– Другие и не узнают… – вздохнул Степанов. – Если бы прописали в газетах… Но нет, про такое не напишут.
Майор вопросительно посмотрел на меня:
– Ну что там?
– Могут и отбить, – пожал плечами я. – Народ на взводе. Следаки труп фотографируют – убрать бы его побыстрее. В смысле ее…
Я подумал, что вполне можно вызвать «Гром» на усиление, пусть постоят в масках у входа, но майор просто дозвонился в главк, через них вызвал дополнительные экипажи ДПС. А как только они прибыли и отвлекли собой внимание, хитро вывел насильников черным ходом.
Степанов уехал докладывать Алидину, а за меня взялась жена. Проникла в ванную, где я мылся, устроила допрос. Вот никакого личного пространства.
Отбивался как мог, даже пытался сбежать из ванной в туалет, но был пойман и допрошен с пристрастием. Сдал все явки и пароли.
– Какой ужас! – выдала Яна. – В нашем элитном доме творилось такое…
В дверь раздался звонок. Да кто бы это мог быть в двенадцать ночи?!
Я накинул халат, пригладил мокрые волосы. За дверью стоял чернявый субъект в костюме, шляпе, в круглых очочках а-ля Гарри Поттер. Еще и портфель в руках.
– Чем обязан? – я обернулся. Позади меня стояла Яна.
– Я адвокат семьи Полумесяцевых. Лев Аронович Лебензон.
– Дорогая, иди, не стой на сквозняке… – Я придал жене легкое ускорение в обратную от входа сторону. Сейчас польется кровь.
– Слушаю вас.
– Может быть, мы войдем в квартиру? – адвокат приоткрыл портфель. Там лежали пачки денег. А быстрые ребята, работают прямо ударно, куют, не отходя от кассы. Вот такие и возьмут власть, заводы, фабрики, когда СССР рухнет. И ведь какая-то сука сдала меня в следственной бригаде, раз Ароныч сразу пришел по адресу.
– Не войдем. Говори, зачем пришел, и проваливай.
Кому-то светит служебное расследование. Вот не постесняюсь – звякну Щелокову насчет его ушлых сотрудников.
– Даже так? – адвокат вздохнул. – Мы бы хотели быстро урегулировать проблему. Поймите, виноваты те, двое якобы друзей Петра. Сам он девушку не насиловал, даже не приглашал ее. Всем занимался Мухин.
– От меня вы что хотите? Я следствие не веду, суд разберется. У нас он самый гуманный и так далее…
– Вас рекомендовали как вовлеченного в ситуацию человека. С большими связями. Если вы там… – Лев Аронович взвел глаза вверх, – представите ситуацию по-другому… Я же правильно понимаю, что вы были первым сотрудником, который попал в квартиру Полумесяцевых? И поверьте, если нам удастся договориться, то мы оставим без внимания историю с незаконным проникновением в жилище, избиение Медведева. У него, кстати, челюсть сломана.
Адвокат посмотрел на мои руки. На правом кулаке были сбиты костяшки.
– И почем вы меня оцениваете?
Я вырвал портфель из рук Ароныча, открыл его. Встряхнул. Навскидку пачек двадцать. Десятки с красным Лениным.
– Двадцать тысяч.
У меня прямо руки зачесались спустить этого недольва по лестнице. Но я сдержался. Тут надо тоньше.
– Заходите!
Я приглашающе махнул рукой, повел адвоката на кухню. В коридоре закрыл дверь спальни – нечего Яне во все это дерьмо нырять вместе со мной. В кухне вытряхнул пачки на стол, быстро пересчитал. Вроде все сходится, двадцать штук. Две «Волги» можно купить.
– Означает ли это, что вы согласны? – Ароныч накрыл стопку денег рукой.
– Согласен, согласен. Только вот что… Вы же понимаете, что там… – я повторил прием адвоката с закатыванием глаз наверх, – тоже надо будет поделиться? За просто так вашего Петю никто не отпустит.
– Сколько? – коротко спросил Лев.
– Еще столько же.
– Это вполне возможно… – адвокат задумался. – Но для начала мне нужна расписка на эту сумму.
Ага, хочет меня на крючок взять. Ушлый какой.
– Выдам, когда привезете всю сумму.
– Тогда я заберу пока деньги?
Не доверяет.
– Забирайте. Завтра жду в два часа в «Праге». И пусть будет Полумесяцев. Расписку дам ему лично.
Адвокат повздыхал, потом кивнул.
– Попробую устроить.
Раз, два, собрал деньги и отвалил. А мне тоже надо было кое-что срочно устроить. Оперативное мероприятие.
Я достал записную книжку, придвинул к себе телефон. Набрал номер Калиновской.
– Лена, это Орлов, извини, что разбудил.
– Товарищ подполковник, двенадцать ночи! Что стряслось? ЧП?
– Твой благоверный рядом?
– Николай? Да, рядом.
– Дай трубочку тезке. Это срочно.
Новый муж Калиновской работал замом у Арапова в МВД. А с майором мы очень тесно недавно посотрудничали, я убедился в его профессионализме. Если брать на взятке Полумесяцева, то именно с муровцами. Там не сдадут, не сольются в последний момент. Да и к Щелокову Арапов имеет прямые ходы.
Выяснив у Николая номера Арапова, я позвонил сначала на домашний. Жена ответила, что еще нет. Значит, на работе. Это еще лучше. Набрал рабочий. Точно, на месте.
– Орлов, ты? Богатым будешь – я как раз тебя искал.
– Сорок тысяч достаточно богатый? – поинтересовался я.
