Все мои попытки расшевелить В.А. Медведева не давали результата. Дело шло, по сути, самотеком. Отделы ЦК не только не помогали, а тормозили дело. Так что куратор Организационно-партийного отдела из него не получился. Да и идеологические проблемы захлестывали его в первую очередь. Не смог Медведев установить должного контакта с местными, территориальными партийными комитетами. Из республик и областей увеличился поток жалоб, что ЦК утрачивает с ними связь. Раздавались голоса о необходимости ввести должность второго секретаря ЦК. Но Горбачев по-прежнему опекал Медведева. Он был и остается при нем. И в аппарате Президентского совета, и сейчас в горбачевском фонде. В.А. Медведев сказал мне при недавней случайной встрече, что «в отличие от других» он не будет «дистанцироваться» от М.С. Горбачева (имея в виду, по-моему, А.Н. Яковлева, который, как только Горбачев был отстранен от власти, заявил именно так).
12 октября. Заседание Политбюро.
Об итогах пребывания М.С. Горбачева в ГДР и участия в торжествах, посвященных 40-летию образования ГДР.
Как и в аэропорту, Горбачев рассказал о беседах с членами ЦК СЕПГ, настроениях в руководстве. «Неоднозначная оценка перестройки в СССР – Миттаг критикует, а Модров поддерживает. Все мероприятия, посвященные 40-летию, были чрезвычайно заорганизованы. Э. Хонеккер чувствовал себя напряженно, небывалое факельное шествие молодежи, скандирование ими „Горби“ ставило меня в неловкое положение». Горбачев не скрывал, что в ГДР зреет взрывной процесс, что этого не понимает или не хочет понимать Э. Хонеккер. Что необходимо пойти навстречу демократическим стремлениям народа. Что-то может произойти скоро. В рядах СЕПГ разброд, особенно в Дрездене, Лейпциге. То же и в Политбюро.
Приняли информацию к сведению.
13 октября. Совещание в ЦК КПСС с руководителями средств массовой информации. Участвовали редакторы газет, журналов, руководители творческих союзов, радио и телевидения, писатели. (Всего свыше ста человек.) Выступил М.С. Горбачев. Основные тезисы:
«Вышли на новый уровень мышления. Что сделано положительного, какие ошибки, что предстоит? Люди нуждаются в политической и нравственной ориентации. Освещение прессой некоторых явлений вызывает обеспокоенность, даже тревогу. Необходимо разобраться, выяснить взаимное недопонимание. Многое зависит от позиции конкретного редактора (идейной, нравственной). Позиция должна быть адекватной процессам, идущим в обществе, интересам народа. Но если есть среди них циники, которые садистски любуются делом рук своих, то таких надо выводить на свет. Это ясно! Сейчас необходимо большое взаимопонимание ЦК и прессы.
Общество находится на пике напряжения. Если выдержим – будет перевал, если нет – скатимся назад, вниз. Говорят, у перестройки нет концепции. Разве это так? Нет. Много раз мы объясняли свои принципы, позиции. Требуют расписать все в деталях, подводят под это „философскую базу“. Ведь это уже было – укладывали в прокрустово ложе и лишнее рубили (или ноги, или голову). Концепция есть, а вот реализация наших планов – это сложно, надо идти от жизни. Наблюдается небывалое давление на общественное мнение. Малейшее необдуманное слово – возникают действия. (Пример – предложение Заславской о карточках – и потащили муку, макароны и др.) Говорят о нависшей катастрофе (Шмелев: «Было в „Вечерке“»). Пугают голодом, заговорами, переворотами, кровью. Пусть-де погибнет пять миллионов, но не сто – в результате смут, бунтов и т. д. Таким образом, идет насаждение паники.
Второе. Неверны и попытки подбросить народу иллюзорный выход из сложившихся трудностей. За два-три месяца (Селюнин: „Социализм провалился, отдать все рынку, он все отрегулирует“). Надо совершенно не знать реальностей, народа, традиций, чтобы навязывать идеи – от анархических до монархических. То, что изменения нужны, – бесспорно. Но как? Здесь центр работы. Нельзя спекулировать на нетерпении народа. Левая фраза также срывает аплодисменты. Нарастает ностальгия по прошлому. Но мы не поддадимся нажиму тех, кто пытается вернуть нас назад, в рутину, в застой. Это обернется трагедией.
Третье. Только народ, познавший и поверивший в перестройку, может обеспечить результат. Уплотнение событий требует консолидации. А налицо склока, разлад в различных организациях, творческих союзах и т. д. Нужна дискуссия? Да, нужна. Но на конструктивной основе, в русле перестройки. Сейчас переживаем этап митингово-забастовочного реагирования.
Далее. Вы чувствуете, что у нас плохо с гласностью? Определенные газеты и журналы говорят одним голосом. Много брани, желчи, а гласности нет. Почему же редакторы-коммунисты не анализируют эти процессы? Почему нет объективной оценки – что Октябрь дал реально нашей стране. И не только стране. Весь мир оказался под воздействием Октября! Этому и привержен наш народ. А что пишем об Октябре?! Нужна более четкая кадровая политика. Это надо сказать и редакторам. Мы не будем занимать здесь нейтральную позицию.
