– Серьезно?
Пенн кивает.
– Я странно повела себя в той ситуации с Дези, – говорит она и делает глоток кофе. Потом устраивается на краешке загроможденного стола, вместо того чтобы сесть за него. – Перед тем, как отослала. Она привязана к тебе, и меня это немного разозлило, извини.
– Нет, нет. – Удивленно качаю головой. – В смысле, я тоже к ней привязана. Мне очень жаль, если я перешла границы.
– Ты не перешла, – прямо заявляет Пенн. – Слушай, мы с детьми пережили тяжелый развод. Я купила эту землю, потому что нуждалась в новом старте, и я думала, детям он тоже нужен. Но мы приехали сюда, и Дез почти перестала разговаривать. – Она машет рукой, словно пытается разогнать сигаретный дымок или какой-то яд в воздухе, который мешает ей дышать. – Возможно, я не права, не знаю. Но мне не понравилась мысль, что Дез сблизится с человеком, который уедет, и я старалась уберечь ее от этого. И, возможно, пыталась защититься сама. – Она прикрывает глаза. – Я во многом здесь полагаюсь на тебя, понимаешь? Ты помогаешь мне управлять этим местом и скоро уедешь отсюда. – Она допивает кофе и ставит пустую чашку на стол. – Не самый обдуманный поступок в моей жизни, но уж что есть. Вот почему я тогда была так резка с тобой. – Пенн вздыхает. – В любом случае надеюсь, я тебя не настолько напугала, чтобы ты перестала общаться с Дез. В конце концов, моей девочке нужно много заботы, верно?
Я улыбаюсь, затем под влиянием момента подступаю к ней, чтобы обняться.
– Да, – наконец говорю я. – Да, мне кажется, нужно.
День 79
Получаю е-мейл от отдела размещения, оповещающего, что моя соседка – Рошин О’Мэлли из Саванны, Джорджия.
– Там написано Рейзин[8]? – интересуется Тесс, заглядывая в компьютер, ее коса мокрая после бассейна, и вода с нее стекает на мою спину. – Рейзин О’Мэлли?
– Да, – смеюсь я, закрывая браузер. Рабочий день почти закончился, и я планирую поужинать в «У Банчи». – Именно так там и написано. Моя соседка – высушенный виноград.
День 80
Когда следующим утром прихожу на работу, в кабинете на столе меня ждет огромная упаковка калифорнийского изюма.
– Вы, девочки, такие странные, – говорит Пенн.
День 81
После ужина иду с чашкой кофе в комнату и сажусь за стол, стоящий под доской и картиной. Вхожу в личный кабинет абитуриента и пролистываю страницы, пока не нахожу выпадающий список специальностей: архитектура и история искусства, образование и технологии. Прокручиваю список и добираюсь до изучения бизнеса, пальцы зависают над тачпадом ноутбука.
Глубоко вдыхаю и выбираю.
День 82
Следующим вечером иду к Доннелли, чтобы посмотреть какой-то канадский сериал, от которого Гейб в восторге, где все носят одежду в клеточку и все время говорят, коверкая слова. Его длинные пальцы играют с моими волосами. Когда заканчивается серия, распахивается дверь на кухню, и по дому разносится хихиканье Джулии. Через мгновение она появляется на пороге гостиной. За ней раздаются шаги, и я боюсь, что они принадлежат Патрику, но это Элизабет на каблуках и с мороженым.
– О, привет, – говорит Джулия, переводя взгляд с Гейба на меня и обратно. – Я не знала, что вы здесь.
– Мы здесь, – спокойно отвечает Гейб, но мне интересно, чувствует ли он, как свело мышцы на моих руках, спине и плечах: мне неловко, что я так вольготно устроилась на диване. Сколько раз Джулия заставала такую же картину? Только я лежала на изгибе руки Патрика, а не Гейба.
Но если она и считает это странным, то ничего не говорит.
– Хотите мороженого? – спрашивает она. А потом, не дождавшись ответа: – Лиззи, можешь принести еще две ложки?
И вот я в итоге делю мороженое с Гейбом, Джулией и девушкой Джулии, они обе сидят на полу и уже примерно час щелкают каналы. Мы посмеиваемся над нелепой рекламой автострахования и передаем туда-обратно мороженое. Элизабет время от времени пародирует Уильяма Шетнера.
– Я слышала, ты уговорила Пенн закатить в конце лета вечеринку для персонала, – говорит она, собираясь уходить и надевая туфли. – Это круто.
Это не совсем «Извини, я истязала тебя на работе», но и так сойдет. Гейб подталкивает меня в спину со всей незаметностью большого духового оркестра.
– Да, – отвечаю ей, игнорируя его и улыбаясь. – Должно быть весело.
Вскоре после этого Гейб провожает меня. В воздухе повис тяжелый запах дождя.
– Это было что-то из параллельной вселенной, – говорю я, качая головой. – Серьезно, мне приснился весь этот вечер?
Гейб пожимает плечами.
– Смирись с этим, Молли Барлоу. Мы с тобой – устаревшие новости.
– Наверное. – Удивленно улыбаюсь. Мы не говорили о чем-то важном, не ощущалось никакой неловкости, давления или странности. Все было… нормально.
Но Гейбу не интересно анализировать события этого вечера.
