– О, привет, вот ты где, – говорит она. – Я все утро тебя искала. Привет, Дези. – Она улыбается малышке, с любопытством выглядывающей из-за моего плеча. И обращается ко мне: – Я должна тебе кое-что рассказать и чувствую себя глупо из-за этого. Или я радуюсь? Но чувствую себя глупо.
– Хорошо… – неуверенно произношу я и подкидываю Дези к плечам. Она сползает. – Что стряслось?
– Мы с Патриком вроде как сошлись вчера вечером.
– Оу! – Я морщусь, когда прядь моих волос попадает в блестящий браслет Дези, которая сильно дергает руку. – Полегче, малышка.
Опускаю ее, чтобы распутаться, глаза слезятся из-за жжения кожи головы, хотя я благодарна за такое отвлечение и несколько секунд, за которые успеваю изобразить на лице более подходящую эмоцию, а не настоящую.
Сошлись. Патрик и Тесс.
– Извини, – говорю ей, выпрямившись; Дези бежит по лобби за Вирго, чудаковатым рыжим котом гостиницы. Тесс выжидающе смотрит на меня. – Это… круто! – выдавливаю я. Вспоминаю, что вчера, во время ужина, Патрик никак не отреагировал на новости о том, что брат поедет в Бостон – о Гейбе и обо мне. Похоже, это было совсем не странно.
– Чувствую себя девушкой, которая подняла ложную тревогу из-за расставания, – объясняет Тесс, качая головой. – Или предавшей сестринство.
– Что за сестринство? – спрашиваю я, стараясь перевести все в шутку. – Международную лигу бывших Патрика?
– Именно. – Тесс улыбается. – Раз уж на то пошло, я заставила его страдать. Но он приехал ко мне и сказал прекрасные слова про, не знаю, будущее, и я просто… не знаю. Мне было приятно, понимаешь? И это казалось правильным.
Выдавливаю улыбку, которая, надеюсь, выглядит искренней. Потому что это хорошо, не так ли? То, что произошло между мной и Патриком, пока они с Тесс расставались, было заблуждением, худшим видом самобичевания, и я хочу навсегда забыть об этом. Вот и неопровержимое доказательство того, что Патрик тоже этого хочет. Я сделала свой выбор, и Патрик тоже.
– Понимаю.
День 63
Сегодня день рождения Имоджен, поэтому мы поглощаем тонны пиццы в «У Доннелли», а потом отправляемся в лес около озера. Под одеялом в универсале Гейба припрятано пиво, а в красном пластиковом стакане лежит айпод Тесс, чтобы усилить звук. Красавчик Джей приготовил кексы, что чертовски меня поражает.
Нас довольно много – мы, Джейк, Энни и девчонки, с которыми Имоджен работает в «Френч Роуст», Джулия и Элизабет были в пиццерии и тоже соизволили присоединиться к нам в поездке.
– Мне нравятся эти джинсы, – говорит мне Джулия, скрутив крышку с бутылки и кивнув на мои дырявые штаны. А затем добавляет, заметив мое ошарашенное выражение лица: – Нет, Молли, я тебя не кадрю. Можешь расслабиться.
– Это не то, что… – начинаю я, быстро качая головой. Джулия усмехается.
Иду к холодильнику за пивом, и в этот момент Патрик хватает меня за руку, будто что-то случилось.
– Что? – спрашиваю я с тревогой. Он не отвечает, просто тянет меня за гигантский дуб, где нас никто не видит и достаточно темно, чтобы я едва видела его.
«Какого черта ты делаешь?» – открываю рот, чтобы сказать эти слова, но не успеваю, потому что он тут же целует меня сильно, как той ночью на пороге его дома, горячо и неаккуратно, его язык проникает в мой рот. На вкус он как пиво и Патрик. Его руки кажутся горячими на моей футболке.
Я должна его оттолкнуть. Господи, мне надо его оттолкнуть, Тесс и Гейб в двадцати шагах от нас, к тому же это неправильно, это ужасно, но я как будто нахожусь вне своего тела, наблюдаю за этой чертовщиной и не могу остановиться. Кора дуба царапает мне шею, а нижнюю губу жжет, когда Патрик ее кусает. И эта боль в каком-то извращенном смысле почти приносит удовольствие.
Не почти. Она приносит удовольствие.
Патрик ничего не говорит, просто продолжает меня целовать, просовывает колено между моих бедер и слегка покачивается, тепло его тела проникает сквозь одежду и меня. Он тянется и удивительно нежно обхватывает меня за затылок, чтобы не билась о дерево, затем откидывает мою голову назад и так сильно засасывает кожу на моей шее, что, уверена, останется засос. Внутри меня как будто происходит серия взрывов, словно он незаметно для меня заложил радиоактивные бомбы вдоль моего позвоночника.
Не знаю, сколько это продолжается – как будто несколько часов, словно время повернулось вспять, но в реальности, возможно, менее минуты или двух. Патрик быстро отстраняется от меня, оставив задыхаться.
– Нам пора возвращаться, – тихо говорит он, тянется и вытирает рот тыльной стороной ладони. – Готова?
– Я… – Дышу с таким трудом, что не знаю, могу ли стоять прямо. Понятия не имею, что только что произошло – чему я только что позволила случиться. – Серьезно?
Патрик с мгновение смотрит на меня.
– Идем, – вот и все, что он говорит, и кивает в сторону вечеринки. Слышу громкий смех Имоджен. Закрываю глаза и считаю до десяти, стараясь собраться. А когда открываю, Патрика уже нет.
