают. Трёшку, сотку и так далее.
— А, типа по очереди разное?
— Да. Наша шестая рота. Пока первый взвод бежит — наши на травке валяются. У меня будут такие кусочки, минут по пятнадцать. Я смогу с тобой постоять. Пообнимать.
Господи, как же он улыбается… А тут эти железяки посреди.
Всё равно как-то меня немножко это КПП тревожило. Такая я, блин, всю дорогу законопослушная, а тут… Я представила себе, как меня арестовывают. Ладно, задерживают и выспрашивают причины проникновения на закрытый военный объект. Бр-р-р…
— Вов… А так точно делают? Вдруг заловят меня?
— Точно. На территории ИВВАИУ сколько семей живёт! У них дети, жёны. К нашим курсантам, у кого постоянные девушки есть, ко всем приходят. Проходят спокойно.
Ага. Я уже в курсе, что у них в роте этих «всех» три человека, а все остальные им завидуют.
Ну вот, теперь я тоже буду приходить. Пополню, тысызыть, ряды.
А ведь правда, с безопасностью полный швах был. Дежурный курсант гораздо больше боевиков опасался гнева какого-нибудь полковника-папы, которому дочка звонит с КПП и говорит, что она забыла пропуск, а её тут мерзавцы домой не пускают. «Папа спрашивает, как ваша фамилия?..»
И хотя совсем недавно произошёл ужасный случай с террористами в Будённовске, всеобщая подозрительность ещё не наступила. Ну, реально, там же толпа ваххабитов, а тут, например, я… Шахидок ещё не придумали, во всяком случае, у нас. Дома́ тоже пока не взрывали. Никто одиноких девушек не боялся, такие дела.
Время у моего любимого мужа кончилось, и он побежал по своим курсантским делам. А я задумчиво пошла вдоль улицы. Дошла до следующей остановки, вспомнила как я тут месяц назад объявления о продаже квартир разглядывала… Меньше их не стало, наоборот, вон свежих сколько. И меняют люди иногда на сущую фигню. На машины. На садовые участки с домом. Причём, если при слове «дом» вам представляется что-то типа коттеджа — фигушки! Хватали всякие, даже совсем небольшие, типа три на четыре, садовые домишки. Наша вот эта сумасшедшая соседка снизу в прошлом году так сменялась. Досталась ей по наследству квартира — двухкомнатная! — мгновенно она её на дачу поменяла. Зато мебель всю вывезла и к себе составила. Наша баба Рая к ней заходила по какому-то делу, как старшая по подъезду, — говорит, теснота такая, не повернуться. Мда.
Вот и думай: сто́ит такие шальные квартиры искать, рисковать, проверять, или уже в то что есть потихоньку влаживаться? Я что-то, пока каталась, прикинула сколько мне на этот павильон бабосов надо, и была, как та учительница русского языка из анекдота, несколько обескуражена. Нет, вслух другое не кричала, но думала разное. Как говорится, «всё здорово, но хотелось бы побольше деняк».
Нет, я наверное, попыталась бы что-нибудь с квартирами замутить, пустила бы в ход доллары. Но.
У нас с Вовой (с Вовой из будущего, я ж туда периодически ныряю, хоть и редко) родился замечательный план. Я, правда, не знаю пока, как его в деталях реализовать, но заплавленная в два полиэтиленовых пакета пачка за ванной хранится именно для него. И если он выгорит — а он не может не выгореть! — проблемы с деньгами после две тысячи двенадцатого года исчезнут. Сперва «почти», а потом «совсем» и «навсегда». Но до этого надо ещё дожить.
Домой пришла, достала листы миллиметровки (бумага такая, в мелкую сеточку, для чертежей и выкроек), тщательно перерисовала план квартирки из техпаспорта. А потом, на втором листе — что я хочу из неё получить и вокруг нагородить. Картинка, конечно, получилась шикарная (это я так сама себя хвалю), однако сумма требуемых вложений стала ужасать ещё острее. Ладно, без паники. Пока разрешительные документы получим, а с остальным можно будет разбираться поэтапно.
В восемь примчали папа с юристом. Походили вдвоём вокруг моего угла дома, зашли в квартиру. Я представила свой шикарный план-перехват.
Вообще-то план дяденьке понравился, это прям видно было.
— А вот эту схему кто вам рисовал?
— Я и рисовала. У меня так-то по черчению пятёрка была.
Покивал очень сдержанно, как это юристы умеют.
— На счёт вот этой территории нужно будет выяснить, нет ли там водопроводных или иных коммуникаций.
— Ничего нет. Я узнавала, — ну, я просто знаю, где у нас какие трубы и кабели проходят, видела неоднократно, когда копали, — Но вы на всякий случай проверьте, и чтоб документально было подтверждено.
— Вы в БТИ уже зарегистрировали?
— Нет ещё, паспорт меняю. Завтра получу, попытаюсь пробиться.
— М-гм. Вы тогда завтра как подъедете, сразу идите в шестой кабинет. Я утром позвоню, предупрежу, вас без очереди примут.
— Спасибо! — реально, ненавижу очереди! — Сколько заплатить?
