ршруту Новосибирск — Краснодар с промежуточной посадкой еще в двух городах, и была надежда, что среди пассажиров, севших в Новосибирске, удастся найти ту самую знакомую Сивковой и она прольет свет на дальнейшие телодвижения воронцовской медсестры, когда самолет приземлился на краснодарской земле.
Вчитываясь в фамилии пассажиров, большинство которых, судя по всему, были отпускниками и летели из промозглого Новосибирска в благодатный Краснодарский край, понемногу превращавшийся в общероссийскую здравницу, Рыбников пытался понять, кого же он конкретно ищет в этом списке, и вдруг его осенило.
Сивкова училась в Краснодарском медучилище, жила в общежитии и, естественно, не могла не иметь кучу друзей и знакомых, которые после окончания училища разлетелись кто куда. В том числе и в Сибирь. И если его мысль верна… Опасаясь сглазить самого себя, он вновь пробежался глазами по списку фамилий, фиксируя даты рождения пассажиров, и словно споткнулся на очередной строчке.
Клячко Надежда Панасовна. Место рождения — станица Отрадная, однако главное было в другом.
Возраст!
Надежда Клячко была всего лишь на год старше Сивковой, да и родилась не в Новосибирске, а в станице все того же Краснодарского края, что и Сивкова. И почему бы не предположить, что Надя Клячко, возможно, что это фамилия по мужу, сразу же после окончания медучилища в силу каких-то причин вынуждена была перебраться с юга России в Сибирь?
«Возможно такое? — сам себя спрашивал Рыбников, и ответ был однозначным: — А почему бы и нет?»
Теперь оставалось выяснить, меняла ли Надежда Панасовна свою фамилию при замужестве, и если меняла, то что за фамилию носила в девичестве.
В станице Отрадная, куда старший лейтенант Пазгалов добирался на расхлябанном автобусе, воронцовского опера встретили не очень-то приветливо, и это можно было понять. Когда станичниками начинает интересоваться краевое управление Следственного комитета, предлагающее оказать «всяческое содействие» залетному оперу из неведомого города Воронцово, подобная просьба, которую следует рассматривать как приказ, может испортить настроение любому начальнику отделения милиции. Однако, когда воронцовский старлей на человеческом языке объяснил цель своего приезда и замначальника по розыску ОВД «Отрадное» убедился в том, что его станица «может спать спокойно» и никого из станичников не придется этапировать в Краснодар, отношение к Пазгалову круто изменилось в лучшую сторону. Тут же было предложено «отобедать по-человечески» и отдохнуть с дороги, на что Олег, озверевший за время командировки от бутербродов с засохшим сыром, только слюну голодную сглотнул. В Воронцово его звонка ждал Яровой, и старший оперуполномоченный Воронцовского УБЭПа Олег Пазгалов, проникшийся внутренним состоянием столичного волкодава, не мог измываться над столь уважаемым человеком, заставляя его гадать на кофейной гуще относительно результатов поездки в Отрадное.
Надежда Панасовна Клячко, в девичестве Кошевая, помогала матери по огороду, когда у аккуратного, подновленного масляной краской забора остановились приметные «Жигули» с мигалкой и из машины выбрался местный участковый, призванный оказать гостю «всяческое содействие на вверенной ему территории».
— Надежда? — громыхнул он начальствующим баском, пройдясь ощупывающе-профессиональным взглядом по ладно скроенной фигурке молодой женщины, которая даже тяпку отложила в сторону, заметив столь дорогих гостей, тем более один из них был в форме.
— Ну и что с того? — в свою очередь спросила она.
— Сейчас узнаешь чего, — нахмурился участковый. — Почему сразу не отметилась, когда приехала? На административный штраф нарываетесь?
— Ничего себе! — уперла руки в боки Надежда. — Теперь уже и в собственном доме…
Однако участковый не позволил ей развить свою мысль:
— Порядок есть порядок, — повысил он голос, — тем более когда не знаешь, от кого подлянки ждать. То электрички с рельсов сходят, то на базарах взрывы гремят.
— Так это что же, — остолбенела от подобного наскока женщина, — выходит, что я, Надежда Кошевая, коренная станишница…
— Это ты раньше была Кошевой, — уже более миролюбиво пробурчал участковый, — а сейчас ты отрезанный ломоть по фамилии Клячко.
— Сам ты отрезанный ломоть! — взвилась в корень обиженная Надежда. — Погоны нацепил, а ума…
Неизвестно, чем закончилось бы это выяснение отношений, если бы в доме не распахнулась дверь и на пороге не показалась мать Надежды.
— Ты чего это, Михалыч? — вступилась она за дочь. — Или уже и своих, станишных, признавать перестал? Так это же дочура моя, Надюшка!
Прислушиваясь к разговору, который грозил перейти в перебранку, и начиная понимать, что услужливый капитан может испортить ему всю обедню, восстановив против себя, а заодно и против всей милиции России столь важного свидетеля, Пазгалов чертыхнулся и выбрался из салона «Жигулей».
Увидев незнакомого и явно неместного парня в штатском, хозяйка дома замолкла на полуслове и, сменив гнев на милость, приглашающе повела рукой:
— Господи, да чего ж это мы как нехристи на дворе стоим? Проходьте в дом.
