Увы, отец так и не договорил, что именно «я» или что он там хотел сказать. Он оборвался на полуслове и обвел помещение «взглядом», если так можно сказать. Несмотря на отсутствующие глазницы, казалось, отец все равно «видел».
— Пятнадцать человек. У входа в здание.
Все, что могло пойти не так — пошло не так.
Я широко распахнул глаза и быстро осмотрелся по сторонам. Рэджи начал тянуться к оружию за спиной, Говард продолжал сжимать свою рану рукой, но даже несмотря на зеленые узоры навыка регенерации, просвечивающие через разорванный костюм, легче ему не становилось, Родион же… пропал.
Сукин сын.
Глава 13
Пахло все это очень дурно. Моя команда по спасению собственной задницы из западни оставляла желать лучшего и состояла из двух полоумных мертвецов, вернувшихся с того света, и еле-еле живого дядюшки Говарда с залитыми кровью глазами. Ну, разумеется, еще где-то рядом был старик, но учитывая его свойство загадочно исчезать в критические моменты, помощник из него так себе.
Хорошо. Пятнадцать человек у входа. Благо, было не так много вариантов, кому они могли подчиняться — либо Белецкий уже прознал про нападение на лабораторию и прислал своих ребят разобраться, что к чему, либо… снова спецслужбы. Честно говоря, ни малейшей идеи о том, как бы они нас нашли, у меня не было, однако моя жизнь в последнее время складывается наизабавшнейшим образом. Начинало казаться, что каждый школьник, норовивший всунуть мне какой-нибудь флаер у входа, непременно должен был оказаться секретным агентом или легавым под прикрытием, а потому я нисколько не удивлюсь и такому исходу.
Отец словно ушел в себя и, уведомив окружающих об угрозе, сразу же замолчал. Учитывая картину, которую мы застали в коридорах на подходе в лабораторию, чудес тактики и стратегии от Рэджинальда ожидать не приходилось. По его одновременно гневному и пустому взгляду было понятно, что он скорее просто ворвется в первую встречную толпу и начнет кромсать всех налево и направо, подход рабочий, однако несколько недальновидный.
Похоже, в полководца придется играть мне.
— Если отец прав, — я говорил громче обычного, что быть уверенным в том, что слова дойдут до всех присутствующих, — и нас ждут люди, попадание в руки к которым слегка расходится с нашими интересами… то лучше бы свалить из лаборатории, пока не поздно.
Рэджи фыркнул, как будто я сказал какую-то глупость.
— Мне плевать, где встретить врага, — парень громко выдохнул, сжимая в руке топор (с таким термином мне было куда проще смириться морально, нежели «моя кость»).
— Ну, — я пожал плечами, — тогда можешь сидеть в этом подвале. Ведь в них так удобно обороняться, дружище, — произнес я по пути к валяющемуся на полу Говарду.
Честно говоря, мне было сугубо плевать, что станется с этим «героем» местного разлива. Если он сможет отвлечь толпу на себя, тем самым открыв мне проход, я только спасибо скажу. Посмертно, скорее всего.
Я склонился над дядей и подхватил его под плечо. Говард был тяжелым парнем. Наверное, с моей стороны странно его спасать, однако я по-прежнему располагал минимумом информации касательно местоположения матери, а мужчина был самым простым способом эту информацию получить. Когда я поднял дядю на ноги, его лицо скривилось в еще более болезненной гримасе, чем раньше, но, тем не менее он лишь крепко вцепился в меня рукой и начал медленно волочить ногами по земле, стараясь поспевать за моим шагом.
В этой комнате оставался лишь один нерешенный вопрос. Почему-то мне было некомфортно даже обращаться к отцу, не то чтобы я его боялся или что-то в этом роде, нет… просто от одного взгляда на него становилось противно. Как будто всё моё нутро кричал о том, что он «неправильный», что это создание не тот человек, которого я раньше называл папой. От сына это, наверное, звучит не очень хорошо, но я не мог смириться с тем, во что он превратился. Поэтому слова приходилось выдавливать через себя буквально силой.
Дойдя до выхода из лаборатории, я обернулся и посмотрел на него. Отец по-прежнему стоял около стола и словно всматривался куда-то через стены. Рэджи то и дело поглядывал на него, похоже, ожидая приказа.
— Еще не поздно уйти вместе с нами.
Услышав мой голос, отец на короткое мгновение вышел из ступора, но… лишь на мгновение. Он повернул голову в мою сторону и едва заметно покачал головой, после чего вновь уставился куда-то в стену.
Я вздохнул.
— Как пожелаешь, — убедившись, что Говард твердо держится на ногах, я отодвинул пластиковую перегородку и шагнул к лестнице вверх и… тут же замер на месте.
— Брат, — дрожащий голос отца вызывал у меня мурашки, но по сравнению с выражением лица Говарда это было сущим пустяком, — Когда ты забрал у меня глаза, я стал видеть куда больше.
Дядя с опаской посмотрел на отца, что по-прежнему вглядывался в голые стены, и сглотнул ком в горле.
— Гнев, злость, ярость… все это больше не имеет значения, — отец говорил очень медленно, словно вспоминая забытые слова.
Говард нахмурился и сделал слабый шаг к выходу. Мне не оставалось ничего, кроме как подхватить его и тоже продвинуться вперед.
