– Могу сделать дополнительный легкий люк из сетки-рабицы, – предложил Вихо. – В дождь можно пользоваться обычным, а если погода хорошая – легким. При движении гранату сдует с рабицы и проблема решена. Под какой пулемет устанавливать крепеж?
А вот тут вопрос. Пулеметов громовцы из Союза не привезли – только пистолеты, автоматы, снайперскую винтовку и светошумовые гранаты. Плюс всякую амуницию – броники, штурмовые щиты, тараны, альпинистское снаряжение… Это значит, что пулемет надо выбивать из американцев. Основная модель у них сейчас – это М60 и 19-й Браунинг. Последний, кстати, совсем старичок – используется со времен Второй мировой.
Список вопросов к Бакли все рос и рос, как увеличивались счета, что я предоставлял в бухгалтерию на оплату. Авдонин в резидентуре получил пачку долларов под отчет – так что кое-какие расходы, такие, как покупка досок для виндсерфинга и лодок, мы пустили мимо кассы «Земли». Тем не менее суммы чем дальше, тем больше становились если не катастрофическими, то огромными. А ведь нам нужен и свой автопарк, да и от вертолета я бы не отказался. Значит, что? Правильно, пришла пора привлекать спонсоров. Выбил у Бакли разрешение на создание при ВШК благотворительного фонда помощи сотрудникам спецподразделений. Утвердил устав, запустил процесс регистрации. После чего позвонил Сэму Уолтону. По его нью-йоркскому номеру.
Опять ответил дворецкий, и опять американского олигарха не было на месте. Но ему передадут, что я звонил. Интересно, обменяли уже Джимми или еще нет? Если обменяли, то Уолтон может и послать меня лесом.
Синтия № 2 нашла конверт с письмом от жены. Я, конечно, сам виноват. Таскал его на себе, потом оставил в кабинете на бумагах – все тянул открыть и прочитать. О’Тул же оказалась неплохой секретаршей – сметливой, трудолюбивой. Быстро сделала картотеку-архив документов, все эти входящие, исходящие, даже книгу телефонограмм. Все бумаги регистрировались, соблюдались сроки ответов. Особенно по корреспонденции с Совбезом ООН.
Девушка на автомате открыла неопознанный конверт. А там кроме письма – наша свадебная фотка была вложена. Синтия, пока была в Союзе, подучила русский. Ну и ее женское любопытство не смогло устоять – прочитала письмо.
– Ты женат?! – О’Тул нашла меня на стрельбище, помахала перед моим носом конвертом. Рыжая вся раскраснелась, глаза ее сверкали.
– Читать чужие письма нехорошо! – выдавил я из себя, ставя «Скорпион» на предохранитель и снимая солнцезащитные очки.
– Я случайно. Ты бросил конверт в деловые бумаги.
– Да, женат.
– И ничего мне не сказал?! А где кольцо?
Кольцо я перед поездкой в Штаты снял. Дабы не дразнить Синтию № 1. Которая, кстати, о супруге знала.
– Не ношу.
Я оглянулся. На стрельбище было пусто, время обеда – все отправились в столовку. Дегустировать новые китайские блюда.
– Какой же ты… – Синтия запнулась, подбирая слова.
– Что в письме-то? – поинтересовался я, выхватывая из рук фотографию. Подпись гласила: «Сколько бы трудностей не случилось, сердца бьются все так же в унисон!» Я прислушался к себе. Нет, никакого унисона я не чувствовал. Вспоминал Яну все реже, будто и не было той странной встречи в сберкассе.
– Я не вчитывалась, – сбилась с мысли О’Тул. – Что-то про любовь, которая преодолевает все препятствия.
Мне удалось забрать и само письмо из рук рыжей. Быстро проглядел текст. Про беременность ничего, про семью совсем мало – отец много работает, практически его дома не видят, Яна переехала обратно в генеральскую квартиру родителей. Передавала приветы от Кожедуба, от тещи. В целом письмо было явно попыткой примирения.
– У каждого из нас есть свои недостатки, – решил отшутиться я. – Ты недотрога. А я немного женат.
– Насколько немного?
– Вот настолечко… – я показал кончик пальца. – Мы разошлись. Но не развелись.
Про будущего ребенка я решил умолчать. Скажешь – Синтия точно взорвется. А так она задумалась, начала крутить прядь волос.
– Постарайся не болтать об этом в отряде… – Я закинул «Скорпион» на плечо, отправился в оружейку – почистить оружие и убрать в сейф. Останешься на стрельбище – расспросы продолжатся. А оно мне надо?
К концу недели случилось сразу два хороших события. Объявился Дэрил Гейтс из СВОТа Лос-Анджелеса. Я его разыскивал, звонил в полицейское управление LA, даже телеграмму послал. И все по нулям. А тут сам вызвонил через ВШК, сообщил, что был в отпуске, а теперь готов меня встретить и предметно пообщаться. Дал задание Синтии брать билеты в Город Ангелов.
Второе событие произошло после представления, что мы устроили фэбээровским чинам и представителям Совбеза ООН. Показушки включали в себя передвижение змейкой, штурм КПП, рукопашный бой, тактическую стрельбу с преодолением препятствий. Работать пришлось впятером – я, Огонек, Байкалов и оба Ильясовых. Против нас, в качестве террористов, захвативших «стакан» КПП, выступали Байбал, Руди и парочка вольнонаемных. Заложницей отработала Синтия № 2. Тогда-то она, кстати, и познакомилась с номером один. Женщины критично осмотрели друг друга, обе одновременно поджали губы. О’Тул и Родригес были одинаково одеты – в белые брючные костюмы.
