– Ты скоро? – лениво поинтересовался тот.
– Нет, – односложно ответил Руслан Викентьевич.
– Машка волнуется, – объяснил свой звонок Леня и зевнул.
«А ты?» – захотелось спросить в лоб, но Бравин сдержался, осознав всю глупость такого вопроса: не девочка, в конце концов.
– Пап, – в голосе сына проскользнул неявный интерес, – ты не слышишь меня, что ли?
– Слышу, – пробурчал Руслан Викентьевич и слукавил: – Неудобно говорить.
– Ну так бы и сказал, – с пониманием признал право отца на какую-то отдельную жизнь младший Бравин. – Тогда мы тебя не ждем.
– Спокойной ночи, – пожелал Руслан Викентьевич и впервые подумал о том, что совершил ошибку, вовремя не отделив сына.
Звонок из дома оказал на Бравина странное действие: ему вдруг показалась настолько нелепой вся эта ситуация с ожиданием Анны, что он занервничал. «Зачем?!» – проклинал себя Руслан Викентьевич, объезжая беспорядочно припаркованные возле тротуара машины. Как бывший эмчеэсник, он точно определил так называемые опасные зоны – подъезды к ресторанам, кафе и ночным клубам – и тут же отметил для себя, что в случае чрезвычайной ситуации проезд к зданию окажется заблокирован. Это на какое-то время отвлекло бывшего главу МЧС от тревожных мыслей, но спокойнее не сделало. В душе Бравина боролись два чувства: стойкого мужского интереса и не менее стойкой мужской неуверенности. Проще сказать: Руслан Викентьевич трусил. И в первую очередь его страшила непредсказуемая реакция Анны Викторовны Гольцовой, с которой, думалось ему, ни один мужчина не может ощущать себя в абсолютной безопасности. «Как с ней муж-то живет?!» – вдруг озаботился судьбой ее супруга Руслан Викентьевич, но тут же признался, что с удовольствием занял бы его место. Анна казалась ему женщиной, которая одним только своим присутствием облагораживает того, кто рядом. Даже губернатор и тот вел себя рядом с ней иначе, чем со всеми остальными сотрудницами Администрации. Вон даже с собой в реанимацию к матери потащил! «А может, они на самом деле любовники?» – на секунду поверил Руслан Викентьевич. И мысль о том, что интерес к Анне мог испытывать не только он, но и любой другой, с кем она столько лет работает рядом, возбудила его не по-доброму. «А я-то дурак! Мотаюсь здесь, как дерьмо в проруби!» – рассвирепел Бравин и решительно повернул в сторону площади, собираясь расставить все точки над i. Но как только Руслан Викентьевич вновь оказался у дверей Администрации, его смелость тут же улетучилась, потому что никакого i между ним и Гольцовой не было. Мало того, он даже не удосужился оставить ей номер своего сотового, чтобы та могла перезвонить ему, как только освободится. «И еще, – разозлился на себя самого Бравин, – какое мне дело до ее отношений с губернатором?! Что я ей, муж, что ли?»
И тот факт, что не муж, показался Руслану Викентьевичу досадным недоразумением, которое достаточно легко было бы исправить, если бы сама Анна Викторовна Гольцова дала на это добро. Размышляя над тем, а возможно ли такое в принципе, Бравин незаметно для себя задремал. И к моменту, когда Анна, окруженная коллегами, вышла из дверей Администрации, мирно спал, положив голову на руль.
Опасаясь толков, Аня дождалась прихода такси, усадила в него своих сотрудников, выдала собственные деньги на проезд и разрешила завтра выйти на работу после двенадцати.
– Я приду вовремя, – пискнула на прощание воодушевленная доверием начальницы Вика Долгановская и с силой хлопнула дверцей.
– Осторожно, это не холодильник! – тут же сделали ей замечание сопровождавшие ее мужчины, и такси, мигая зеленым огоньком, отъехало от здания.
Только после этого Анна отправилась к бравинской машине, не переставая изумляться упорству ее владельца.
Услышав звук открываемой дверцы, Руслан Викентьевич тут же проснулся, с силой потер глаза и, перегнувшись через кресло, подал Гольцовой руку, не выходя из машины.
– Вот я вас и дождался, Анна Викторовна, – подтянул ее наверх Бравин, стараясь не смотреть на соблазнительно белеющие коленки.
– Вот и зря, надо было ехать домой, – пожурила его Аня, избегая смотреть в глаза собеседнику.
– А мне кажется, совершенно не зря, – заулыбался Бравин, не выпуская ее руки. – У меня такое ощущение, словно я на свидании.
– А что, у нас с вами свидание?! – засмеялась Анна и очень аккуратно высвободила руку.
– Свидание, – серьезно подтвердил Руслан Викентьевич и показал на табло: – Половина двенадцатого, Анна Викторовна. Самое время.
– Ну вы даете, – покачала головой Аня, а Бравин заметил – ей приятно.
– Домой?
– Домой. – Анна назвала адрес.
– Я помню, – снисходительно улыбнулся Руслан Викентьевич.
– Зато я еще немного – и забуду не только собственный адрес, но и как меня зовут.
– Вы очень много работаете, – с готовностью отозвался Бравин и еле сдержался, чтобы не коснуться этих светящихся в темноте коленей.
– Вы тоже, – подхватила Анна. – Сегодня, например.
– А я не на работе, – напомнил замгубернатора, – я, Анна Викторовна, на свидании. Хотите цветов? Могу я подарить вам цветы?
– Можете. Но больше всего на свете я хочу спать, – неромантично ответила Аня и вытянула ноги. – Можно я разуюсь?
