Затем Горбачев, сидя за основным столом, стал зачитывать мне архивные документы. Две сброшюрованные папки документов. Ужасные факты ареста людей, приговоров, поручения Сталина, членов Политбюро, их мнения о приговорах, причем не только отдельным лицам, но и группам, списком по 40, 100, 200 человек. Это были поразительные по цинизму факты. Причастны к принятию решений, по существу, все «вожди», в том числе и Н.С. Хрущев, К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, А.А. Андреев, А.А. Жданов, Г.М. Маленков и, конечно же, Л.П. Берия. Только М.И. Калинина эти действия коснулись не напрямую, видимо, обходили старика. (М.С. Горбачев читал, мы обсуждали, сопоставляли, потом он опять читал и т. д. Но в руки мне папки так и не дал.) Я был потрясен этим откровением. Ведь, собственно, я, как член Политбюро, даже не был знаком с материалами (стенограммой) XX съезда КПСС. Тем более для меня были потрясающими эти документы. Читал Горбачев не подряд, на выбор. Комментировал резолюции. Рассуждал о последствиях, о нашем восприятии сегодня этих фактов. Потом мы вновь вернулись к предстоящему докладу на 70-летии Октября. «Надо в докладе все расставить по местам. Дать историческую правду. Не заслонять одними негативами то, что делалось народом, большинством коммунистов. В целом надо все разобрать, разложить по полкам. Придется серьезно заняться дальнейшим расследованием, реабилитацией невинно пострадавших. Это нужно не только им, их семьям, близким, это нужно истории, будущему». Затем поговорили о предстоящем заседании Политбюро, надо готовиться всем. Вопрос – о структуре Совета Министров СССР.
20 августа. До заседания Политбюро в Ореховой Горбачев заговорил о серьезной реорганизации государственных структур в НРБ. «Объединение округов, реорганизация министерств и т. п. Необходима беседа с руководством Болгарии. Что делает Т. Живков! Зачем это нужно?»
Затем, без какого-либо перехода, Горбачев повел речь о предвоенной обстановке в стране. О событиях накануне войны. Возмущенно говорил об оскорбительном по отношению к Польше выступлении В.М. Молотова на сессии Верховного Совета. Мы не готовы были к обсуждению, и никто не стал комментировать эту тему.
По повестке. «Об организации работы Совета Министров СССР». Коренная перестройка структуры аппарата Совмина. Сокращение на 25 %. В то же время создается многоступенчатая, параллельно действующему Управлению делами, система постоянных органов Совмина – Бюро при заместителях Председателя. Мои попытки возразить успеха не имели. Николай Иванович даже обиделся на мою настырность.
24 августа. Проводили М.С. Горбачева в отпуск. В аэропорту он поднял вопрос о необходимости иметь в ЦК Отдел социальной политики. Затем заговорил о росте националистических проявлений в Прибалтике и провокационных действиях Запада по стимулированию национализма в Эстонии и Литве. Согласны, что такая проблема есть, надо обсудить в ПБ.
7, 8 и 9 сентября находился в Волгоградской области. Встречи, беседы и собрания с моим отчетом как их депутата в Верховном Совете РСФСР. Побывал на многих предприятиях, в научных организациях и хозяйствах.
10 сентября. Заседание Политбюро. Вел Е.К. Лигачев.
Обсудили вопрос о завершении уборки урожая. Пошли дожди. Сложно на Урале, в Сибири, на Северо-Западе. Необходимо перераспределение заданий по сдаче хлеба, чтобы не оставить хозяйства без кормов.
За повесткой. Лигачев поднял вопрос о публикациях в московской печати (по-моему, в «Вечерке») Моссоветом правил проведения митингов и демонстраций. Я их не читал, был в Волгограде. Лигачев выступил резко: «Почему Ельцин не рассмотрел этот вопрос на бюро МГК? Кто обсуждал их и с кем? Ведь еще 6 августа, когда ты, Борис Николаевич, поставил на Политбюро этот вопрос, М.С. Горбачев просил тебя проработать и внести предложения о порядке проведения всяких демонстраций, митингов и шествий. Ты согласился. А сделали по-другому. Ведь принятый Моссоветом порядок беспределен. Не определяют многие параметры: предварительное согласование, место и продолжительность демонстраций, количество людей. Кто ответствен за безопасность и т. п.». Ельцин оправдывался: «Это дело Советов, я же докладывал на Политбюро, было дано добро».
Лигачев: «Неверно, было дано принципиальное согласие – разработать правила, но Горбачев сказал, вносите предложения, а вы пустили на самотек. Надо же иметь единый порядок не только по Москве, но и по стране». Другие товарищи подтвердили, что прав Лигачев. Ельцин отмолчался. В итоге решили поручить Воротникову, Ельцину, Лукьянову и Разумовскому проработать этот вопрос со специалистами Минюста, МВД, учеными-правоведами и внести предложения в Политбюро.
