– Но вы не вписаны в страховку! – расстроился я.
– Вот заодно и впишусь, – усмехнулся резидент.
Коттеджи делили без скандалов. Синтия сама предложила Ольге Тимофеевне первый этаж у себя в доме, Незлобин поселился с Байкаловым, Авдонин с Труновым. Все четыре домика оказались заняты – Ильясовы попросились в казарму. Там же согласился обосноваться и Байбал. В казарме были выделены комнаты – никакой огромной взлетки, одного сортира на сто человек. Все очень культурно, богато. В такие комнаты и жен не страшно привести – ведь в общаге они еще хуже живут.
В принципе места на базе было достаточно, чтобы построить еще домов. Но для этого нужны фонды и бюджеты, а также уверенность, что нас не пнут отсюда в 24 часа, объявив персонами нон-грата. Чему, кстати, деятельность резидентуры способствует.
После разгрузки «буханки» наступило время обеда. Чем кормить прорву людей, пока столовая еще не работает? Сел на машину, метнулся в пригород Нью-Йорка – Хайлендс. Там на Бэй-авеню была макдачная с пит-стопом – подъезжаешь, озвучиваешь в микрофон заказ, оплачиваешь, у следующего окошка получаешь бумажные пакеты с гамбургерами, картошкой фри, колой. По сути – привычный макавто, только вот пока карт нет, все наличкой.
Пока на парковке раскладывал на сиденьях пакеты с едой, мне в открытое окошко «буханки» какой-то негр сунул револьвер.
– Быстро гони бабки! Загашу нах!
Я медленно повернулся, приподнял руки:
– Мэн, не стреляй, ща достану бумажник. Я медленно, аккуратно.
Негр был одет в худи, в капюшоне и темных очках. И это по летней жаре. Тяжко бедолаге.
В салоне играла музыка радиостанции Фриски Чилл. Какой-то джаз, который сменился спортивными новостями. Нью-Йорк Янкиз распидорасили каких-то Джайентс из Сан-Франциско. Ага, бейсбол. Надо сходить. Проникнуться духом США. Американская олимпийский сборная готовится к вылету в Мехико. Акклиматизация займет месяц. Олимпиада начнется 12 октября, высокогорные условия будут способствовать новым рекордам.
Я посмотрел в стекло заднего вида. Наружки нет. Вот так всегда! Когда они нужны, их нет. Видимо, за Авдониным увязались.
– Быстрее, сука, или стреляю!
– Да я бумажник ищу… – Я правой рукой нащупал в заднем кармане джинсов кошелек, осторожно вытащил его наружу. Поднял повыше, протянул негру. Тот потянулся к нему, а я левой, поднятой рукой, накрыл Smith&Wesson. Прямо в районе барабана. Плотно так накрыл.
Налетчик щелкнул спусковым крючком, а барабан, бессердечная сука такая, не провернулся. Я его крепко держал рукой. Бросаю бумажник, резко дергаю револьвер на себя. Тут бы негру его скинуть и сделать ноги, но он – дурак – вцепился, влетел головой в окно. И я ему правой прописал навстречу. В нос.
– Ай, фак!! – нос под кулаком вместе с очками влажно хрустнул, налетчик выпустил револьвер, упал под колеса. Попытался сразу вскочить и получил дверью по башке. Нокаут.
– Вставай, лузер! – Я обыскал парня, но ничего не нашел. Пошел на дело пустым.
Скинул капюшон, похлопал по щекам. Ага, заморгал.
Я оглянулся. Парковка пустая, людей практически нет – либо на пляже жарятся, либо по домам сидят. И что делать? Вызывать копов? На револьвере есть пальцы негра, небось он еще и в розыске. Меня начало потряхивать – пошел знакомый адреналиновый откат.
– Чел, не сдавай меня… – налетчик очнулся, провел рукой по окровавленному лицу. Из носа текла юшка.
– Звать как? Откуда сам?
Я ничего не решил, просто тянул время. Может, копы мимо поедут? Тормозну. Элитный же, сука, район. Одни виллы да летние домики нью-йоркских миллионеров.
– Я Такер. Из Гарлема.
– Из Гарлема?! Рэя Сахарка знаешь? Такого с дредами…
– Однорукого? Кто же его не знает, он у нас там главный центровой… – Такер взялся за носовую перегородку, застонав, щелкнул хрящиком. – Чел, ты мне нос сломал!
Ха! Это, выходит, Ильясов-то отрубил все-таки кисть Сахарку. Бедолага.
– И шею сломаю, если будешь вякать!
– Тогда лучше копов зови.
– Передашь Сахарку, что русский из Союза привет ему передает… – Я вдарил парню, который собрался вставать, ногой по бедру. Повалил обратно на асфальт. – Короче, если кто из ваших тут будет ошиваться с пушками или наркоту толкать, я лично явлюсь в Гарлем и отрежу ему вторую руку. Запомнил?
– Ясно, мэн, ясно!
Такер явно испугался. Похоже, прошел по нам слушок по черным районам. Как советские копы банду из Гарлема покрошили.
– Все, вали. У меня бургеры стынут.
– А пушка?
– Выкину в океан. Все, вали, не делай мне нервы!
У ворот базы было плотненько так – нью-йоркские рабочие пришли наниматься обратно. Транспарантов уже не было, прессы тоже. Эти стервятники слетаются только на жареное.
Я тормознул перед толпой, подтвердил в окно, что собеседования начнутся через полчасика, после чего отправился кормить голодных «землян». Гамбургерам и чизбургерам были рады все без исключения. Особенно Сатурн, которого Руди оставил охранять периметр.
