После мяса мы еще выпили по чашке кофе. Кендрик и де Марке тоже закончили ужин кофе. Мы собрались уходить, когда они допили кофе.
Пэм встала и подвела меня к их столику.
— Клод… это Джек Крейн. Он работает на строительстве взлетной полосы. Джек… это мистер Кендрик.
— Зовите меня просто Клод. — Его пухлая теплая рука схватила мою. — Очень рад. Добро пожаловать в наш город. Надеюсь, вам понравится здесь.
Он с трудом поднялся на ноги.
— Пойдемте отсюда на воздух. Луи, моя радость, позаботься о нашей милой Пэм. Мне хочется поговорить с Джеком. — Он подхватил меня и двинулся к выходу. Дважды по пути к дверям он снимал парик и кланялся знакомым женщинам, улыбавшимся ему в ответ.
Наконец Генри выпустил нас на улицу. Здесь мы остановились и Кендрик сказал:
— Луи, прокати Пэм немного на катере, она так любит это. Джек, не уделите ли вы мне несколько минут? Нам надо кое о чем поговорить.
Прежде чем я успел запротестовать, Луи подхватил Пэм под руку и повел ее к пристани.
— О чем нам надо говорить? — я чувствовал неприязнь к этому толстяку и мне была ненавистна сама мысль разговаривать с ним.
— О Берни. Он один из моих лучших друзей. — Кендрик вытер лицо шелковым платком. — Пойдемте в мой автомобиль, там кондиционированный воздух, а здесь такая угнетающая духота.
Мне пришлось последовать за ним, ведь без Пэм я не мог уехать отсюда. Около пристани стоял желтый с черным «кадиллак». Увидев нас, шофер-японец выскочил из машины и предупредительно распахнул нам дверцу.
— Покатайте нас немного, Юко, — приказал Кендрик, с трудом влезая в машину. Я зашел с другой стороны и сел рядом с ним. От шофера нас отделяла стеклянная перегородка. Внутри машины была приятная прохлада. Машина тронулась. Кендрик предложил мне сигару, но я отказался.
Мы немного проехали вдоль моря, а потом свернули в сторону и по боковой улице выехали за город.
Кендрик уже во всю пыхтел сигарой.
— Я понял, что вы близкий друг Берни?
— Правильно.
— Мне так обидно за него, — заметил Кендрик, затягиваясь. — Эта ужасная рана.
Я просто промолчал, ожидая дальнейшего.
— Он работает на таких ужасных людей. Этот Эссекс, что за чудовище! Да еще его жена!
И опять я промолчал.
— Берни чувствует себя неуверенно.
— Так же как и мы все, — ответил я, следя за желтым диском луны, плывущим по небу.
— Вы чувствуете тоже? — он уставился на меня. — Тоже чувствуете неуверенность?
— А кто нет?
— Ну, верно, но у вас есть же гордость, желание стать богатым? Берни, во всяком случае, думает так, мы часто говорим с ним о деньгах. Один раз он мне заявил: «Клод, я должен обрести уверенность в жизни. Если бы мне удалось достать много денег, я бы пошел на что угодно ради этого».
— Так сказал Берни?
— Это точные его слова.
Теперь я уже в упор смотрел на него.
— Знаете, Кендрик, кончайте эту болтовню. Я понимаю, что вы хотите чего-то от меня и пытаетесь выяснить, как я буду реагировать. Но уж больно грубо вы действуете. Выкладывайте, что у вас на уме.
Он снял парик, зачем-то посмотрел внутрь его, наверно надеясь найти там золото, и водрузил его обратно на лысину.
— Берни предупреждал меня, — начал он, усмехаясь, — он говорил, чтобы я был осторожнее с вами. Он говорил, что однажды выручил вас. Вы пристукнули менялу-вьетнамца и удрали с тремя тысячами долларов. Берни обеспечил вам алиби, не так ли?
— Эти менялы-вьетнамцы ерунда. Мне были нужны деньги, и я достал их. А Берни болтает много лишнего.
— Ну да, Берни заявил, что меняла был убит при взрыве бомбы и все остальные уверены в этом.
Пока «кадиллак» двигался по городу, рассыпавшему свои огоньки справа от нас, мне вспомнился Сайгон.
Моя вьетнамская подружка хотела достать денег, чтобы удрать в Гонконг. Она сходила с ума от страха, так как сбежала с севера и боялась, что вьетконговцы следят за ней. Ничего не могло выбить у нее из головы эту ерунду. Ей надо денег, настаивала она, чтобы уехать в безопасное место. Хотя я понимал, что теряю ее, но решил помочь ей. Однажды вечером с револьвером в руке я зашел в пункт по обмену денег и заставил вьетнамца отдать мне доллары. Наверно, я был ужасно пьян. Я отдал ей деньги, и она исчезла. А потом военная полиция пришла за мной, так как меняла опознал меня. Я думал, что мне пришел конец, но меня выручил Олсон. Он показал, что я с ним работал на аэродроме в то время. Уверен, что полиция не очень поверила в это, но Берни тогда уважали, и мне удалось уйти от ответа.
Кажется, так давно это было. Мне еще здорово повезло — лавочку менялы разнесла одна из бомб, выпущенных вьетконговцами по Сайгону. А он ведь собирался обратиться к командованию, но не успел.
Я все рассказал Берни, и он улыбнулся мне в ответ.
Потом он сказал: «Хорошо, только не делай больше этого, меня может и не быть рядом в другой раз».
