человеку расслабиться, как бы держит его всё время настороже, заставляет
напрягать мозги и волю.
Любовь же деда-бабки к внукам такой ответственности не предусматривает. Но из
этого не следует вовсе, что это более 'чистая любовь'. Напротив, это любовь
совершенно 'холостая', из которой ничего не следует, не вытекает и не рождается.
Это, скорее любовь к собственной любви, своего рода 'любовь штрих'. Эдакий
'эмоциональный онанизм', когда тешишь одни только собственные чувства.
Дополнительно это подтверждается ещё и тем, что совершенно посторонние бабки
умиляются даже на чужого ребёнка. Стало быть, родственные чувства тут как бы и
не при чём. В общем, в конце-концов, ваш автор пришёл к выводу, что умиление -
крайне дрянное, типично бабское чувство, которое полностью погружает человека в
собственные переживания, делая его каким-то расслабленным, бессознательным и
безвольным. Ему хочется лишь повторять и повторять опыт этого умиления, и ничего
более. К чему ведёт такой опыт? Лишь к развитию эмоциональной слезливости.
Занятно, что в храмах лишь приветствуется всё, связанное с умилением. И даже
почитается достоинством. Взгляните на физиономии прихожан - особенно после
причастия. Сосредоточенные воины Христовы, готовые идти на крест, что ни говори.
. . А может это всё-таки просто слезливые бабы?
Не один только, но много раз совершало человечество своё грехопадение.
Первый - при вкушении перволюдьми запретного плода. Из-за их нетерпеливого
желания стать 'богами' немедленно, 'перескочив' длительный исторический процесс
самосовершенствования, со-творчества, со-трудничания с Богом-Творцом.
Психологический смысл первородного греха, его, так сказать, тяжкое наследие в
нашей психике - вот в этой генетически наследуемой нетерпеливости. Грехопадение
было латентной, неосознаваемой, нетерпеливой попыткой 'скинуть Бога с корабля
современности'.
Второй раз - при распятии Сына Божьего. По меньшей мере наивно полагать, что
в крестной смерти Христа повинен один только еврейский народ. В этом повинно
было решительно всё человечество. Все мы несём на себе этот грех. Вы, вы. Я.
Третий, как ни парадоксально, был снова связан со вкушением. Причастие не
должно было служить к пущему духовному успокоению. Оно должно было закреплять,
подтверждать то, что человек взял свой крест и последовал за Христом. В
причащении 'просто' - вновь прослеживается то же самое нетерпеливое желание
попасть сразу 'в дамки', что и у первых людей, минуя утомительный путь
самореализации, полный ошибок и риска (угадайте с одного раза, кто у нас более
всего не любит ошибаться и рисковать). То есть мы имеем не полную схему
'причастие - крест - Царствие Божие', но кастрированный её вариант: 'причастие -
Царствие Божие', удовлетворяющий одних только _б_а_б_. Или обабившихся мужиков,
что то же самое, если не хуже. Поскольку, цитируя великолепную книгу свящ. Я.
Шипова, 'С баб, наверное, и на Страшном Суде ничего не спросят. Ну что с них
спрашивать? Чуда в перьях. . . Похоже, за всё придётся отвечать нам'
('Отказываться не в праве').
Четвёртое грехопадение оказалось связано с восприятием Христа Его
последователями. В данном случае человечество в точности повторило грех Адама -
не тот, когда он послушался своей подруги и 'сточил' запретный плод. Это, как мы
знаем, было лишь физическим следствием греха более важного, духовного - полной
зацикленности на Боге, на духовных ценностях. Полное пренебрежении тварным,
'падшим' миром, выразившимся в пренебрежении Евой.
Христиане с самого начала точно также зациклились на персоне Христа и
связанных с Ним благодатью и спасением. Они 'подсели' на Его облике, как
подсаживаются на наркотик (одновременно с этим 'подсели' они и на благодати и
причастии). Повторяю ещё раз: грех Адама в этом случае повторен был с
максимальной точностью. Но самое интересное, что этого никто так и не заметил.
Никто, изволите видеть, не восхотел взглянуть на христианство под этим углом
зрения.
В некотором смысле, фигура Христа тоже была своего рода 'запретным плодом',
этаким 'яблоком искушения' для человечества. Бог, посылая нам единородного
Своего Сына, не только нас спасал, демонстрировал Свою любовь, выполнял какие-то
там обеты, что-то там восстанавливал в прежнем достоинстве. . . Он ещё нас всех
и конкретно искушал: а как воспримут Его Сына все эти маленькие человечки?
Смогут ли понять правильно? Станут ли, наконец, настоящими деятелями на Его
ниве?
