Уголок Дурова. Дикие звери в клетках. Чем они отличаются от людей. Ничем, то же, такое же мясо. Все живые существа едят друг друга, за счет взаимного поедания продолжают жить. Пожалуй, люди хуже животных и зверей, потому что у людей немотивированная жестокость. Даже если он всегда сыт от пуза, как мясник, ему хочется еще и еще чего-то, ему хочется гнобить себе подобных, ему хочется жестокого сладострастия и ему нипочем чужие человеческие жизни. Он относится к девушке как к куску животного мяса, которое на работе ежедневно рубит на части. Очень необычный образ человека: с одной стороны, ненависть, с другой – любовь, слияние, гармоничная суперпозиция одного в другом.
Судьба девушки. Познала мир и тут же ушла из мира с открытой к нему душой. Даже убийцу, это отвратительное животное в человеческом облике она пытается понять и поддержать, когда он уничтожает ее в сознательном удушливом угаре. Такую сцену никогда не забудешь.
Да и все остальные персонажи настолько колоритны, что так и хочется сказать штампом, что они живее живых. Возможно, если говорить в терминах живописи, это полотно, выполненное в импрессионизме с налетами экспрессионизма. Не опоэтизированная жестокость, а художественный, беспристрастный взгляд на окружающий мир. Именно так, возможно, смотрят на мир животные и птицы, безоценочно, лишь принимая к сведению окружающие события. Какая здесь к чертям мораль, если сейчас ты живешь, а через мгновение тебя прихлопнули как назойливого комара. Апокалиптичность каждого мига человеческого существования.
40. Крылья ужасаРоман, 1993Юрий Мамлеев
Чувство самобытия, чувство собственного бессмертного Я. Оно лишь еле-еле просвечивает сквозь оболочку окружающего косного, пошлого, грубого мира. И автор выискивает зерна, отделяет их от плевел и ведет разговор именно на языке ощущений самобытия, на фоне чистоты которого окружающий мир проявляется часто в уродливых, нелепых формах и аллюзиях.
Героиня идет по жизни и учится жить правильно, ищет себя. Но ее правильность отнюдь не мещанская пошлость, ведь реальность открывается ей самой неожиданной, но в то же самое время наиболее естественной своей ипостасью, какой бы удивительной она не казалась в первое мгновение встречи с ней. Шокирующая жестокость отдельных сцен, вызываемое ими чувство отвращения не производят впечатления искусственности, надуманности, сознательной манипуляции эмоциями читателя, как случается при чтении раннего Сорокина. Главная героиня и остальные герои видят мир насквозь, они интуитивно чувствуют своего при встрече. Чаще всего это чудики (по Шукшину), люди не от мира сего, но автор продвигает позицию, что возможно это как раз те люди, которые наиболее продвинуты в понимании себя и окружающего мира.
Присутствует ли мистика в данном тексте автора? По-моему, все проходит по грани между мирами. Чистой, ярко выраженной, декларированной мистики как будто нет. Но она всегда где-то рядом и, кажется, в любой момент может проявиться открыто.
Восточный эзотеризм, индуизм, один из путей познания мира, к которому прибегает героиня. В кружке собираются люди, пусть не с идентичными метафизическими взглядами, но вполне понимающие друг друга, то есть говорящие на одном языке. Разделить одиночество с близкими по духу людьми, вот это помогает нести Людмиле, главной героине романа, неподъемное бремя самобытия. Мир проклят дьяволом, от этого все беды и горести нашего мира. От этого внешние, материальные проявления мира искажены до неузнаваемости. И путь людей в том, чтобы всмотреться в мир, отбросив наносную шелуху, и разглядеть его истинное лицо.
Поразительна судьба Иры, другой, абсолютно трагической героини, и невозможно пересказать все перипетии ее жизненного пути. С одной стороны, абсолютное воплощение греха, с другой, в чем ее вина, если так сложилось по природе окружающей действительности. Ее вины нет ни в чем.
Мамлеев не стилист, он зондирует бездонные пропасти мира, изо всех сил пытается понять его, прекрасно понимая при этом, что мир зол и трагичен в своих проявлениях, и ничего поделать с этим нельзя. Он только таков. Остается лишь одна возможность, разглядеть, осознать, проявить собственное самобытие, любоваться им и жить, опираясь на флюиды самопознанного, собственного мира.
