В XIX веке дамы уже начинают участвовать в самых новых и модных художественных течениях. Среди импрессионистов в XIX веке блистали Берта Моризо (Франция, 1841–1895) и Мэри Кэссет (США, 1844–1926).
Берта Моризо, происходившая из состоятельной и респектабельной буржуазной семьи, вместе с сестрой начала брать уроки живописи и несколько неожиданно для себя познакомилась с кругом будущих импрессионистов. Она даже вышла замуж за брата самого Эдуарда Мане Эжена. В ее артистическом салоне собиралась вся творческая элита Парижа, а работы, написанные в стиле импрессионистической живописи, неизменно привлекали внимание публики. В отличие от собратьев по цеху ее больше хвалили, чем ругали.
МЭРИ КЭССЕТ. ЖЕНЩИНА С ЖЕМЧУЖНЫМ ОЖЕРЕЛЬЕМ В ЛОЖЕ. 1879
Мэри Кэссет, уроженка Аллегейни (штат Пенсильвания, США), получив образование в Академии в Пенсильвании, приехала в Париж, где окончательно сложилась ее творческая манера, близкая импрессионизму. Она, так же как и Моризо, писала в основном жанровые сцены и портреты. Обе художницы, каждая по-своему, воспевали мир женщины своего времени, где по-прежнему главное – это семья, материнство, окружающий быт, которым Мэри Кэссет любуется и восхищается, и из которого Берта Моризо умудряется сотворить праздник.
Несколько особняком стоит творчество Сюзанны Валадон (1865–1938), женщины необычной судьбы. Она начала свой путь в искусстве в качестве цирковой акробатки, затем работала моделью, причем позировала самым знаменитым художникам, таким как Пюви де Шаванн, Ренуар, Тулуз-Лотрек, Дега. От одного из них Валадон родила сына (возможно, она и сама не знала, от кого), который впоследствии тоже стал знаменитым художником, прославившимся под именем Мориса Утрилло. Позднее, когда Сюзанна сама занялась живописью, то смогла достичь на этом поприще немалых успехов.
XX век принес славу Джорджии О'Кифф (1887–1986), первой профессиональной художнице Америки, а основы модернизма в числе прочих закладывала англичанка Ванесса Белл (1879–1961).
Джорджия О'Кифф, родившаяся в семье фермеров в штате Висконсин, с детства хотела стать не просто художницей, а знаменитостью, что, в конце концов, у нее получилось. Она уже была не так ограничена в своих действиях, как ее предшественницы, и могла спокойно получать профессиональное образование (Джорджия училась в Чикаго и Нью-Йорке). От девушки никто не требовал обязательного замужества, к тому же О'Кифф побывала замужем за галерейщиком Альфредом Стиглицем, прославившим ее еще до того, как она начала выставляться как художница, показав публике серию фотографий обнаженной жены. Джорджия О'Кифф прославилась пейзажами, которые сначала писала в штате Техас, где работала преподавателем рисования, позднее в штате Нью-Мексико, где жила на ранчо по приглашению некоей эксцентричной меценатки, а также картинами с весьма эротичными изображениями цветов. Считается, что именно О'Кифф проторила дорогу американским женщинам в серьезное искусство.
Собственный художественный стиль, тесно связанный с национальной мексиканской культурой, выработала и знаменитая Фрида Кало (1907–1954). Фрида всегда, с самой ранней юности, была свободной и независимой женщиной (что у нас в обществе до сих пор не слишком одобряется), привыкшей самой выбирать себе мужчин.
Своего мужа, гениального художника Диего Риверу, она избрала себе еще в подростковом возрасте, разглядев свою судьбу в небрежно одетом толстяке средних лет, расписывавшем актовый зал ее школы. Позднее безо всяких угрызений совести она изменяла своему Диего (который, в сущности, тоже не был образцом добродетели) и с Троцким, и с Меркатором, и с кучей прочих любовников и любовниц.
У нас не любят откровенность, доходящую до мазохизма, а именно в такой форме Кало и рассказывает о себе в своих картинах. Конечно, XX век вознес на пьедестал художника как создателя своего собственного, индивидуального стиля и своего персонального и ни на что не похожего художественного языка. Но только Кало сделала основой своего искусства автопортрет, а все свое творчество посвятила рассказу о себе, своей боли, своих переживаниях, страданиях, страстях и разочарованиях.
ФРИДА КАЛО. БОЛЬНИЦА ГЕНРИ ФОРДА (ЛЕТАЮЩАЯ КРОВАТЬ). 1932
К тому же ее картины невозможно читать, не зная соответствующей символики – латиноамериканской, мексиканской и ацтекской, с их культом смерти, которому посвящаются особые праздники, с их постоянным возвратом к великому прошлому доколумбовой Америки и параллельно с этим к экстатическому и мистическому восприятию католицизма.
Кало была подчас циничной и вызывающей и в жизни, и в своих картинах, но, по большому счету, имела на это полное право. Когда ей было 18 лет, Кало пережила аварию с трагическими последствиями: автобус, на котором она ехала, столкнулся с трамваем, и девушка получила тяжелейшую травму. Она сама говорила, что катастрофа с трамваем навсегда изменила ее жизнь и лишила девственности, имея в виду, очевидно, не только чисто физиологические моменты (действительно, железный прут пронзил тело Фриды насквозь от шеи до паха, повредив позвоночник и внутренние органы), но и то, что после этого она уже не смогла бы прожить обычную жизнь молодой девушки из приличной семьи.