— Нисколько. У нас, так скажем, оптовая договорённость, сумма для вас будет небольшая и войдёт в общий договор. Оттуда сразу ко мне, — дяденька протянул мне визитку с именем и адресом конторы. Виталий Юрьевич. М-гм. На Горького сидят, замечательно.
— Цену озвучь, Юрьич, — попросил отец. Сдаётся мне, с таким посылом, мол, «может, в себя придёт да передумает».
— С учётом работы архитектора и согласований, десять миллионов.
«Всего десять⁈» — чуть не выкрикнула я, но вместо этого спросила:
— А студентам скидки есть? Или семейные? Мы же вроде как с папой семейные клиенты.
Виталий Юрьич усмехнулся:
— Специальная семейная скидка в пять процентов вас устроит?
— Отличная скидка! Мне, конечно, больше нравится число семь, но пять тоже неплохо. Сумма включает сбор согласий с собственников и прочее?
— Верно. Полный пакет необходимой документации.
— Я правильно понимаю, письменного договора не будет, мы с вами сотрудничаем исключительно на дружеских началах? Дружно укроемся от налогов?
Вот тут он засмеялся:
— Иваныч, ну точно твоя дочь!
Нет, вы не думайте! Налоги платить я собиралась. Но не со взяток же…
— Так одно же лицо! — я встала рядом с папой, посветила фейсом и открыла сумочку, — Можно я тогда с вами сейчас рассчитаюсь? Не хочу по толпе с пачкой денег ходить.
Да, у меня в сумке была вся моя наличность. Я же чего-то подобного ожидала. Приволокла все имеющиеся рубли. Хорошо, хоть не все пригодились! Выложила на стоящий посередине комнаты обеденный стол девять толстеньких пачек соток и одну половинчатую.
— Девять пятьсот. Считайте.
Ну вот. Теперь у меня и свидетель будет. Ну, так, на всякий случай.
Юрьич (на этот раз он был на своей машине, чём-то большом, чёрном и квадратном, не разбираюсь я в марках) взял у меня мои чертежи и отбыл. Папа тоже на чаи заходить не стал.
Вечером я снова сортировала свои мотки-рулоны и заодно размышляла, каких бы таких держателей понаделать, чтобы Вовино игровое оружие при каждом моём глубоко-задумчивом подходе не рассыпа́лось.
В углу комнаты у меня теперь стояло всякое. Для начала, та первая валлонка. Потом шпага полегче. То, что называется «побеждалка». Я так поняла, Владимир Олегович таки мечтает, что я когда-то буду ей активно махать. Ой, свежо питание…
Ещё меч-одноручник, под викинговку. И несколько выточенных клинков, которые пока ожидали свои эфесы. Хоть стойку для зонтов покупай.
Понедельник, 21 августа 1995.
С утра я забежала в наше старое отделение милиции, получила новящую паспортину. Ну всё, теперь беречь, как зеницу окорока! А то в прошлый раз при замене обнаружили, что верх корочки на сгибе надрываться начал от частых втаскиваний-вытаскиваний из обложки. Чуть не завернули меня по порче документа! Я теперь умнее буду, вставлю только одну сторону, чтоб лишний раз не гнуть.
Там всё случилось быстро, хотя толпень была преогромная. Только я успела слегка приуныть — мол, придётся тут три часа куковать — как все как-то р-р-раз — и проскочили!
С новым паспортом полетела к Вове. Через КПП прошла, морда кирпичом. Ну правда, никто на меня и глазом не моргнул. Ой, нет, глазом-то наоборот, я ж выпендрилась как вчера. Лоля в чёрном, все дела. Так что таращились мне и навстречу, и вслед.
А они там бегают, лоси. Как раз Вовкина рота. И пока все не пробегут, он отойти не может, типа бдит за процессом — он же сержант.
Ну вот, шла я шла, и метрах так в десяти остановилась, чё я в толпу полезу-то. А молодые здоровые парни дружно начали на меня глазеть. Собственно, ради чего всё и затевалось. Пусть Вовке завидуют, салаги.
24. ЛЕТО НА ИСХОДЕ
ПОЦЕЛУИ, БЫТ И КАЗЁННЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ
Вовка тоже меня, конечно, увидел. Помахал. Я в ответ аккуратно сделала ручкой и начала интенсивно светить лицом. Ну, скорее бы!
По толпе курсантов поползло «бу-бу-бу». И даже, вроде, «гы-гы-гы». Меня обсуждают, ясен пень. Всё, вроде все отбегали. Роты поменялись местами. Вовины упали тюлениться, а он наконец-то пришёл ко мне!
— Привет, милый, — я потянулась, привставая на цыпочки.
— Привет, любимая моя, — Ну, Боже мой, обними же меня скорее! Да! Да! Да! — От меня потом пахнет.
— Пофиг вообще! — я прижалась к нему изо всех сил, — Обалдеть… Как же я соскучилась… — тут мне в голову стрельнула новая мысль, — Чего это ваши бандерлоги надо мной ржали, м?
Вовка усмехнулся:
— Говорят, «какой ты быстрый». Только перед отпуском познакомился с девушкой — а с отпуска пришёл — уже женат. А некоторые — некоторые — говорят, что это не я, а ты быстрая.