– Ну-ка… рассказывай!
– Ты же особо тяжкими в МУРе занимаешься и труп у дома авиаторов на вас повесили?
– Да, как раз сейчас собирался на допрос Полумесяцева-младшего. Но сначала хотел с тобой поговорить.
– Старший мне только что через адвоката сорок тысяч предложил.
Арапов присвистнул в трубку.
– Не свисти – богатым не буду.
– Ну теперь точно не будешь…
Я услышал, как звякает стакан об графин, льется вода. Пил майор долго, видимо попутно размышлял.
– Тут такое дело, надо бы встретиться – не телефонный разговор.
– Это точно. Давай, подъезжай к метро – где я живу, стало быть, знаешь.
Глава 12
Я пришел к станции метро «Таганская» пешком. Хотелось слегка развеяться, обдумать ситуацию. Она была непростая, прямо скажем, пограничная. У входа в метро никого не было, поэтому я, прогуливаясь, добрел до одноименного театра. Обнаружил к своему удивлению очередь у касс.
– Что дают? – поинтересовался я крайней женщины в платке.
– Билеты на «Пугачев», – ко мне обернулось круглое лицо в очках, – но только с утра.
– Вы готовы стоять всю ночь? – удивился я.
– Конечно. Это же «Пугачев»! Последний спектакль в сезоне. Там Губенко играет, Афанасьева… А Хлопуша, знаете кто?!
– Кто это вообще такой?
– Это ближайший соратник Пугачева, беглый каторжник. Играет его молодой актер Высоцкий. Я уже была на спектакле весной – боже мой, как же он хорош. Рвется из цепей, голос такой хриплый, завораживающий… – женщина покраснела.
К нам начали оборачиваться из очереди.
– А как он замечательно сыграл в «Поехали!»
– И поет отлично! – народ оживился, начал обсуждать Высоцкого. А я подивился не Владимиру Семеновичу, а обычаю занимать очередь в кассу с ночи. Неужели билеты такой дефицит?
Посмотрел на часы. Сейчас приедет Арапов. Эта мысль меня вернула обратно к ситуации с Полумесяцевым. Я очень рисковал, напрыгивая на главу Гостелерадио. Может, стоило просто взять денег у адвоката, наобещать с три короба, и потом пусть меня ищут в Штатах? С другой стороны, расписка, семья тут живет… Жену-то не тронут – дочка генерала, а вот испортить мне карьеру вполне могут. Но еще быстрее ее испортит оперативное мероприятие с Полумесяцевым.
– Это же капец полный! – Арапов тоже был категоричен. Спустя четверть часа его черная «Волга» подкатила к метро, мы сели на лавочку рядом. На улицах было совсем пусто, только пара собак бежала в сторону Москва-реки.
– Конкретизируй! – Я поморщился на клубы сигаретного дыма, которые выпустил в мою сторону майор.
– Полумесяцев у нас кто? Член ЦК! И не просто, а из команды Шелепина. Комсомолец гребаный.
– Чего так грубо?..
– Попили крови в управлении до того, как в МВД пришел Щелоков. Был у нас из комсомольцев Тикунов. Не слышал?..
Я помотал головой.
– Свернул агентурную работу, все ходили по стойке смирно. Ать-два. Одна бесконечная уставщина да марание бумаг. Втрое отчетность выросла! Пока одну палку закроешь – десять потов сойдет.
Палки – это уголовные дела. Ничего в стране не меняется.
– Ты давай про Полумесяцева.
Арапов начал мне объяснять расклады в верхах. Весь позапрошлый и прошлый год Брежнев боролся с кланом комсомольцев в ЦК. Вроде бы победил. Но победа оказалась половинчатой. Удалось пропихнуть Щелокова в МВД, снять Семичастного с КГБ. Но Шелепин удержался в Политбюро, его идеологи возглавляют газеты и журналы, в целом борьба еще не окончена.
– Разрабатывать членов ЦК я не имею право. Тут нужна санкция сверху… – Арапов посмотрел в ночное небо, пустил вверх новую струю дыма. – Почему ты не пошел к тестю?
Я задумался. Комитет – это хорошо, это сила. Но это и зависимость от одного человека. Андропова. Сам Алидин на Лубянке никто. Ни брат, ни сват… Просто хороший служака. Без звезд с неба. Лез вверх, лез и долез.
Брежнев будет править страной еще лет пятнадцать. Может, поменьше – точной даты смерти я не помнил. Но за это время против него пикнуть никто не посмеет. Везде у него будут свои люди, все схвачено. Алидин ни разу никому не свой. Мне надо самому становится фигурой. Да, это риск. В первую очередь аппаратный. Ну не любят в Комитете выскочек. В то же время пример этого недавнего Луи показателен. Можно с нуля стать фигурой. Даже отсидев – можно. Я вспомнил путинского повара, который до моего переноса сюда чуть Москву не взял, и ничего ему за это не было. Точно можно. И я готов рискнуть, чтобы стать.
– Короче, ты не поможешь?
– Нет, почему же… Я готов отвезти тебя к Щелокову. Он заинтересовался возможностью прищемить хвост комсомольцам.
Ага. И засветиться перед Брежневым.
– Ехать сейчас?
– Нет, с утра. Анисимовичу тоже надо согласовать вопросик. Жди, я за тобой заеду.
Я-то думал, что тяжелый день закончился, но как бы не так. Дома меня ждал красный от гнева Алидин. И с ходу генерал начал орать матом:
– Это же полное служебное несоответствие! Тебя на коллегии сразу отстранят. Уже завтра.