Москва на глазах превратилась в гигантскую барахолку. На улицах, площадях, в скверах, у станций метро появились примитивные ларьки, палатки, киоски. Мгновенно возникли так называемые «блошиные рынки» – разом обнищавшие люди понесли на продажу все что могли. Даже у главного входа в Большой театр стояли шеренги женщин, держащих на руках разные вещи для продажи. Страну захлестнула волна спекуляций, воровства, криминальных разборок.
По решению Верховного Совета РСФСР деятельность народных депутатов СССР прекратилась 2 января 1992 г. «Демократическое» руководство указом ВС уравняло всех пенсионеров, упразднив государственные персональные пенсии, профессиональные добавки работавшим на тяжелых и вредных видах работ и т. п.
Я встретился с Г.И. Ревенко – руководителем аппарата бывшего Президента СССР, и он поведал мне, что в ЦК создана ликвидационная комиссия. Она готовит предложения в правительство о государственных пенсиях для высших должностных лиц. В то же время он высказал сомнения, что предложения ликвидкома будут поддержаны. Сказал: «Мы сами пакуем чемоданы». Так и вышло. Попытки дифференцированного подхода к пенсионному обеспечению были отвергнуты.
Надо было собирать справки: о месте работы, стаже, получаемой зарплате за определенный период и другие документы для представления в райсобес, и там будут рассчитывать уровень пенсий. Причем размер пенсий законом ВС РСФСР был определен четко: максимальная – 410 рублей, минимальная – 342 рубля. Учитывая небывалый рост цен, эти суммы обеспечивали прожиточный минимум лишь на неделю. Пришлось и мне заниматься этой проблемой в первые дни и месяцы нового 1992 г. В помещениях райсобесов народу – не протолкнуться. Именно в такой толпе, не дождавшись своей очереди, скончался В.В. Гришин, бывший первый секретарь МГК.
Ельцин и его окружение развернули открытую охоту на бывших руководителей страны и республики. Искали партийную кассу, вклады за рубежом, недвижимость, компрометирующие материалы и т. п. Активно работала прокуратура.
Так, 19 февраля я был вызван в прокуратуру Москвы.
Следователь В.В. Карасев повел со мной разговор о практике оформления решений Политбюро ЦК по оказанию финансовой помощи компартиям капиталистических стран. Спросил, какое участие я принимал в этих операциях? Рассказал ему, что проекты решений ПБ по этим вопросам готовил Международный отдел ЦК КПСС (Б.Н. Пономарев, А.Н. Яковлев). На заседаниях Политбюро не обсуждали – кому, сколько и на какие цели выделялись деньги. Доверяли отделу и управделами ЦК. Обычно шло голосование «вкруговую» – Генсек, секретари ЦК и затем другие товарищи. Средства выделялись из партийной кассы, за счет КПСС.
В.В. Карасев спросил, визировал ли я все эти решения. Ответил: «Визировал. Но все или не все – не знаю». Он ознакомил меня с рядом решений ПБ по этому вопросу. Есть с моей визой, есть и без. Я заявил, что такая практика помощи братским партиям существует давно, и не только со стороны КПСС, но и от других партий разного толка.
Спросил меня следователь и о том, знаю ли я что-либо о личных зарубежных вкладах членов Политбюро. Ответил, что мне об этом ничего не известно. У меня никаких вкладов за рубежом нет.
Беседа проходила спокойно, по формальным канонам. Я подписал составленный следователем В.В. Карасевым протокол и ушел. Больше по этому вопросу меня не беспокоили.
Уже на начальной стадии «демократических реформ» выявились крупные пробелы во всех сферах народного хозяйства. Бодрые заявления Е. Гайдара, изложившего в конце ноября 1991 г. план первоочередных действий правительства и заверявшего, что, «отпуская цены и зарплату, при одновременном проведении жесткой финансовой политики, будет стабилизирована экономика, восстановлена ее управляемость на рыночной основе», на деле оказались блефом.
Падало промышленное производство, росла безработица. Правительство теряло управление отраслями хозяйства: росли неплатежи предприятий, дефицит наличных денег и снижались финансовые поступления в бюджет. Либерализация цен резко ухудшила условия жизни населения. Росло социальное напряжение в обществе.
В апреле 1992 г. в Москве работал Шестой съезд народных депутатов РСФСР. Обсуждали ход экономической реформы и социально-политическую ситуацию в стране. Заседания съезда проходили бурно. Депутаты настояли, чтобы доклад сделал Б. Ельцин. Он же предлагал докладчиками своих замов: Е. Гайдара и Г. Бурбулиса, а сам хотел выступить в заключение. Экономическая политика «правительства реформ» была подвергнута резкой критике, раздавались требования немедленной отставки правительства. Предложили Президенту внести кандидатуру премьер-министра. Сколько, мол, можно работать таким безответственным триумвиратом: Ельцин – Гайдар – Бурбулис.
Потребовали проведения индексации доходов населения и вкладов, повышения зарплаты работникам бюджетных организаций. Отклонили предложение о совмещении Б. Ельциным постов Президента и премьер-министра. После долгих дебатов все же согласились с таким вариантом – временно, на три месяца (затем продлили – до шести).