Литературно-художественный журнал «Бельские просторы»
41. И оттуда приходят письмаПовестьБельские просторы, № 1, 2021Алексей Чугунов
Автор на примере обычного человека, правда, не совсем обычного, владеющего редкой профессией змеелова, показывает, как, по его мнению, проходят мытарства человеческой души после смерти до сорокового дня. А уж после сорокового, по православной традиции, душа отправляется либо в рай, либо в ад. Причем описание своих блужданий проводит сам мытарствующий в письмах к жене, которую он спас, вытолкнув из-под надвинувшегося автомобиля, а сам погиб в той аварии. В письмах, которые он пишет уже с того света, ну, может, еще не совсем с того, а с промежуточного мира, что, однако, не умаляет оригинальности авторского замысла. Герой произведения в письмах описывает свои мытарства, которые, впрочем, не совсем уж такие страшные мытарства, как следует из значения этого слова. Это всего лишь воспоминания о прошедшей жизни, тех моментах, когда был не прав, когда поступал не так, как следовало, причем чаще всего понимая, что действуешь неправильно. Описывает честно, как бы глядя на себя со стороны и сожалея о содеянном. И почти всегда эти прошлые моменты связаны с женой. Герой в письмах вновь и вновь объясняется в любви к жене, одновременно пытаясь оправдаться за прошлое, может даже не оправдаться, а объясниться, покаяться за собственную черствость и глупость. Автор подспудно как будто призывает: цените то, что у вас есть здесь и сейчас, цените, пока живете в этом мире, самом прекрасном из миров. А то случится такое, как с героем повести, когда придется писать письма с того света, чтобы объясниться и оправдаться. В повести это удалось, письма были написаны (уже после смерти) и даже дошли до адресата, любимой жены, что является чудом. А в реальной жизни после смерти уже поздно что-либо исправить, все совершенное в земной жизни останется навсегда на твоей совести, тяжким грузом на шее, тянущим в адские пределы. И очень хорош финал произведения, когда жена на сороковой день после смерти находит стопочку писем от умершего мужа и поглаживает округлившийся животик, свидетельствующий о зарождении новой жизни.
Показалось, автор в первую очередь мастер композиции: четко прослеживается схема, скелет повести. Не сразу до читателя доходит, что происходит с героем. Таинственность, недосказанность повествования способствуют такому восприятию текста. То ли обычная больница, то ли сумрачный мир психически больного человека, то ли некий фэнтезийный мир. Очень постепенно автор подводит нас к мысли, что это время мытарств до сорокового дня после смерти человека. Можно немного поспорить о конкретном наполнении мытарств, но это ведь не суть важно. Главное, человека суют носом в те ситуации прошедшей жизни, где он был не на высоте, был плох, нетерпим, сознательно шел на неблаговидные поступки и даже подлости. За все совершенное придется в свое время заплатить соответствующую цену. Героя повести спасает безграничная любовь к жене, автор подводит нас к этой мысли, и хочется в это верить.
42. ТахиятПовестьБельские просторы, № 2, 2021Ринат Камал
Это сильно, впечатление от прочитанного сродни солидному потрясению духа. Двойственная, одновременно дьявольская и божественная природы человека показана на примере жизнеописания юродивого. Причем представлены не только внешние события и атрибуты его жизни, но и эволюция духа в горних сферах. Обычно принято считать, что блаженные это божьи люди, они чисты духом и страдают за людей. Но здесь автор приоткрывает нашему взору душу одного из них, и тут уже все далеко не так однозначно. Загадочность, таинственная недоговоренность, смутная неопределенность происходящих событий, явная близость к сакральному, хотя вокруг обыденная жизненная грязь, – вот причудливая атмосфера повествования.
Кто он вообще, этот как будто очевидный уродец, деревенский дурачок Тахият? Над ним смеются и злобно издеваются мальчишки, неприязненно относятся взрослые, только бабушки жалеют и подают нищему копеечку на конфетки. Рожден от отца, который бросил мать и уплыл в море. У отца как будто дьявольская природа, но не иносказание ли это? Мать земная, однозначно, но и она бросила его в младенчестве и ушла в никуда. Воспитывала Тахията бабушка.
Дьявол персонифицирован. В воображении или наяву Тахият посещает его, просит забрать из земной жизни, ведь нет больше сил терпеть земные горести, но падший ангел противится, возвращает деревенского дурачка в земной мир. Он должен сначала окончательно убедиться в злобной природе людей и открыто это высказать вслух дьяволу. Несколько раз посещает блаженный сатану, но остается при своем: людская природа по сути своей добра, никакие земные страдания, причиняемые ему людьми, не могут изменить его мнения о ней. Даже когда наступило умопомрачение, и он действительно обиделся на людей, начал громить все вокруг. Наше терпение не безгранично, это тоже вполне понятно, что и блаженный тоже человек и может сорваться. Но речь не о частностях, а об общем принципе отношения к людям.
Удивительно, как в таком коротком тексте автору удалось охватить все аспекты земного бытия. У Тахията была Зульхиза, девочка-одноклассница, образ которой он пронес в душе через всю свою жизнь. У нее своя, возможно счастливая судьба, у него путь страданий. И последняя их встреча загадочна, – то ли русалка, то ли сама девушка возникла перед ним на берегу реки? Как призрачно все в нашей жизни.
И смерть в болоте. Зачем он туда пошел, вот вопрос. И у меня один ответ. Устал. Его не принимают люди, а с ними Бог. От него отказался даже отец Дьявол. Именно так написано в произведении, отец Дьявол, и стоит всерьез задуматься об авторском сарказме. Ведь как порой ужасно неприглядно выглядят люди в своей земной жизни. В самом деле возникает вопрос, не порождения ли они дьявола?