– Она мне не нравится! – с ходу заявила № 1, когда я готовился к штурму. – Почему сейчас она в заложницах? Разве прошлый раз я плохо сыграла?
– Надо было репетировать, – коротко ответил я, – а ты занята постоянно.
– У тебя с этой Родригес что-то было? – уже после штурма спросила Номер Два. – Я видела, как она на тебя смотрит.
– Не слишком ли ты рано села на трон ревнивой жены Орлова? – возмутился я. – Мы всего-то раз переспали, а потом ты начала строить из себя недотрогу!
Сказал и пожалел. О’Тул резко развернулась, быстрым шагом ушла с «выставки». Кажется, даже вытирала глазки по дороге.
Сильно расстроиться я не успел – подошли с похвалами фэбээровцы и чиновники Совбеза. Даже кислорожий Доусон выдавил из себя пару теплых слов.
А вот заместитель директора ФБР Толсон порадовал не только болтовней. Кивнул свите, те притащили два свертка – большой и маленький. В первом был запрошенный мной пулемет М60 для оснащения «буханки». Во втором – необычный пистолет, напоминающий своим видом немецкий парабеллум.
– Это «Ругер Стандарт», – пояснил Толсон. – Под специальный 22-й калибр. Посмотрите сюда.
Фэбээровец показал нам крупную тупую пулю.
– Внутри она пустая. При попадании в препятствие данная пуля раскрывается цветком и не покидает препятствие. Отличное останавливающее действие, и можно стрелять в самолете – баки не пробьете.
Вот подарок так подарок! Штурмы самолетов – самое сложное в работе спецназа. Если баки полны керосина, то любой неосторожный выстрел, взрыв гранаты, и добро пожаловать в братскую огненную могилу. Так себе смерть – хоронить черные косточки будут в закрытом гробу.
– Всего один пистолет? – я сначала посмотрел на Бакли, потом на Толсона. Не похоже, что Энтони был в курсе новинки. – Нам нужно как минимум десять штук! А если делать учебное отделение, то еще дюжина.
– Вы сначала с этим потренируйтесь, – усмехнулся Толсон. – Отстреляйте его по разным мишеням. Нам в Бюро интересно было бы получить заключение из отряда – может быть, мы его тоже закупим для своих агентов.
Худо ли, бедно, неделя пролетела, наступила суббота. Я, честно сказать, совсем забыл про бойцовский клуб. Столько всяких дел, что голова пухнет и лишнее улетает мгновенно. Но не забыли Уилл-борец и Мейсон. Стоило мне только выехать за пределы базы, знакомый серый GM пристроился рядом в соседней полосе. Мейсон, приоткрыв окошко, аристократически кивнул в сторону обочины.
Мы припарковались, я вылез, поглядывая на местных красоток, следующих на пляж. Совсем девки разделись – шортики, мини-юбки, топики. Оно и ясно – парит в Нью-Йорке так, что асфальт плавится. Оно, конечно, хорошо мечтать о собственном вертолете. Но как бы для начала достать кондеи в коттеджи. А народ еще просит телеки, да хотя бы одну стереосистему в офицерский клуб. Которого тоже нет – надо отделывать помещение, выпрашивать у Бакли бюджеты. Если представить, что будущих свотовцев надо где-то расселять – вряд ли они захотят в казарме ночевать, – становится совсем грустно. Вроде бы и много денег выделили на «землян», а улетают только так.
– Ну, что надо? – поинтересовался я у агентов, которые вылезли из машины, сняли пиджаки.
– Какой ты невежливый, русский! – пожаловался Мейсон. – Вон у Уилла до сих пор бровь болит.
Я посмотрел на «борца». Тот был спокоен, не похоже, что у него что-то болело. Но лейкопластырь был все еще наклеен. Мощно я ему там рассек.
– Уилл хочет реванша? – прямо спросил я.
– Почему бы и нет… – пожал плечами фэбээровец. – Сам предложил в эту субботу в десять вечера на парковке бара Лонг-Бич.
– Копы будут? – усмехнулся я.
– Есть знакомые парни в полиции, – спокойно ответил Уилл. – Могу позвать помахать кулаками. Можно даже с них денег за это взять. А то народ ходит в боксерские клубы, а там этого нельзя, того не рекомендуется. На спарринги дай бог треть времени – остальное тренировки с грушей, скакалкой. А парням только пар выпустить после работы надо. Им эти скакалки на хрен не нужны. Так что? В десять?
Деваться было некуда, вечером, взяв с собой заскучавшего Незлобина, тихонько, отправились на север Нью-Йорка. Похоже, свалили без палева – вся верхушка резидентуры сидела в арсенале на каком-то важном совещании. Нас не позвали.
– Что, мне тоже драться придется? – поинтересовался Огонек.
– Да, такие правила бойцовского клуба. Дерутся все.
Пришлось рассказывать Вене о UFC. В моем доморощенном исполнении.
По дороге тормознул возле спортивного магазина – купил хоккейные «ракушки» для паха, боксерские обмотки для кулаков.
А на парковке было плотно. Кроме двух фэбээровцев, пришло сразу с десяток дальнобоев. И не все были пивозаврами с животами, как первая троица, – она, кстати, тоже присутствовала. Парочка мужичков, судя по развороту плеч, были явно не чужды единоборствам. Или хотя бы тяжелой атлетике. Черт, а как быть с весами-то? Тяжелые загасят легких. Ладно, пусть пока, как есть, потом что-нибудь придумаем.