Христианский мир не должен был полностью сосредотачиваться на Христе. Иисус -
это не цель, но средство. Любовь к Нему не должна вытеснять представление о
нашем общем деле, о нашем земном призвании, о наших способностях, о наших
космических задачах - преодолении пространственной и временной ограниченности, и
всё такое. Эти последние никто не отменял; всё равно, рано или поздно они
встанут на повестке дня нашего земного существования. Человечество никогда не
смирится со смертностью, и будет пытаться её преодолеть, расширяя рамки своего
физического существования. Однако суть в том, что задачи эти будут _т_е_п_е_р_ь_
решены _б_е_з_ Христа и как бы _в_н_е_ Него. Именно эта зацикленность на Христе,
благодати и спасении и предопределила дальнейший ход человеческой истории -
когда человечество объединится уже не во Христе; когда начнёт строить новую
вавилонскую башню. Стремление к спасению 'в чистом виде' неизбежно приуготовляет
Апокалипсис.
А христиане, которые должны были указать нам генеральную перспективу развития
всего человечества, так и будут бесплодно пялиться на своего Спасителя, наивно
полагая, что это - самое главное в жизни.
Грехопадение пятое было при разделении Церкви на католическую и православную.
Между прочим, шло оно по той же самой 'схеме', что и грехопадение Адама. Есть
подозрение, что Адам умудрился заповедать нам наиболее общую, универсальную
схему любого грехопадения вообще. . .
Папа Римский точно так же 'зациклился' на своей деятельности, забыв о вещах
второстепенных. И здесь ведь то же самое нетерпение! Ну да, находясь в Риме
проповедовать христианство было куда удобнее: огромное население, отличные
средства коммуникации, тьма последователей, поддержка могущественного
государства и его спецслужб. . . Однако почему-то забыл Папа обо всей остальной
империи, которая тем временем терзалась завистью, которая в некотором роде тоже
беседовала со 'змеем искушения'. Здесь вновь виновато и бабство православия, и
мужской эгоизм Запада. . .
'Если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот'. Ну да,
давным-давно 'разделился' он сам в себе - а никто и ухом не повёл. В результате
мы давным-давно существуем в мире выдуманного, виртуального христианства,
которое служит не превращению людей в сильных, смелых, честных и мужественных
деятелей на ниве Божией, но в слезливых, постоянно умиляющихся, немощных и
трусливых _б_а_б_, исповедывающих эту веру лишь на словах, а самих прекрасно
обделывающих свои мирские делишки. Мы забыли, про*рали изначальный замысел
Творца этого мира. Это мы, именно мы, каждый из нас - обрекли наш мир на
мучительный финал. Но всё это, изволите видеть, пофигу и рядовым обывателям, и
церковной иерархии, и профессиональным богословам Востока и Запада. Разве что
один Кот Бегемот и беспокоится об этом - в тексте о знакомствах с женщинами. . .
Пришлось, видите ли, сюда запихивать. А иначе - кто об этом узнает?
Шестой эпизод имел место при жалком и нетерпеливом желании объединить Церкви
путём механического воссоединения их руководящих иерархий - вместо глубокого и
подлинного раскаяния в том, что не хранили единство с самого начала, вместо
длительной кропотливой работы по осознанному и целенаправленному выстраиванию
нового единства: на этот раз - культур, традиций, экономик, политики,
нравственности. . . Подлинное духовное единство может быть достигнуто либо этим
путём, либо - мгновенно, но за счёт глобальных катаклизмов (то есть - новой
мировой войны).
Вот странные люди! На фундаментах восточного и западного христианства уже
выстроены здания совершенно различных цивилизаций. Пропасть, разделяющая два
этих вида человеческого бытия с каждым столетием всё более углубляется.
Собственно, уже сейчас является она непреодолимой. А эти умники хотят объединить
одни фундаменты, не объединяя самые здания. Как будто не читали они 'Ромео и
Джульетту' Шекспира. Должны же тогда представлять, за счёт чего и каким только
путём примиряются давние враги.
Между тем, сам факт 'распада' христианства (а вместе с ним - и всего
христианского общества, христианских цивилизаций) на деятельную и созерцательные
ветви позволяет нам построить наиболее эффективную, максимально продуктивную и
даже наиболее выгодную для обоих модель ихнего взаимодействия. Более того - это
позволило бы и России определиться со своим местом в мире. И предопределить
развитие этого мира в том направлении, которое - чёрт его знает, как это
выразить? - всем нужно, что ли. . .
А именно: не существует единой, магистральной линии мирового развития,
эталоном которой является Запад. Мы вовсе не должны повторять во всём его путь.
Запад и Восток должны объединиться в своего рода 'брачный союз', научиться быть
взаимодополняющими друг для друга. А от нелепой доктрины 'догнать и перегнать'