предприятиями разрушались. Потребитель не получал продукции, а печатные машины выпускали в оборот все большее и большее количество денег. Президентский авторитет продолжал снижаться. Его указы не выполнялись. Действенных мер, чтобы защитить Конституцию, отстоять закон, заставить уважать государственную власть, им не принималось. Свои дополнительные полномочия Горбачев не использовал. Республики саботировали Центр, стали действовать все более самостоятельно.
7 марта. Заседание палат Верховного Совета.
Горбачев информирует сессию о состоявшемся вчера заседании Совета Федерации, а накануне было заседание Кабинета министров, формирование которого наконец завершилось.
«Рассматривали проект Союзного договора, который был подготовлен полномочными представителями республик (не всех, большинства). Представители других республик являлись наблюдателями или экспертами (сколько же всего участвовало республик в разработке проекта – не сказал). Главная идея – серьезное реформирование нашего союзного государства при сохранении его как федерации. В то же время делегирование многих полномочий республикам (имеется в виду – и союзные, и автономные). По многим вопросам были альтернативные предложения. Большинство удалось согласовать, но остались и несогласованные вопросы. Возникли разные подходы к формированию верхней палаты (равное представительство от каждой республики) и нижней (исходя из численности населения). Были дискуссии о механизме принятия решений (консенсус, право вето, две трети или простое большинство).
Решили в итоге – принять проект за основу, разослать Верховным Советам республик и опубликовать в печати. Имеется в виду, что Верховные Советы республик, рассматривая их, учтут различные варианты. Я считаю, что мы имели большое продвижение вперед по сравнению с тем, что обсуждалось ранее».
Говорил он длинно, витиевато, подбирая слова и обороты, не раскрыл позиции отдельных республик, содержание многих разногласий. Обошел стороной роль и место Верховного Совета СССР в подготовке и заключении договора, отметив лишь конструктивную позицию Верховного Совета «на всех стадиях продвижения к этому документу». Ни разу не высказался о сути общественно-политического строя государства, намечаемого проектом договора. Вообще туману он напустил много.
Затем Горбачев рассказал о заседании Кабинета министров:
«Обстановка в народном хозяйстве не только не улучшается, а даже обостряется. Заключено 86 % договоров. Экономические соглашения на 1991 г. республиками не выполняются. Стремление на каждом уровне республики, области, города, района проявить свои „суверенные“ права, а чаще политические амбиции, вмешательство в сформированные годами прямые связи между предприятиями значительно способствуют такому развалу. Так работать производственное предприятие не может.
Наши люди должны знать, что мы сейчас ищем пути, как удержать экономику, стабилизировать и двигаться вперед. Но на страницы так называемой демократической прессы выносятся призывы – свалить правительство: 10-го сделать то-то, 16-го – сделать это. Многие демократы разъезжают по заграницам и призывают не выдавать нам кредитов. – И, обращаясь к Верховному Совету, М.С. Горбачев закончил: – Не смущайтесь того, что сейчас идут такие нападки на нас с вами – это признак агонии».
Вот так был настроен Президент. Таково было его «возмущение» и стремление преодолеть «демократический» пресс. Но, как и всегда, словесного запаса хватило ненадолго, а может, это было прямое лицедейство, направленное на то, чтобы запутать общественное мнение, успокоить людей. Президент-де знает, что надо делать, и он все будет делать во имя народа, во имя перестройки, во имя своей страны. Никаких действий за этими словами не последовало, а агония проявилась через несколько месяцев своей обратной стороной – агонизировала союзная власть и сам Советский Союз не без активного участия Президента.
В выступлении на сессии Горбачев поставил перед Верховным Советом вопрос о формировании Совета безопасности: «Этот орган должен действовать повседневно и практически решать вопросы, которые поддерживали бы должным образом нашу безопасность, и с точки зрения обороны, и с точки зрения экономики, экологии, и с точки зрения стабильности. А значит, и рассматривать межнациональные конфликты». Предложения приняли.
Затем он перешел к персональному составу.
Сессия согласилась с назначением: В.В. Бакатина, А.А. Бессмертных, В.А. Крючкова, В.С. Павлова, Е.М. Примакова, Б.К. Пуго, Г.И. Янаева. Отклонила – В.И. Болдина.
9 марта. Выступление М.С. Горбачева 7 марта в Верховном Совете не осталось незамеченным. Реакция со стороны демократических сил, прессы на его заявления была резкой и обвинительной.
В этот день в Доме кино состоялась встреча Б.Н. Ельцина с «представителями демократических сил России». Так было названо то собрание. Его речь была еще более грубой и непримиримой по отношению к руководству страны, чем обычно. Он потребовал смены руководства Советов, изменения их функций. Был несдержан в словах и оценках. Возмущенный «заявлением шести» (его заместителей и председателей палат ВС РСФСР), оскорбительно назвал их «предателями», «врагами». Неуважительно говорил о Союзе и т. п.
