Вот здесь и возникает вопрос. Кто же это «мы»? Входил ли Горбачев тогда, в июне 1988 г., в это «мы» или нет. Думаю, что если не входил, то по существу он уже встал или вставал на путь, прокладываемый ими, – этими «мы». То есть на путь отказа от первоначальных идей перестройки, от всех своих многочисленных заявлений и клятв в верности социализму, Ленину, Октябрьской революции.
Именно отсюда, от XIX партийной конференции можно вести отсчет его предательства идеалов социалистических преобразований общества. Все остальное, как говорится, стало уже делом техники. В ходе реализации этапа за этапом лозунгов «нового мышления, общечеловеческих ценностей, деидеологизации» и т. п. социалистическая перестройка под «руководством» Горбачева трансформировалась в свою противоположность.
Выше, излагая ход обсуждения тезисов его доклада на Политбюро (20 июня 1988 г.), я кратко рассказал о серьезных возражениях по принципиальным вопросам идеи политической реформы, высказанных рядом товарищей. Тогда нас заботили лишь поспешность, радикализм, непроработанность и противоречивость некоторых выдвинутых Горбачевым положений. Мы опасались срыва, неудач в реализации их. Но и мысли не допускали о возможных подспудных, истинных намерениях авторов этой идеи, о чем сейчас уже открыто говорит не только Яковлев, но и сам Горбачев. Обеспокоенность, тревога, сомнения звучали и во многих выступлениях на самой XIX партконференции.
Но… решение было принято.
Фактически работа по реализации политической реформы, реконструкции государственных органов власти, хочу еще раз отметить, совпала по времени с основными процессами реформирования управления экономикой, внедрением нового хозяйственного механизма и принципиальных положений перестройки экономических отношений. Важнейшие экономические проблемы, такие как коренная реконструкция системы подготовки и принятия планов, финансовые, снабженческие, научные, ценовые, были отодвинуты.
Результаты не замедлили сказаться. Год 1988 стал последним более или менее стабильным в экономическом отношении годом. Подготовка и проведение политических реформ практически полностью заняли партию, ее руководящие кадры. Тем более началась перестройка самих партийных структур, разделение власти с Советами, что оказалось делом чрезвычайно сложным.
Уже в 1989 г. начинается экономический спад, который в 1990 г. углубился, а в 1991 и 1992 гг. он стал обвальным. Ну а в 1993 г. страну настиг экономический развал.
К анализу этих лет мы еще подойдем.
А сейчас я хотел бы на нескольких конкретных примерах показать, как «реализовались» заверения о предстоящих позитивных изменениях в экономике, политике, социальной сфере, о которых шла речь в докладе Горбачева.
«Реформа ценообразования, всенародное обсуждение изменений розничных цен и их индексация» проведены им не были.
«Новая политическая атмосфера раскрывает возможности научных разработок и исследований. Будет глубокая перестройка науки». Произошло обратное. Советская, российская наука влачит жалкое существование, особенно фундаментальная.
«В духовной сфере складывается атмосфера свободного творческого поиска, соревновательности». Что произошло с культурой, искусством, всеми его формами – известно.
«О возвращении к ленинским принципам сотрудничества с социалистическими и другими странами». Социалистическое содружество распалось, друзей у нас нет.
«Обновление КПСС и демократизация внутрипартийной деятельности». Генсек покинул партию. КПСС была объявлена вне закона.
«Обеспечить условия для развития наций в настоящем федеративном государстве». СССР нет. Содружество Независимых Государств (СНГ) не складывается. В ряде мест идет война, тысячи жертв, миллионы беженцев.
«Реально укрепить социалистическую законность». Повсеместно законы игнорируются, преступность захлестнула страну. (Вот и «революционные преобразования в правовом государстве».)
«Укрепить права человека. Обеспечить социальные гарантии». Социальной защиты нет, растет безработица, нищета.
«Возродить полновластие Советов». Идет ярый нажим на Советы как систему власти. Происходит ликвидация Советов.
И так далее и тому подобное.
Таким образом, политическая реформа, предложенная Горбачевым, одобренная XIX партконференцией и принятая Верховным Советом СССР, обеспечила не только изменение государственной структуры, но и радикальную реконструкцию всей политической системы в стране. Она негативно сказалась на экономических преобразованиях, подвинула экономику к рынку (в его дикой форме), что ухудшило социальные условия жизни и разделило общество на богатых и бедных. Еще более осложнила межнациональные отношения. И в конечном счете привела к изменению общественно-политического строя и распаду Союза ССР.
Вот реальные результаты «эксперимента ненасильственной революции», к которому приложил усилия Генеральный секретарь ЦК КПСС, а затем Президент СССР М.С. Горбачев. Вот цена, которую заплатили партия и советский народ, поверив этому человеку.
Но вернемся к записям в дневнике.
21 июля. Политбюро ЦК.