— Но… — речь отца становилась все четче, — не думай, что я о тебе забыл, брат.
Мужчина вновь замолчал, а мы с дядей вышли к лестнице. Говард был бледным, как смерть, и хотя это легко можно было спихнуть на ранение, я знал, что слова отца надолго застряли у него в голове.
Впрочем, несмотря на состояние дяди, мы очень быстро преодолели лестницу и выбрались наверх. Ни малейшего намека на Родиона по пути мы не нашли. Как, впрочем, и на самом этаже. Старик словно растворился в воздухе, что меня уже даже почти не удивляло.
Я потащил дядю к лестнице, стараясь обходить щедро разбросанные по земле тела охранников Белецкого. Всю дорогу он тяжело дышал и посапывал, справляясь с болью, и несколько раз почти срывался с моего плеча, отчего мне приходилось быстро подхватывать его обратно. В таком темпе мы и добрались до нужной нам двери.
Первые несколько этажей спуска вниз тишину нарушали лишь повторяющиеся всхлипы Говарда. Было настолько тихо, что мне и правда начало казаться, будто отец что-то напутал и никакой угрозы не было вовсе, однако когда мы дошли до второго этажа, до нас донеслись уже знакомые мне звуки тяжелых боевых ботинок и лязганья оружия, раздающиеся откуда-то с улицы.
Услышав их, я замер на месте и, нахмурившись, посмотрел на Говарда. Его взгляд был очень мутным и болезненным. Как это всё некстати.
Хорошо, Марк. Нужно думать, и думать быстро.
Заметив небольшую форточку под потолком, я положил Говарда под стену и подтянулся, чтобы рассмотреть улицу и иметь хотя бы какое-то представление о том, кто же всё-таки решил сюда нагрянуть. Хотя на бойцах не было никаких опознавательных знаков, стало понятно, что это не люди Белецкого. По крайней мере, я ни разу не видел, чтобы они заморачивались со снаряжением, всеми этими защитными шлемами и униформами. Его люди выглядели скорее как суровые мужики в костюмах, а значит, нападают на больницу не клановские. Наверняка силовики… и я бы мог долго гадать, какие, однако иногда отсутствие информации — само по себе информация. Сорванные нашивки равно УБИ, эта задачка оказалась легкой.
Хорошо, вряд ли сейчас лучший момент для того, чтобы я шел им рассказывать приятные новости о том, что я выжил и убивать сотню невиновных ребят из клуба было излишеством. Прорываться напролом тоже не вариант — либо задержат, либо убьют, а вероятность того, что я проснусь в каком-нибудь приятном месте, с каждой смертью все уменьшалась. Да и что будет с Говардом, тоже вопрос.
Сбежать? Вот только как и куда? Вряд ли мне удастся уйти незамеченным, если только не…
Я тут же спрыгнул вниз, и не особо церемонясь, взвалил Говарда обратно к себе на плечо. Он недоумевающе посмотрел на меня широко открытыми глазами, когда мы развернулись и пошли обратно вверх по лестнице.
— П-почему наверх? — он крепче сжал меня за плечо.
— Выиграем время, — тащить его и говорить одновременно было трудно, но не то чтобы рядом стоял рабочий лифт, — В твоих интересах поактивнее шевелить ногами.
Говард застонал, но в итоге сцепил зубы и последовал моему совету. Так мы и преодолели несколько этажей, пока на очередном перелете он не похлопал меня по плечу.
— Что еще? — я был несколько раздражен всей этой беготней туда-сюда.
— Дай секунду… — он указал на стену, — передохнуть.
Я вздохнул и, оглянувшись по сторонам, аккуратно прислонил дядю к стене. Он скривился и в который раз с отвращением посмотрел на свою рану.
— Сука, — Говард сплюнул в сторону, — Знаешь, это очень похоже на твоего отца… Весь тот кромешный адок, который остался в лаборатории… — дядя изобразил нечто наподобие улыбки.
— Да уж, он каждый вторник наряжался в модные протезы и водил домой своих зомби-друзей… — я говорил, глядя наверх, до крыши оставалось недолго, — ты бредишь, Говард.
У меня были более приоритетные дела, чем задушевные беседы с дядей. Если все произойдет так, как я предполагаю, то действовать нужно быстро. Впрочем, у дяди было своё мнение на этот счет.
— Да я не об этом… — Говард прокашлялся. — Твой отец тесно работал с Белецким над чем-то… стремным. Таким, что даже мне ничего не говорили… в отличие от Рональда, сраного чернокнижника… он им помогал.
— Хочешь сказать, он поэтому пришел в лабораторию?
— Думаю, что если он знал о этих протезах и смог вспомнить о них в таком состоянии… то и об остальных разработках он тоже в курсе, — дядя вдохнул. — Кто знает, что ему теперь взбредет в голову… и для чего ему понадобилось быть на ногах.
Я пытался вслушаться хоть в какие-нибудь звуки снизу, однако там по-прежнему было тихо. В данный момент это скорее было хорошо, чем плохо.
— Мамы не было в лаборатории, — я повернулся к дяде, — есть светлые идеи по поводу того, где она может быть?
— Понятия не имею. Но Белецкий должен знать, — Говард протянул руку, показывая, что готов продолжать путь. — Нужно добраться до него.