Аудитория приняла его выступление на ура. (Запись выступления была в перерыве прокручена в Верховном Совете СССР и возмутила депутатов.)
Борис Ельцин собрал свою «демократическую рать» не только в связи с речью Горбачева. Его потрясло открытое, прямое выступление в «собственном» Верховном Совете близких по положению депутатов – заместителей и руководителей палат ВС – С. Горячевой, Б. Исаева, В. Исакова, Р. Абдулатипова, И. Вишнякова и B. Сыроватко с резкой критикой его политики и требованием отставки. 21 февраля на сессии ВС РСФСР от имени этой группы C. Горячева зачитала политическое заявление, в котором Б. Ельцина обвиняли в том, что он проводит политику развала, разрушения государства. Использует шантаж, демагогию, популистские обещания народу скорых благ. Действует грубо, методом ультиматумов и угроз. Что он не может поэтому быть руководителем Российской Федерации и должен уйти в отставку. Возмущению Ельцина и его «демократической» когорты на сессии ВС РСФСР не было предела: «Как они посмели, это заговор, нож в спину, враги, предатели» и т. п.
Действительно, это был смелый, мужественный шаг «группы шести», и особенно С.П. Горячевой, инициатора коллективного выступления. Уже тогда, в начале ельцинской карьеры, она распознала в нем честолюбивого, жестокого человека, неуемно агрессивного политика, способного ради личной славы и власти на любые действия, даже во вред собственной стране.
Вот и теперь, выступая в Доме кино, Ельцин с негодованием клеймил «шестерку», угрожая, что будет бороться «даже с женщинами».
Вечером, после прослушивания речи Ельцина в ВС СССР, в программе «Время» на ЦТ А.И. Лукьянов дал короткое интервью с принципиальной оценкой этой акции «как стремления накалить обстановку в обществе, вызвать конфронтацию, возбудить народ против законно избранных органов власти». Этим дело и ограничилось.
17 марта прошел всесоюзный референдум. За сохранение СССР в формулировке Четвертого съезда народных депутатов проголосовало около 74 % участвовавших в голосовании. Таким образом, народ одобрил сохранение Союза ССР. Это вселило определенную надежду и успокоенность. Однако дальнейшие события разворачивались сложнее, шли по иному сценарию. В РСФСР голосовали и за введение поста Президента РСФСР, а в Москве также и мэра. В России поддержали эти структуры власти.
19 марта на сессии ВС заслушали доклад В.С. Павлова «О реформе розничных цен и социальной защите населения». Принято решение – срок проведения 2 апреля 1991 г. Компенсации – с 20 марта 1991 г. Предусматривается четыре вида цен (государственные фиксированные, государственные регулируемые, свободные и неменяющиеся).
28 марта начал работу Третий внеочередной съезд народных депутатов РСФСР. Съезд созван в связи с тем, что якобы «нарастает противостояние консерваторов демократическому процессу». В стране кризисная обстановка – забастовки шахтеров. Меры правительства по реформе цен, позиции Президента СССР и Верховного Совета воспринимаются как попытка наступления на демократический ВС РСФСР. Этот накал подогревается прессой, митингами в ряде городов России.
С первых минут на съезде от микрофонов пошли требования об отмене решения Президента СССР о запрещении забастовок до 15 апреля. По этому поводу зачитывается обращение 220 депутатов к Президенту. Решение съезда принимается. Поручают Р. Хасбулатову довести мнение съезда до Президента. Он уходит.
Идет обсуждение повестки дня.
Вскоре Р. Хасбулатов возвращается и информирует, что Президент «выражает свое уважение к съезду, но не отменяет свое решение». На съезде поднимается невообразимое возмущение, шум. Требования: прервать съезд, перенести его в Ленинград, поручить МВД взять съезд под охрану, так как могут быть провокации и т. п. Решили: прервать заседание до 29 марта.
Вечером в Москве проходит многотысячный митинг под лозунгами антипартийными, антиправительственными, против Президента, в поддержку шахтеров, демократической реформы и т. д.
На следующий день, 29 марта, съезд «входит в рамки».
Утверждается повестка дня: о политической и социально-экономической ситуации в РСФСР и мерах выхода из кризиса.
Жесткий обличительный доклад Б.Н. Ельцина, его призывы к единению демократических сил, требования дополнительных полномочий вновь накаляют обстановку на съезде.
Съезд шумит, качается, крики: «Нам никто не указ», «Что там Верховный Совет Союза и Президент…» В общем – упоение властью.
Особенно сильно разгорелись страсти, когда вспомнили о недавнем выступлении заместителя Председателя ВС РСФСР С.П. Горячевой. Она, как было сказано выше, от имени шести депутатов обратилась на сессии ВС с заявлением, в котором выражалось недоверие Ельцину и требование о его отставке.