Проект постановления съезда вызвал возмущение депутатов из числа либерал-демократов. Их ультимативные требования о пересмотре проекта не были приняты. Е. Гайдар назвал постановление съезда популистским и сказал, что оно требует дополнительных затрат более 1,2 трлн рублей; что Запад откажет нам в обещанных кредитах – 24 млрд долларов, и заявил об отставке правительства.
Масла в огонь подлил Р. Хасбулатов: «Ребята растерялись!» Вновь разгорелись страсти. По команде Г. Бурбулиса члены правительства в знак протеста покинули зал. Пошли нападки на Верховный Совет, его Президиум, на Хасбулатова…
В итоге как компромиссная мера была принята Декларация в поддержку «реформ». Б. Ельцин не принял отставку Е. Гайдара. 20 апреля на заключительном заседании съезда Президент выступил с примирительной речью. Отметил ряд недостатков, но реформу поддержал. Обещал усовершенствовать структуру правительства и его состав. Вскоре Г.Э. Бурбулис был освобожден от должности первого заместителя премьера, сохранив пост госсекретаря при Президенте. С.М. Шахрай – от должности заместителя премьера. В апреле – июне ввели в правительство новых заместителей, представителей директорского корпуса: Г.С. Хижу, В.С. Черномырдина, В.Ф. Шумейко, а также А.Б. Чубайса и Б.Г. Салтыкова.
После событий августа 1991 г. Б. Ельцин мало того что запретил КПСС, закрыл левые газеты, снял с работы ряд строптивых руководителей в Москве и регионах, он разогнал и те общественные организации, которые в той или иной степени высказались в поддержку ГКЧП. Так был упразднен Всесоюзный совет ветеранов войны и труда, который возглавлял маршал Н.В. Огарков. Всероссийский же совет ветеранов как орган ветеранской организации России продолжал свою деятельность.
Всероссийская организация ветеранов войны и труда была создана в 1986 г. под патронажем Совета Министров РСФСР, в мою бытность Председателем правительства. В апреле 1992 г. председатель Совета ветеранов М.П. Трунов предложил мне стать советником-консультантом в этой общественной организации. Я согласился, в мае приступил к работе. И до сих пор являюсь членом президиума совета. Это дает мне возможность общения с ветеранами в Москве и в провинции, иметь контакты с государственными органами, быть в курсе жизни страны.
Через некоторое время у меня появилась еще одна довольно обременительная, но приятная обязанность.
Я уже говорил, что правительство России, увлеченное реформами, теряло управление хозяйством страны. Рушились сложившиеся связи между отраслями промышленности и предприятиями. Безразлично относились Гайдар и его команда к положению дел в регионах. В Москву шли письма, запросы, но их, как правило, никто не рассматривал. Тогда в столицу потоком поехали из регионов представители разного уровня, которые месяцами пробивали в московских кабинетах свои вопросы.
Обстановка заставила искать выход, и его нашли. Республики, края и области стали образовывать в Москве свои представительства при федеральных органах власти. Таких представительств в 1992 г. в столице было более полусотни. Работало в Москве и Воронежское представительство. Но возможности его небольшого аппарата были ограниченны, доступа в органы власти оно не имело. Тогда и возникла мысль привлечь к решению воронежских проблем земляков, живущих в Москве, работавших в государственных структурах, занимающихся ныне политикой, бизнесом, общественной деятельностью.
15 июня 1993 г. состоялось собрание учредителей с участием руководства Воронежской области. Было решено создать в Москве общественное объединение: «Землячество „Воронежцы“». Одобрили основные принципы устава, организационную структуру, состав правления. В сентябре устав землячества был зарегистрирован в Минюсте РФ. Состоялось первое общее собрание членов «Землячества „Воронежцы“». В нем приняли участие более двухсот человек. На собрании меня единодушно избрали президентом Воронежского землячества. Так я получил еще одну важную и полезную общественную нагрузку – ведь это расширяло мои связи с родной областью и земляками.
Вернемся к середине 1992 г.
7 июля в Конституционном суде РСФСР возобновилось слушание вопроса, связанного с запретом КПСС на территории России.
Еще в конце мая состоялось заседание суда, на которое было внесено обращение группы депутатов Верховного Совета РСФСР от 27 декабря 1991 г. «О признании неконституционными указов Президента Б. Ельцина от 23 августа и от 25 августа 1991 г., касающихся запрета КПСС на территории РСФСР и захвата имущества партии», а также от 6 ноября 1991 г. «О деятельности КПСС и КП РСФСР». Позже, 12 мая этого года, в суд поступил иск от депутата О. Румянцева «О неконституционности КПСС и КП РСФСР». Оба эти ходатайства суд принял к рассмотрению, объединив два вопроса.
Попытки представителей КПСС опротестовать такой подход были отвергнуты. Возникли сложные коллизии. Во-первых, кто может представлять сторону КПСС по второму вопросу? В.А. Ивашко и В.А. Купцов заявили, что не имеют полномочий от съезда или Пленума партии, которых нельзя собрать, так как КПСС запрещена. После совещания суд принял решение – предложить представлять КПСС М. Горбачеву, В. Ивашко и В. Купцову, так как они по должности являлись руководителями КПСС и РКП на момент запрета партии.