Так это случилось в первый раз, но мне всегда не хватало денег. Я связался с другой вьетнамкой из ночного клуба для американских солдат. Она только и думала о деньгах, большинство ихних девок интересуются только деньгами. И поэтому однажды вечером я вошел в другую лавочку менялы. В этот раз был налет вьетконговцев, рвались снаряды и бомбы, и я убил старого вьетнамца без всякого сожаления. Моя добыча составила тысячу долларов. Этого было достаточно для моей девушки и для меня. Я повторил эту операцию еще три раза. И каждый раз мне приходилось убивать этих менял. А потом наступило раскаяние, и они стали сниться мне по ночам. Их глаза, полные смертельного ужаса, начали преследовать меня. Они маячили передо мной даже когда я ремонтировал самолет Берни. И вот сейчас, сидя в «кадиллаке», я вновь увидел их перед собой.
Кендрик сказал:
— Вы понимаете, что я имею в виду? Берни рассказал мне об этом. Это его мнение, но мне хочется спросить вас кое о чем. Берни заявил, что вы можете пойти на что угодно ради большой суммы денег. Вы понимаете, на что угодно? Так ли я его понял?
— Это зависит от суммы, — заметил я. Он кивнул.
— Я так и думал. — Он выпустил струю дыма, которая быстро исчезла из салона автомобиля через систему кондиционирования. — Правильно, сколько? Четверть миллиона заинтересует вас?
Я невольно вздрогнул, но ответил спокойно:
— Это заинтересует кого угодно.
— Вот я и говорю об этом. Как вы относитесь к этому?
— Смотря, что вы предложите.
— Совершенно верно. Согласны вы сделать что угодно за четверть миллиона долларов?
— Мне необходимо поговорить с Берни.
— Вы правы. — Кендрик взял маленький микрофон. — Мы возвращаемся, Юко.
«Кадиллак» остановился, развернулся и поехал обратно в город.
— Чистая операция, — заметил я. — Сначала Берни предлагает мне работу бездельника. Затем Пэм соблазняет меня, а сейчас появляетесь вы на сцене и предлагаете мне четверть миллиона. Так не делают дела, вы слишком спешите. Предположим, я сейчас пойду в полицию и расскажу все им. Они наверняка заинтересуются этим.
Кендрик прикрыл глаза. В таком виде его лицо смахивало на рыло дельфина.
— Может быть, но по-моему они больше заинтересуются вами.
Он сдвинул парик, не открывая глаз.
— Не будем говорить о полиции, это всегда неприятно. Это ваше дело решать, с нами вы или против. Поговорите с Берни и потом вы всегда можете отказаться. Вы всегда можете улететь обратно в свой городишко и прозябать там, как прежде. Вы можете выбирать: остаться там или пойти вместе с нами и разбогатеть.
Я закурил.
— Мне надо поговорить с Берни.
Мы замолчали. Машина подъехала к ресторану, где Пэм и Марке уже ждали нас.
Когда я вылез из машины, Кендрик сказал:
— Я надеюсь, что мы все же будем работать вместе. Я надеюсь на вас.
Я помедлил с ответом.
— Особенно не рассчитывайте на меня, — и я двинулся вместе с Пэм к ее автомобилю.
— Вы тоже замешаны в этом? — спросил я, когда мы сели в машину.
— Клод рассказал вам?
— Вы и сами это отлично знаете, ведь вы сами его навели на меня, вот я и спрашиваю: вы тоже в этом деле?
Она включила зажигание и медленно повела машину назад к аэродрому.
— Вы лучше поговорите с Берни.
— Это не ответ.
Она пожала плечами.
— Ну ладно, да, я вместе с ними. Берни вам все объяснит.
— Если он собирается руководить этой операцией так же, как сейчас, я не буду с вами связываться. Она мельком взглянула на меня.
— Что вы имеете в виду?
— Все это глупо. Глупо было вмешивать меня сюда, сталкивать меня с вами, напускать на меня этого толстяка. Это что, идея Берни?
— Но вы все же заинтересовались, не правда ли?
— Да, деньги меня интересуют, но необходимо сначала убедиться в возможности добыть их, а уж потом решаться на что-либо.
— Вы должны договориться с Берни.
— Что вы бубните одно и то же!
Остаток пути мы проехали молча, а когда я вылез из машины около своего домика, она опять состроила соблазнительную улыбку и сказала:
— Может проведем остаток ночи вместе, Джек, — и начала вылезать из машины, но я остановил ее.
— Нет. — Я в упор взглянул на нее. — Вы девушка Берни, помните это!
Ее взгляд, казалось, ударил меня, но я продолжал смотреть на нее, пока она не отвела глаза в сторону. А я медленно двинулся к своему домику.
Я уже поднялся и сидел на крыльце, потягивая кофе, когда Тим О'Брайен вышел от себя. Было еще только шесть сорок пять, и он удивленно глянул в мою сторону.
— Что это вы так рано?
— Я подумал, что надо идти на работу, — сказал я, допивая кофе. — Если вы найдете для меня какую-нибудь работу, я буду рад.
— Вы что-нибудь понимаете во взрывных работах?
— Понятия не имею.
Он улыбнулся.
— А в устройстве бульдозеров?
— Конечно…
— Хорошо… тогда вы будете следить за бульдозерами, а я займусь взрывными работами.
Мы направились к джипу.
— Так вы решили поработать?
— Когда мне платят, я должен что-то давать взамен. Но давайте договоримся заранее, вы всем распоряжаетесь. Гов