– Вы можете даже прилечь, – предложил ей Бравин и нажатием какой-то кнопки сделал так, что переднее сиденье плавно опустилось назад.
– Не машина, а трансформер, – то ли похвалила, то ли проворчала Анна: – Может быть, мы уже поедем?
– Поедем, – кивнул Руслан Викентьевич, – но, если можно, не самым коротким путем.
– Хотите покатать меня по ночному городу? – усмехнулась Анна, в жизни которой никогда не было ничего подобного.
– Я бы с удовольствием. – Бравин не настаивал, и Аню это смутило. Ей представлялось, что ее спутник должен быть немного настойчивее, иначе она так и не сможет определиться, чего ей нужно на самом деле: то ли цветов, то ли ночной прогулки, то ли задушевного разговора. Одно Анна знала точно – домой возвращаться не хотелось.
– Вы чего-то опасаетесь? – уточнил Руслан Викентьевич, словно «подслушавший» ее мысли.
– Сидя рядом с бывшим главой МЧС? – нарочито удивилась Аня, а потом взмолилась: – Послушайте, отвезите меня домой. Я буквально с ног валюсь. Мне правда не до чего.
Интонация, с которой говорила Анна, тут же изменила настрой Бравина: чужая жена, уставшая женщина, надо просто отвезти ее домой и не пытаться строить из себя ухажера. Человека дома ждет муж, устроенный быт, а тут он со своими дурацкими чаяниями.
Вырулив с площади, Руслан Викентьевич не произнес ни одного слова, остро почувствовав всю тщетность своих притязаний. Но, как только Аня поняла, что тот прислушался к ее просьбе и просто везет ее домой, она мысленно возмутилась: «И это все?!»
Моментально собравшись, Анна надела босоножки и вызывающе уставилась на Бравина:
– Вы правда везете меня домой? (Тот молча кивнул.) Отлично!
– А что, собственно говоря, произошло?
– Вы ждали два с половиной часа, чтобы просто отвезти меня домой?! – с нажимом спросила Анна, даже не осознавая, что провоцирует сидящего рядом мужчину на совершенно определенные действия.
– Вы, кажется, сами об этом просили.
– Просила, – тут же подтвердила Аня. – А вы, вероятно, всегда делаете то, о чем вас просят?
– Нет. – Руслан Викентьевич въехал во двор Аниного дома. – Не всегда. Но если меня просит женщина, которая мне нравится, я не отказываю. Можете выходить, Анна Викторовна. Прямо – к подъезду.
– Спасибо, – злобно поблагодарила она и не сдвинулась с места.
– Что-то не так? – развернулся к ней Руслан Викентьевич.
– Не так. – Анна избегала смотреть ему в лицо. – Не так.
– Со мной? – глухо уточнил Бравин.
– Со мной, – все так же не глядя в его сторону, призналась Гольцова. – Еще вчера мне было абсолютно все равно, что вы обо мне думаете. А сегодня я, сама того не желая, провела с вами весь день (Руслан Викентьевич вопросительно посмотрел на Аню). И я не уверена, что вы мне нравитесь. Скорее, нет. Вы не в моем вкусе. Или абсолютно в моем…
– Все это можно сказать гораздо проще, – задыхаясь, проговорил Бравин и притянул Анну к себе. – Точнее, можно ничего не говорить.
– И все-таки я скажу, – попыталась высвободиться из его объятий Аня, словно проверяя, не ошиблась ли.
– Не надо, – прошептал Руслан Викентьевич и поцеловал Аню с такой страстью, которой у нее самой в данный момент не было. Но она знала, что будет, потому что всегда догадывалась, как быстро мощное сексуальное влечение одного заражает другого. В случае с Бравиным было именно так. Та дрожь, которая беспощадно его била, моментально передалась Анне, и она прямо сказала об этом, потому что ни о какой душевной близости в этот момент и не помышляла. Ее интересовало только одно – где? Почему-то казалось, что в машине неприлично, а ведь когда-то по молодости ей даже хотелось это попробовать.
– Не здесь? – Руслана Викентьевича явно смущала близость к ее дому.
– Нет, – скорее, промычала Анна, которую эта близость скорее возбуждала, нежели заставляла быть осмотрительнее.
– В гостиницу? – Бравин предложил то, что предложил бы практически любой мужчина в данной ситуации.
– В номера? – резко отпрянула от него Аня и криво усмехнулась: ей вдруг показалось все это необыкновенно пошлым.
– А одного нам не хватит? – подхватил тему наивный Руслан Викентьевич, даже не подозревая, как изменилось настроение его спутницы.
– Вы мне еще квартиру на час предложите, – высокомерно произнесла Анна и отодвинулась от Бравина. – Мне надо идти.
Обескураживал тон Гольцовой: высокомерный и язвительный одновременно. Это было странно, ведь сразу не оттолкнула, наоборот: отзывалась на каждое прикосновение. Руслан Викентьевич почувствовал себя обманутым и, перегнувшись через нее, резко распахнул дверцу:
– Идите.
Сказать, что бравинский жест не разочаровал Гольцову, – это ничего не сказать. Сначала она почувствовала себя точно так же, как и Руслан Викентьевич, обманутой. А потом – оскорбленной. А потом – униженной. И ей захотелось нахамить этому человеку и высказать ему все. Но что это «все», было непонятно, потому что слова никак не хотели связываться в предложения. Тогда ей не осталось ничего другого, как просто выйти из машины и, не оглядываясь, зайти в предусмотрительно открытый кем-то подъезд, на дверях которого висела записка: «Ждем «Скорую». Просьба не закрывать».