День 64
Когда я спускаюсь перекусить, в доме тихо, но мама сидит на диване, накрывшись старым голубым пледом, с миской чесночно-сырного попкорна на коленях и смотрит «Тутси». Я целый год не думала об этом попкорне, но от запаха рот наполняется слюной – это любимое блюдо Дианы Барлоу, а также мое с самого детства. Она иногда разрешала мне его поесть на ужин, в качестве угощения.
На минуту замираю в дверном проеме, наблюдая за ковыляющим на экране Дастином Хоффманом на каблуках, и не хочу с ней разговаривать, но и подниматься наверх тоже не хочется. Мне кажется, меня даже никто не замечает, но тут она протягивает в мою сторону миску.
– Хочешь поесть попкорна? – спрашивает она, не отводя взгляда от телевизора. – Или будешь стоять там и подглядывать?
Открываю рот сказать ей, что планировала подглядывать, а затем так же быстро закрываю его. Чувствую вдруг невероятную усталость. Мои губы словно горят после поцелуя Патрика. Грудь болит, как ноги после вчерашней пробежки.
– Я не против попкорна, – наконец признаюсь и заползаю в гостиную. Под ногами громко скрипит пол. Мама молча кивает. Пристраиваюсь на краешке кожаного дивана, безуспешно борясь с поглотившими меня подушками. А когда она предлагает мне одеяло, я беру его. Телевизор тихо бормочет. Я медленно дышу.
День 65
– …И тут, когда за ней закрывается дверь, она понимает, что оставила на кухонной стойке пакет с какашками.
Имоджен, Гейб и я смотрим на Джея, а потом так громко и истерично хохочем, что люди на другом конце «У Банчи» поворачиваются на нас посмотреть.
– Это городская легенда! – протестую я, хихикая, и опасаюсь, как бы молочный коктейль не брызнул из носа. – Это городская легенда, ага, я же погуглю это. Такого быть не может.
– Давай, погугли, – великодушно предлагает Джей, подбирая с тарелки последнюю картошку фри и кивая. – Это случилось с кузиной моего друга.
– Ну-ну, – тянусь и тащу у Имоджен огурчик. – Я считаю, у тебя в голове полный сумбур, но еще это самая лучшая история, которую я когда-либо слышала, поэтому…
Гейб закидывает руку на спинку кабинки, внутренняя часть локтя касается моих волос.
– Молли – скептик, – говорит он.
– Я скептик! – тут же соглашаюсь, но, по правде говоря, в этот момент я радуюсь. Если бы в начале лета мне сказали, что я буду проводить нормальный вечер со своим парнем и друзьями, я бы спросила, что именно вы курили и где мне тоже можно достать.
Ладно, не совсем нормальный. Я стараюсь игнорировать тошноту, возникающую в желудке каждый раз, как вспоминаю произошедшее тем вечером с Патриком. Вспоминаю его гладкую теплую кожу под кончиками моих пальцев. Как обхватывала его ногами вокруг талии. Я как будто нахожусь в фильме ужасов, чувствуя себя именно тем ночным кошмаром, каким меня считает Джулия: снова и снова проношусь по семье Доннелли, как какое-то стихийное бедствие. Торнадо, на полпути сменившее курс и вернувшееся за добавкой.
Но за исключением этого? Все совершенно нормально.
Пока мы обсуждаем, взять ли на десерт картофельные чипсы, дверь открывается, и заходят Патрик и Тесс. Я ощущаю, как в моей груди быстро формируется смерч. Имоджен спрашивала, можно ли написать Тесс и сказать ей, где мы. И я изо всех сил старалась не выдавать эмоций, но после случившегося тем вечером между мной и Патриком убеждала себя, что у него не хватит смелости к нам присоединиться.
Похоже, я заметно обалдела, потому что Имоджен бросает на меня вопросительный взгляд, а потом приходит в себя и расплывается в широкой дружелюбной улыбке.
– Привет, ребята! – кричит она. – Вы только что пропустили замечательный рассказ Джея про девочку, сходившую в туалет на кухонную стойку. Присаживайтесь.
– Она не ходила в туалет на стойку, – протестует Джей, когда мы сдвигаемся, чтобы освободить место. Тесс садится рядом с Имоджен, и Патрику приходится занять место рядом со мной. Я в буквальном смысле оказываюсь между ним и его братом: с обеих сторон по теплому Доннелли, и места так мало, что я едва могу пошевелить руками. Мое тело напрягается, как у пушистого зверька, почуявшего хищника. Патрик ни разу на меня не посмотрел. Стараюсь не думать о его губах на моих, о царапанье коры по моей обнаженной шее. А когда тянусь за стаканом воды, так волнуюсь, что сталкиваю грязную вилку прямо ему на колени.
– Извини, – бормочу я, когда Патрик молча возвращает ее мне.
– Ты в порядке? – бормочет мне на ухо Гейб. И кладет теплую руку на мое колено. Я киваю.
Мы заказываем чипсы; Тесс рассказывает историю про новую соседку из Барнарда, с которой сегодня познакомилась на Фейсбуке. Рука Патрика кажется мне горячей и напряженной. Снова вспоминаю десятый класс, конец мая и нашу третью ссору за эти дни – из-за какой-то ерунды вроде ходить или нет на прием в честь новичков или какую музыку слушать, когда занимаемся химией. В этот раз все началось из-за планов на выходные и перескочило на Бристоль, как и в каждый день этой недели. Я ждала, когда между нами все наладится, и мечтала об альтернативной вселенной, где мы с Патриком не будем ссориться, находясь в одном помещении.