Песель вмиг слопатил два двойных биг-мака, после чего посмотрел на меня грустными глазами. В них стояла фраза «а где еще»? А я нарвался на отповедь рыжей, которая меня начала костерить за то, что кормлю собаку неправильной, вредной едой.
– Да где ее взять-то, правильную?!
– В магазине! – ядовито отвечает О’Тул, переглядываюсь с Ольгой Тимофеевной. Спелись! Так я и думал.
– Николай, можно вас на пару слов? – Верховцева отозвала меня в сторону, протянула лист с названиями лекарств на английском. – Нам нужно сформировать аптечку, а как только отряд будет набран – требуется штатный доктор.
Эх, где моя Калиновская? Надежная, как весь гражданский флот… Замужем за муровцем и хрен ее заманишь в Штаты. Да и Тоома я достаточно «ограбил», чтобы еще перетаскивать Лену.
– В магазин все равно ехать, – вздохнул я. – Собирайтесь. Хотя стоп. Собеседования кто проводить будет?
– Трунов справится! – отмахнулась Верховцева. – А Синтия ему поможет. Хорошая девочка, а как любит советский балет…
Быстро выехать не получилось. Сначала Ильясовы проверяли «буханку». Потом Незлобин показал мне светошумовые мины, которые предполагалось вкопать позади второго забора-рабицы. Модерновые, на длинных растяжках. А ведь мне даже никто не сообщил о планах «улучшить» базу! Я понял, что надо поговорить серьезно с Авдониным.
Пока ехали в большой молл в районе Мэдисон-парка, Ольга Тимофеевна вкладывала мне мозгов. Аккуратно так, без наездов. Сначала похвалила за идею с серф-клубом – хорошее прикрытие, доски можно купить прямо сейчас. Я аж порадовался возможностью разгрузиться уже этим вечерком. Как раз поднимется ветер, а в своей прошлой жизни я уже катался на доске. Впрочем, надо будет сначала изобразить начинающего.
Потом Верховцева напомнила мне про собрание партячейки, дескать, вся отчетность должна быть – комар нос не подточит. В Москве будут очень тщательно приглядываться. К моральному облику и вообще.
– Синтия – очень видная девушка… – Ольга Тимофеевна искоса посмотрела на меня. – На базе молодые парни, без жен…
– Да и я не старый…
Шутка Верховцевой совсем не зашла. Она покачала головой, объяснила мне про доносы, про аудиторские проверки.
– Деньги – вот на чем можно очень легко поскользнуться. Американцы будут внимательно за всем следить. Они помешаны на деньгах, не дай бог какая недостача!
Мы начали заруливать на парковку молла, я увидел, как большая негритянская семья грузится в машину. Невольно припарковался в стороне. Вот так и появляется бытовой расизм. Сначала черный тыкает в тебя револьвером, а потом ты бочком-бочком обходишь все цветное население Нью-Йорка.
– Бухгалтер нам хороший нужен. – Я заглушил мотор, внимательно посмотрел на Верховцеву.
Та покивала мне:
– Я как раз могу этим заняться. В прошлый мой… визит в эту страну была возможность получить диплом в области финансов.
Фу… Ну хоть одна гора с плеч.
Глава 26
У нас большой прогресс. Заработала столовая. Две вольнонаемные китаянки, что работали на базе прежде, быстро организовали процесс. Мы закупили котлы, варочные панели, посуду, продукты – и вот, уже есть полноценная едальня. С супами у китаянок была конкретная такая проблема, но Верховцева их научила делать щи и борщи, благо все ингредиенты можно легко купить – в Нью-Йорке живет огромная русскоязычная община. Да, да, на Брайтон-Бич опять идут дожди…
Китайская кухня оказалась весьма вкусной – женщины готовили нам дим-самы, лапшу в воке, курицу и свинину в кисло-сладком соусе. Все это, разумеется, с гарниром в виде риса. Прямо целый азиатский ресторан на дому. Который еще и выдавал блюда русской и американской кухни.
Были и минусы – я стал «безлошадным». «Мустанг» прихватизировал для своих разъездов Авдонин, а «буханку» я отдал в обшив Зоркому Глазу. Зато взял у него парочку стальных панелей, которыми планировалось защитить машину, и мы на базе устроили первые пострелушки. В самом дальнем конце Сэнди-Хук насыпали отвал, из досок сделали места для огневого рубежа. На своеобразный субботник выгнал не только громовцев, но и всех вольнонаемных – 10 человек. Даже женщинам нашлось что делать – зашкуривать, покрывать лаком доски. Зато после того, как стрельбище было готово, все вволю настрелялись. Из ПМов, «калашниковых», из «Скорпионов».
В целом мы натягивали с «буханкой» на 3-й класс броневой защиты. Пластины держали выстрел обычным патроном АКМа с семи метров. С пяти уже пробивались. Проблема была в стеклах. Зоркий Глаз меня сразу предупредил, что бронестекол достать невозможно – это стратегический товар. Так что придется делать бронешторки, которые задвигаются из салона. Поспорили насчет люка. Я хотел сделать его большим, помня приключения на маяке – стоит машине наехать на мину и в закрытом салоне баротравма обеспечена. Даже если не пробьет. Индеец моим заскокам, конечно, удивился и заметил, что в большой люк легче закинуть гранату. Прямо к военным действиям готовимся, что в условиях периодических негритянских бунтов в городах – не такая уж фантастика. Да, для подавления восстаний у американцев есть национальная гвардия. С собственными броневиками. Но в ходе бунтов иногда захватывают заложников – так что надо быть готовыми ко всему.