Несколько месяцев, которые Фрида провела в постели, восстанавливаясь после катастрофы, сделали ее художницей, и уже одно это свидетельствует о необыкновенном таланте Кало, ведь раньше она брала в руки принадлежности для рисования только на школьных уроках.
Ее картины стали ее спасением, поскольку в них можно было выплеснуть боль, рассказать о неудачных операциях, об абортах, показать свое изуродованное тело. И это уже не казалось уродливым, а становилось прекрасным, становилось объектом искусства, становилось легендой.
В России вплоть до конца XIX века художницам была уготована участь талантливых дилетанток. И Елена Поленова (1850–1898), сестра известного художника Василия Поленова, и Софья Кувшинникова (1847–1907), прототип героини из известного рассказа А. П. Чехова «Попрыгунья», так и не поднялись до уровня своих знаменитых современников. К тому же для женщин была закрыта Академия художеств, они могли появляться там только в качестве вольнослушателей, но не обучаться на постоянной основе, поэтому художественное образование в России женщины могли получать только частным образом. Но к концу XIX века ситуация несколько изменилась в лучшую сторону, появились частные мастерские и художественные школы, принимавшие учениц.
В итоге в России рубежа веков появилась целая плеяда талантливых и оригинальных художниц. Первое место среди них, конечно, заняли пресловутые «амазонки» русского авангарда: Наталья Гончарова, Любовь Попова, Елена Гуро, Ольга Розанова, Надежда Удальцова, Александра Экстер и др. Но были в их числе те, кто предпочел идти собственным, хотя и более традиционным, путем, как, например, Зинаида Серебрякова и Анна Остроумова-Лебедева.
Зинаида Серебрякова (1884–1967), урожденная Лансере, как это ясно по фамилии, родилась в семье архитекторов и художников. В Академии она учиться еще не могла, поэтому получила образование в мастерской художника О. Браза, а затем в Париже. Писала пейзажи и портреты, жанровые композиции – бытовые и посвященные сельской тематике, а также делала монументальные росписи, например для оформления Казанского вокзала в Москве. После революции жила во Франции.
Анна Остроумова-Лебедева (1871–1955) училась в знаменитом Центральном училище технического рисования барона Штиглица в Санкт-Петербурге, в Петербургской академии художеств, а затем в Париже, в мастерской самого Джеймса Уистлера. Занималась в основном графикой, работала в технике гравюры на дереве, акварели, литографии. Считается, что именно Остроумова возродила в русском искусстве технику цветной ксилографии как самостоятельного вида искусства. Ее излюбленная тема – виды Петербурга (Ленинграда) и его окрестностей.
ТАМАРА ЛЕМПИЦКА. АВТОПОРТРЕТ В ЗЕЛЕНОМ «БУГАТТИ». 1925
Совершенно блестящей стала художественная карьера еще одной художницы – Тамары Лемпицкой (1898 (или 1896) —1980). Ее мать – француженка, отец – русский еврей, не принимавший никакого участия в жизни дочери. Девочку в основном воспитывала бабушка. В 1914 году мать забрала Тамару в Петербург, где девушка начала посещать занятия в Академии художеств. В 1916 году Тамара вышла замуж за польского аристократа Тадеуша Лемпицкого, а после Октябрьской революции в 1918 году семья эмигрировала во Францию. С 1919 года Тамара начала учиться сначала в мастерской у Мориса Дени, затем у Андре Лота, с 1920 года она уже берет заказы на портреты, а с 1925 года – активно выставляется. С 1925 года она считалась одной из ведущих и самых модных художниц Европы. Выработанный Лемпицкой художественный стиль назвали «салонным кубизмом», поскольку художница использовала только некоторое обобщение и упрощение форм и не доходила до полного развоплощения предметов, как это было у «настоящих» кубистов. В определенной степени некоторые работы Лемпицкой можно считать манифестом феминизма, поскольку на них представлен новый тип женщины – уверенной в себе, деловой, самостоятельной, даже несколько агрессивной. Лемпицка прожила долгую жизнь, она много путешествовала по Европе, затем еще до начала Второй мировой войны уехала в США, а закончила свои дни на собственной вилле в Мексике.
В Советской России, когда равноправие мужчин и женщин в нашей стране было закреплено конституцией, у женщин больше не возникало проблем с тем, чтобы получить профессиональное художественное образование. Но в процентном соотношении женщин-художниц больше не стало. Все-таки это довольно тяжелая профессия, требующая от человека определенных жертв, в числе которых может оказаться и семья. Мужчине отрешиться от быта и семьи по-прежнему гораздо проще.
Художницы часто достигают достаточно высокого уровня в своем творчестве, за прошедшие века они добились многого, стали в один ряд с мужчинами в этой непростой профессии, но громкий титул гения так и не получила ни одна из женщин. Впрочем, возможно, здесь есть элемент мужского шовинизма?