Мы сформировали рабочую группу специалистов, они подготовили проект «О порядке проведения общественно-политическими организациями массовых мероприятий: митингов, демонстраций, шествий». Через месяц собрались у меня: Ельцин, Разумовский, Лукьянов. Обсудили этот проект, поспорили и подписали подробную записку в Политбюро ЦК, в которой рекомендовали принять указ Президиума Верховного Совета СССР, устанавливающий единые правила в стране: предварительную заявку, в которой указывались бы цель, место, время, численность участвующих, ответственные за проведение митингов или демонстраций, сроки рассмотрения заявок и в соответствующих советских органах. И т. п.
17 сентября. Политбюро. Вел Е.К. Лигачев.
Предложения Совета Министров СССР о переводе научных организаций на полный хозрасчет и самофинансирование. Предложения понравились. Приблизим науку к делу, к производству. Суть – финансирование научных разработок на контрактной основе. Источник – фонды предприятий на развитие науки, фонд отрасли и бюджет. Одобрили.
На практике оказалось сложнее. Проектанты стали грабить заказчика, хочешь скоро получить проект (особенно строительства) – плати, иначе проект будет разрабатываться годами. А кое-где наука и производство «спелись». Пошла перекачка денег из безналичных в наличные. Подскочили цены на проектные документы. В Госстрое зарплата в ГПИ возросла в десять раз!! Вот пример, когда идея, суть трансформировалась в деляческие, нечистоплотные сделки. Когда анализируешь ошибки в проведении экономической реформы, то подобных этой было много, но исправление их затягивалось, причина – масса не до конца продуманных предложений. Они сбивали с толку и руководство, и исполнителей. Здесь и родился тезис, что тормозит экономическую реформу отсталость политической и государственной системы. Вот и бросились в 1988 г. в политическое реформирование, из которого не выбрались до сего дня. Об экономике забыли, она и пошла вниз.
21 сентября. Принял губернатора штата Нью-Йорк Марио Куомо. Беседа носила подчеркнуто приветливый, откровенный характер. Рассказал о перестройке, демократизации советского общества. О проблемах социалистического развития, о внешнеэкономической деятельности.
Повели разговор о создании всеобъемлющей системы международной безопасности, отношениях с США, необходимости учета реальностей. Я подчеркнул, что в американском обществе существует различие мнений по отношению к СССР. Впереди встреча М.С. Горбачева с Рейганом. Дух Женевы и Рейкьявик дают результаты. Главный вопрос – отношение к СНВ, необходимо снять сомнения, касающиеся условий ПРО.
Ответ М. Куомо был выдержан в доброжелательном духе. Пригласил меня посетить Нью-Йорк. В беседе один на один он дал положительную оценку инициатив М.С. Горбачева. (Я отметил про себя – думай, кто тебя хвалит!)
22 и 23 сентября находился в Псковской области.
Я впервые в этом исконно русском крае. Облетели на вертолете ряд районов области. Впечатления – сложная область. Мелкие пахотные поля, лес, болота, небольшие деревеньки, плохие дороги. Сельское хозяйство выгоднее вести отдельным хуторам фермерского типа. Большие, крупные хозяйства неэффективны. Потом проехали с трудом Пыталовский, Новосокольнический и Себежский районы. В хозяйствах вели откровенные беседы. Зерновое производство здесь нерационально. Лучше – технические культуры и животноводство.
В Пскове состоялось собрание партийно-хозяйственного актива.
С большим интересом оставшееся вечернее время посвятил знакомству с достопримечательностями города. Побродили по Кремлю, посетили музеи.
Затем поездка в Пушкиногорье, осмотр пушкинских мест. Село Михайловское, усадьба Ганнибалов, Святогорский монастырь. Могила Пушкина. Вместе с нами все время был Семен Степанович Гейченко. Человек удивительной судьбы, посвятивший себя Пушкину. Интеллигентный, высокоэрудированный и очень эмоциональный. Эта поездка обогатила меня бесконечно. Прикоснулся к А.С. Пушкину, к Древней Руси.
24 сентября. Политбюро ЦК. Вел Е.К. Лигачев.
Рассмотрели записку Совета Министров РСФСР, просьбу Курганского обкома и облисполкома, ходатайство Минздрава о создании Всесоюзного Курганского института травматологии и ортопедии профессора Г. Илизарова в составе Минздрава РСФСР. Предложения приняты.
После Политбюро у Лигачева вместе с Рыжковым, Никоновым и Мураховским обсуждали прогноз хлебофуражного баланса. Затем пошел резкий разговор о стремлении АПК страны взвинтить цены на мясопродукты – пустить в государственную торговлю колбасные изделия по кооперативным ценам наряду с государственными. Предлагается иметь специальные отделы в продовольственных магазинах. Я категорически возразил: «Как можно изготовленную одним и тем же мясокомбинатом, одну и ту же колбасу продавать в одном и том же государственном магазине, но по разным ценам! Предлагают организовать в магазине специальный отдел. Это же прямая авантюра – клад для обмана покупателей. В одном магазине, одна и та же продукция – по разным ценам?! Нельзя дергать людей. Вопрос о ценах, как об этом не раз говорили, необходимо рассматривать и решать комплексно. Но АПК идет по этапам, чтоб на бумаге увеличить процент выполнения плана закупок, а теперь еще пытаться сбить спрос высокой ценой. Это негодный метод».