– Слушай, – начинает он, и сразу становится ясно, что у него на уме совершенно другое. – Ты помнишь моего приятеля Райана, у которого была вечеринка? Следующие пару дней он проведет на музыкальном фестивале в Нэшвилле. – Гейб пожимает плечами со слишком показной небрежностью, чтобы выглядеть равнодушным. – Он сказал, что трейлер свободен, если хотим воспользоваться им на ночь или на две.
Выгибаю брови и не могу скрыть улыбку, даже желудок совершает кульбит.
– Извини, – дразнюсь я, инстинктивно бросив взгляд на сарай, где темно и все закрыто. – Если мы захотим им воспользоваться для чего?
Гейб качает головой, все его безразличие растаяло, как мороженое на нагретом солнцем тротуаре.
– Заткнись, – бормочет он с улыбкой.
– Нет, правда, скажи мне, – подталкиваю его лодыжкой. – Я хочу знать, для чего именно мы будем использовать шикарный передвижной дом Райана.
Гейб закатывает глаза и потирает подбородок.
– Ты злющая.
– Знаю, – отвечаю ему, все еще улыбаясь. – Расскажи мне.
Он сменяет тактику, засовывает палец в ременную петлю и притягивает меня к себе.
– Чтобы побыть наедине, – отвечает он.
– О, побыть наедине. – Притворяюсь, что задумалась – если здесь есть, о чем думать. Встаю на цыпочки и прижимаюсь к его губам. – Понятно.
День 83
В ветхом трейлере Райана отвратительный зеленый ковер с грубым ворсом. Уверена, что в нем существует своя экосистема, но мы с Гейбом все равно на него садимся. Я закидываю на него ноги, и между нами на полу лежит древняя шахматная доска. Он обводит пальцем мою лодыжку, кожу в том месте покалывает.
– Моему папе нравилось играть в шашки, – рассказывает мне Гейб, обходя красной шашкой две мои. На его айфоне играет песня группы Young the Giant, тихая и медленная. – Когда шел снег, мы все время устраивали поединки.
Я улыбаюсь ему.
– Знаю.
– Черт, конечно, ты знаешь. – Гейб качает головой. – Мне нравится, что ты знала моего папу, понимаешь? Я люблю тебя. – И продолжает, когда я удивленно перевожу взгляд с доски на него: – Правда. Так и есть. Знаю, что говорил такие же слова на «Падающей звезде», но так и есть.
– Я тоже тебя люблю. – Слова вырываются прежде, чем я обдумываю их, возможно, я впервые сделала или сказала что-то, не беспокоясь, как буду при этом выглядеть. Но они правдивы, и я понимаю это, как только слышу. Такое ощущение, что все произошедшее после моего возвращения в Стар-Лейк – включая даже Патрика – вело именно к этому. – Эй, Гейб. – Я улыбаюсь и чувствую, как внутри меня что-то растекается, расплавленное и настоящее. – Я тоже тебя люблю.
– Да? – Он кажется удивленным и таким счастливым – так приятно и интересно приносить радость другим. Он склоняется над шахматной доской и целует меня. Я держусь за него как можно крепче.
День 84
Следующим утром просыпаюсь на узенькой кровати передвижного дома и вижу, что Гейб роется в мини-холодильнике, какой можно найти в общежитии колледжа под двухъярусной кроватью. В окна проникает светло-желтый солнечный свет, калейдоскопом играя на ковре.
– Привет, – говорю я зевая и ложусь на бок, чтобы лучше рассмотреть его загорелую безупречную кожу и футболку, в которой он спал. – Что делаешь?
– Оцениваю ситуацию с завтраком, – отвечает Гейб и улыбается, увидев мое сонное выражение лица. – Есть яйца. И ужасный растворимый кофе. А можно съездить в город и пойти во «Френч Роуст», если хочешь.
Я смотрю на него чуть дольше, на упаковку сомнительного сыра в руке и его утреннюю улыбку. Сказанное прошлым вечером «Я люблю тебя» звучит в моей голове, словно любимая песня на повторе. Я глубоко вздыхаю.
– Не хочу, – говорю ему и тянусь. – Иди сюда.
Гейб сначала не двигается, склонив голову, на лице отражается вопрос.
– Хорошо, – отвечает он через мгновение и переплетает пальцы с моими. Упирается коленями в узкий матрас, волосы падают на лоб, когда он смотрит на меня. – Ты уверена? – бормочет он. Я изумленно смотрю в ответ и киваю.
День 85
Выставка Имоджен проходит с невероятным успехом, «Френч Роуст» набит друзьями и незнакомцами. Она объявила об этом событии в Твиттере и Инстаграме, оставила листовки в каждом магазине города, и это сработало. Куда ни посмотрю, везде картины с маленькими красными наклейками «ПРОДАНО», коллажи и каллиграфическая картина, серия картин с озером в сумерках. Очень многие любят Имоджен: мне нравится, как она ходит и со всеми разговаривает, рука Красавчика Джея небрежно лежит на ее плечах. Я горжусь ею.
– А она хороша, да? – спрашивает Гейб, когда останавливаемся перед рисунком Тесс в профиль. Выражение ее лица загадочное и недовольное. Он прав – прекрасная картина, верно прорисована коса, и чернила красиво впитались в плотную бумагу. Но я с трудом выражаю согласие, потому что открывается дверь и входит Тесс, длинные пальцы Патрика просунуты в петли ее джинсов. Он ловит мой взгляд и смотрит.