Когда все необходимые формальности были соблюдены и успокоенный Михалыч уже дегустировал вино домашнего розлива, Пазгалов попросил Надежду «выделить ему пару минут». Они прошли в обвитую виноградником беседку, после чего Олег спросил наконец:
— Надя, вы хорошо знаете Сивкову?
— Сивкову?.. А кто это?
— Сивкова — это по мужу, а вообще-то Чубатова.
— Так вы про Ольгу спрашиваете? Так бы и говорили сразу. Я даже не в курсе была, что она теперь Сивкова. — Замолчала было, но тут же настороженно уставилась на Пазгалова: — Конечно я ее знаю, мы же учились вместе. А чего, собственно, вы этим интересуетесь?
— Об этом я вам чуть позже расскажу. Вы давно ее видели?
Сообразив, что молодой опер интересуется ее сокурсницей не из простого любопытства, Надежда наморщила лобик, негромко откашлялась:
— Ну, если не считать того, что летели в Краснодар одним рейсом, то уже давно, можно сказать, с того самого дня, когда нам дипломы вручили и мы разъехались кто куда.
— А как случилось, что вы встретились в самолете?
— Да очень просто. Рейс-то из Новосибирска не прямой, а с посадками, и когда я увидела, как она поднимается по трапу… В общем, обнялись, и я попросила свою соседку пересесть на ее место. Так и проболтали всю дорогу.
— Если не секрет, о чем говорили?
И снова она полоснула по его лицу настороженным взглядом. Однако удержалась, чтобы не спросить, чем все-таки вызван столь пристальный интерес к ее сокурснице со стороны милиции, и только плечиками повела.
— Да какой там секрет, старое вспоминали. Девочек, с которыми вместе учились, да еще о том, как в общаге нашей весело было. В общем, обо всем и в то же время ни о чем.
— А она говорила, куда летит?
— Само собой. Сказала, что от мужа да от работы устала до чертиков и хотела бы пару недель у матери на пуховой перине отоспаться. — Вспомнив эту часть разговора с бывшей сокурсницей, Надя невольно ухмыльнулась: — Отоспаться на перине… Ага! У ее матери хозяйство дай бог какое, да огород в придачу, где вкалывать надо от гимна до гимна, а тут — отоспаться.
— А как вы расстались? Я имею в виду, когда приземлились в Краснодаре. Не договаривались, случаем, встретиться у кого-нибудь или, может, созвониться?
— Ну-у, насчет встретиться — это точно не договаривались. Просто адресами обменялись и телефонами. А как расстались…
Пазгалов не мог не обратить внимания, как она ухмыльнулась и даже языком прищелкнула.
— Что, мужчина? — осторожно, чтобы только не вспугнуть разговорившуюся попутчицу, спросил Олег.
— Само собой, — подтвердила Надежда. — Когда самолет приземлился и мы уже прошли к стойке, чтобы получить багаж, Ольга стала как бы нервничать, то и дело посматривая в сторону входных дверей. Я ее еще спросила, не ждет ли она кого, на что она только головой мотанула. Багажа долго не было, и я отошла к буфетной стойке, чтобы минералки купить, а когда возвращалась, увидела, как к Ольге спешит какой-то парень в шикарном джинсовом костюме. Она при виде него расплылась в улыбке, а он сказал Ольге, что будет ждать ее в машине. Я, естественно, приостановилась, так как не хотела им мешать. Ольга спросила его: «Что, в той же, что и раньше, в голубой “Мазде”?» Он на это сначала рассмеялся, а потом кивнул и даже номер назвал.
— А номер случайно не запомнили?
И вновь Надежда наморщила свой лобик.
— Весь, конечно, не запомнила, но вот два нуля, которые он назвал первыми, — это точно в голову врезалось.
— Почему вдруг?
— Да потому, — хмыкнула вконец раскрепостившаяся Надежда, — что такие номера с двумя нулями только у краснодарского начальства бывают, да еще у тех блатных, что похлеще этого самого начальства будет.
— Выходит, эта самая «Мазда» — краснодарская?
— Думаю, что да.
— А еще о чем они говорили?
— Да ни о чем. Он еще раз напомнил ей, что ждет ее на парковке, и заторопился к выходу. Ну, я не удержалась и спросила Ольгу, что за пижон ее встречает, уж не хахаль ли? На что она только хмыкнула презрительно: «Кто, Василь? Не, он всего лишь шофер, а хахаль в городе живет».
В наигранно-равнодушном голосе Надежды звучала откровенная зависть к более счастливой сокурснице, и она замолчала, чтобы не терзать свою душу.
— И?.. — вынужден был напомнить о себе Пазгалов
— А чего «и»? — обреченно, словно жалуясь на свою неудавшуюся судьбинушку, вздохнула Надя. — В общем, когда мы получили багаж, Ольга подхватила свою сумку и рванула к выходу. Правда, крикнула мне на ходу, дескать, извиняется, что не может прихватить с собой, так как едет не в Отрадное, а прямиком в Краснодар.
— Выходит, Ольга знала, что ее встретят?
— Пожалуй, что так, и в то же время… — Она снова замолчала, будто пытаясь вспомнить нечто такое, на что раньше не обратила внимания, и утвердительно кивнула головой: — Точно, знала, по крайней мере, надеялась на это. Она еще сказала мне, что сюрприз матери готовит и даже телеграмму ей не отбила, каким рейсом летит.