И о партии. Сейчас, в современной сложной ситуации, когда развиваются центробежные тенденции, нужна объединяющая и интегрирующая роль партии. На деле идет скоординированная деятельность деструктивных сил против партии. И вы им помогаете! В этих условиях линия на раскол партии недопустима.
О целях перестройки. Дискуссия о целях социализма имеет важное значение. Пути ее решения – это интересует народ. Говорят: вот капиталистический опыт ряда стран, берите его себе и все. Вот так! Кто говорит? Ю. Афанасьев, он увлекся и остановиться не может („социализм не способен к саморазвитию“, „частная собственность, конфедерация, ликвидация монополии КПСС“ и др.). Таким образом, по всем позициям перестройки отношение отрицательное. Цель – принизить перестройку и у нас, и за рубежом. По сути – политическая борьба. Нельзя оставлять в партии людей, которые против политики партии. Мы не допустим утопии, отхода от социализма».
Однако страстные призывы Генсека разделяли далеко не все, что и проявилось в выступлениях Полторанина, Лаптева и других.
Согласно договоренности после совещания зашли к Горбачеву с Власовым и Разумовским.
Я изложил все вопросы по итогам обсуждения проектов законов РСФСР об изменении Конституции, выборах, о ходе подготовки сессии, порядке ее проведения. Затем о наших предложениях по государственно-политическим, общественным и административно-хозяйственным структурам РСФСР. О расширении коммуникаций информации, по вопросам языка и гражданства, межнациональным проблемам и другим. Особо подчеркнули те моменты, которые касались суверенитета, экономической самостоятельности.
Оценивая ситуацию в РСФСР, я обратил внимание на пассивность местных партийных органов, отделов ЦК. Возможно, сказывается перестройка самих партийных комитетов, сокращение кадров. Обстановка на местах сложная. Идет отход парторганизаций от конкретных дел, а Советы не готовы, нет у них ни прав, ни опыта, ни возможностей.
Горбачев воспринял, как мне показалось, информацию серьезно. Встал, походил по кабинету и говорит: «Время не терпит – надо подготовить и кадровые вопросы. Давайте соберем Секретариат».
Вечером заседание Секретариата. Вел М.С. Горбачев.
Были: Медведев, Зайков, Власов, Пуго, Разумовский, Манаенков, Усманов, Строев и заведующие отделами ЦК.
Горбачев информировал о беседе с нами. Что решили?
Сессия Верховного Совета – 25 октября. О структуре высших органов власти РСФСР. Иметь Съезд, две палаты. От общественных организаций депутатов не избирать. О производственных округах (как идею) – выдвинуть на сессии.
В первой декаде ноября провести в ЦК совещание с первыми секретарями обкомов и председателями облисполкомов о ходе подготовки и проведении выборов.
Подготовить записку в Политбюро о предлагаемых кандидатах в депутаты РСФСР от Центра. (Это было важно для меня, так как, решив уже тогда уйти в отставку, я должен был знать, кто придет на замену.)
О политической партии в России. Иметь или не иметь РКП? Если иметь – как ее создавать? И о российских структурах в аппарате ЦК.
Таким образом, организационные меры определили. Но, проявив вначале активность, Горбачев передал все эти вопросы секретарям ЦК. Ход выборной кампании «замкнулся», как я уже отмечал, на Манаенкове, Разумовском. Изредка к ним подключался Медведев. Генсек надолго самоустранился от проблем формирования власти и политических структур в РСФСР. Это был его просчет!
16 октября. Утром меня срочно вызвали к М.С. Горбачеву в ЦК.
Там уже были: Яковлев, Медведев, Крючков, Рыжков, Шеварднадзе.
Горбачев: «Обстановка в ГДР развивается быстро. В эти дни имели разговоры с отдельными товарищами из руководства ГДР. Э. Кренц информировал, что сегодня может быть демонстрация в Лейпциге. Э. Хонеккер 13 октября подписал приказ, если будут демонстрация и агрессивные действия, то привлечь полицию. Но без применения оружия. Позиция министра обороны Кейслера не ясна (его нет в ГДР). Э. Хонеккер не видит остроты положения. Сегодня в Москву прибыл Тиш. Он имеет полномочия (Штофа, Кренца, Мильке). Они намерены на Политбюро ЦК СЕПГ предложить Хонеккеру сложить полномочия. Или на Пленуме 18 октября. Если он откажется – то снять.
Наши позиции. Вопросы назрели, и надо решать. Иначе если потеряют инициативу, то сметут всех (Мильке считает, что они уже опоздали). Нам следует реагировать в СМИ – спокойно, без уклона в ту или иную сторону. Во-первых, предупредить о сдержанности ФРГ, чтобы они не вмешивались. Второе. Надо войти в контакт с руководством социалистических стран, после событий. (Почему – после событий?!) Также и с европейскими странами. Объяснить нашу позицию на дальнейшее. Как мы видим это. Социализм должен защищаться, эти перемены должны быть в рамках социализма. Наша печать должна информировать так, как печатают они. Надо сказать и Д. Бушу – могут же быть нюансы! В особенности если речь пойдет о возможном объединении Германии. Их отношение. Их тактика. О наших военных – вести себя спокойно. Без демонстрации».