Некоторые вопросы реализации решений XIX Всесоюзной партконференции.
Что предложил Горбачев. «Отчеты и выборы в партии. Сентябрь-октябрь – в первичных парторганизациях. Октябрь – ноябрь – районные и городские конференции, ноябрь – декабрь – областные. Перестройку партийного аппарата завершить до конца 1988 г. в ЦК и в местных парторганизациях. Задача – существенно сократить численность, изменить структуру, не дробить аппарат по отраслям».
Затем Горбачев высказал предложения о практической реализации реформы политической системы.
«В октябре 1988 г. – подготовить проект Закона о выборах народных депутатов СССР, опубликовать его для всенародного обсуждения. Ноябрь 1988 г. – на сессии Верховного Совета рассмотреть вопрос „О необходимых мерах по организации государственного строительства“ (проекты законов, изменение Конституции и другие, например – статус судов). Март 1989 г. – выборы народных депутатов. В апреле 1989 г. – съезд народных депутатов. В 1989 г. принять Закон о местном самоуправлении и местном хозяйстве. Без него вновь избранные Советы не смогут работать». Все эти предложения были приняты.
О мерах по развитию и углублению радикальной экономической реформы и устранению недостатков, выявленных в ходе ее осуществления.
В чем их суть? Интеграция отраслевых систем управления. Отказ от бюджетного финансирования на содержание аппарата министерств. Право Советов Министров союзных республик на формирование республиканского госзаказа. Новая система налогообложения доходов для государственных предприятий.
Готовить предложения. О преобразовании системы планирования и радикальных изменениях распределительных функций (госзаказ, оптовая торговля, самофинансирование). О расширении прав и самостоятельности Советов (полномочия, структура и численность Советов, подчиненность предприятий). Совершенствование системы управления и хозяйственного механизма в АПК. Упорядочение деятельности сети специализированных банков. Радикальная реформа цен и тарифов. Раскрыть истинное содержание понятия социалистической собственности, кооперативной собственности. Современный внешнеэкономический механизм. Реформа пенсионного обеспечения и др.».
Это была огромная программа. Пока на бумаге. Начались день за днем, месяц за месяцем длительные, изнурительные дискуссии, комиссии, обсуждения, поправки, предложения… Летело время, а практические дела шли своим чередом. Привычная система, когда такие коренные преобразования находились под контролем и организовывались партией, не работала. Эта система разрушалась. Партийные органы постепенно отходили от решения экономических задач. Их затянула собственная перестройка, да и вся политическая реформа. Я подчеркиваю это обстоятельство. Намеченные грандиозные планы не были подкреплены конкретной организаторской работой.
29 июля. Политбюро ЦК. Вел М.С. Горбачев.
Вопросы очередного Пленума ЦК. Замечания членов Политбюро к докладу. Пленум завтра, а замечания обсуждаем сегодня. Всегда не хватает времени.
Какие были пожелания. «Уточнить предложения по изменению структуры аппарата партийных комитетов. Как лучше организовать эту работу? Дать четкие рекомендации на места, дабы избежать разнобоя. Стоит ли разворачивать реорганизацию в партии одновременно с реформой государственной политической системы? Это создаст организационные трудности. Обстановка в сельском хозяйстве страны ухудшается, а в докладе об этом говорится сжато, повествовательно. Это вносит неоправданное успокоение общества. Острее и принципиальнее нужно высказать на Пленуме мнение Политбюро и по некоторым другим вопросам».
Вообще, чувствуется, что Горбачев очень торопится. Не все вопросы как следует обдуманы. Идет наступление по всему фронту проблем, а нужны определенные приоритеты. Все завязли в дискуссиях. Такие опасения высказывались на Политбюро. Генсек успокаивал, возмущался – нельзя медлить, терять время и т. п. Короче, все замечания повисли в воздухе. Он уже без обычных уговоров, объяснений стал отметать многие предложения напрочь. Некоторых товарищей просто обрывал, не давая высказаться. Уверовал в реформу, рвался в реформу – так мне казалось тогда.
Н.И. Рыжков поднял вопрос о необходимости защиты органов управления. «Идет волна нападок, давления на кадры. Аппарат министерств пребывает в панике, ждет сокращений и не работает. Авторитет министров надо укреплять, нельзя их постоянно одергивать, поучать, иначе как им работать!» Я поддержал Николая Ивановича, сказал, что «он прав, то же происходит и в областях. Секретари обкомов периодически испытывают грубый нажим со стороны прессы».
Наши призывы вызвали резко отрицательную реакцию Горбачева: «Это попытки снизить критический накал, пресса права…» Рыжков эмоционально прореагировал: «Что, теперь и на Политбюро нельзя сказать ничего?» Громыко и Лигачев хотя и смягчили ситуацию, но поддержали Рыжкова, не сдержался вторично и я. Обстановка несколько неловкая. Другие члены Политбюро постарались успокоить обе стороны.