— Сдурела, что ли? — возмутилась Рита, освобождаясь от ее рук.
— А чего у тебя дверь нараспашку? Я кучу всего напридумывала!
— Для тебя, между прочим, и открыла, впечатлительная моя!
— Ай, ладно. Ты, смотрю, уже готова? Можем ехать?
— Можем, — кивнула Рита, подхватывая рюкзак.
Через несколько минут девушки шли к автовокзалу…
Деревня встретила их палящим солнцем и пустыми улицами. Асфальта здесь не было, а горячий песок и мелкие камешки попали в босоножки и теперь нещадно натирали ноги.
— Почему так пусто? — удивилась Полина, когда они дошли до середины улицы, так и не встретив ни одного человека. — Вчера я видела человек пять, а сегодня деревня кажется необитаемой.
Рита промолчала. Она смотрела по сторонам, думая о своем, и поймала себя на мысли, что боится и одновременно хочет встретить Диму.
— Ну наконец-то! — обрадованно воскликнула Полина, сдувая с мокрого лба прилипшую к нему прядь. — Вот и дом Екатерины Алексеевны.
Девушки стояли возле ухоженного дома с яркими наличниками, веселеньким желтым забором и множеством клумб во дворе.
— Идем, — Полина деловито перекинула руку через калитку, повернула щеколду и вошла во двор.
Под ноги им тут же кинулась хорошенькая белоснежная собачка и залилась веселым лаем. Рита отшатнулась, зато Полина, ничуть не испугавшись, присела рядом с собачкой и протянула к ней руку:
— Эй, кто тут у нас такой хороший?
— Осторожно, укусит! — предостерегла ее Рита.
— Кто укусит? — засмеялась Поля и потрепала собачку за ухом. — Ты укусишь? — обратилась она к ней. — Нет, она не укусит! Милашка! Как тебя зовут?
— Снежинка, — раздался сбоку высокий женский голос. — Снежка, если коротко.
Девушки обернулись и увидели высокую женщину лет шестидесяти пяти в длинном синем платье. Ее седые волосы были собраны в пучок, а на левой руке блестело обручальное кольцо, свидетельствующее о том, что женщина овдовела. Вот только сейчас старухой ее назвать было невозможно. И почему Полина ее так называла вчера?
Полина, казалось, и сама была удивлена. Она во все глаза смотрела на женщину и не могла узнать в ней вчерашнюю бабку, сидящую на скамейке с палочкой в руках.
— Екатерина Алексеевна? — неуверенно спросила Поля.
— Да, не узнала? — усмехнулась женщина. — Что ж, значит, разбогатею.
— Простите, просто вы не так выглядите, как вчера… — забормотала Полина.
— Вчера я работала в огороде, а сегодня ждала гостей, — заявила Екатерина Алексеевна. — Но оставим обсуждение моего внешнего вида. Проходите в дом, покажу вашу комнату. Подругу твою как зовут?
— Я Рита, — представилась Рита.
— Маргарита, значит, — кивнула Екатерина Алексеевна, посмотрев на девушку и задержав на ней взгляд.
— Почему вы так смотрите?
— Показалось, будто я где-то тебя видела.
Женщина пошла вперед, поднялась на крыльцо и толкнула дверь в дом.
— Она меня вспомнила, — наклонившись к уху Полины, прошептала Рита.
— И что в этом такого? — пожала плечами Поля. — Ты просто показалась ей знакомой.
Рита не нашлась что ответить.
Девушки последовали за хозяйкой. В доме было прохладно, после жаркой улицы для девушек это было настоящей благодатью.
— Разувайтесь, — велела хозяйка, и подруги послушно сняли босоножки, аккуратно поставив их в угол. Осторожно ступая по холодному полу, они вошли в гостиную и словно попали в девяностые годы. У стены обеденный стол, на нем старый телевизор, покрытый вышитой салфеткой. Напротив диван с покрывалом в ярких розах, рядом кресло. В углу стол, на котором стояла ваза с ветками жасмина, наполнявшими комнату приятным сладковатым запахом.
— Красиво у вас, — улыбнулась Рита, оглядывая комнату.
— Не льсти, — поморщилась хозяйка. — Знаю, у меня все старое, советское, не то что у вас в городе.
— Я не льщу, правда нравится, — возразила Рита.
Екатерина Алексеевна ничего не ответила ей, быстро пересекла комнату и толкнула дверь, выкрашенную яркой голубой краской.
— Здесь вы будете жить. Добро пожаловать.
В этой комнате мебели было еще меньше. Две аккуратно застеленные кровати, полка с книгами на стене и маленький круглый столик, с таким же букетом жасмина на нем. Пол здесь был еще мокрым, видимо, Екатерина Алексеевна сделала влажную уборку перед приездом гостей.
— Располагайтесь и выходите ко мне, угощу вас квасом, сама делаю. В такую жару самое то.
С этими словами хозяйка вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Подруги остались одни.
— Да… — протянула Полина, бросая свой рюкзак на кровать у стены. — Не думала, что еще есть такие дома. Мы же словно в СССР попали!
— А мне нравится, — пожала плечами Рита, занимая кровать у окна. — Как-то уютно, мило.
— Уютно, не поспоришь, — согласилась Поля. — Знаешь, в детстве отец возил меня к бабушке, вот у нее было точно так же. Ностальгия… Ладно! — вскочила на ноги она. — Давай переодеваться и пойдем. Не знаю, чего мне больше хочется — выпить прохладного кваса или услышать рассказ про играющую по ночам скрипку.
Через пятнадцать минут подруги шли к беседке, где накрывала на стол Екатерина Алексеевна. Обе девушки переоделись в короткие шорты, чем заслужили неодобрительный взгляд хозяйки, но та ничего не сказала, лишь покачала головой. Футболки на них были одинаковые, отличались лишь цветом: на Полине красовалась желтая, на Рите — красная.
— Присаживайтесь, — кивнула на скамейки Екатерина Алексеевна, наполняя их стаканы квасом.
— Спасибо! — от души поблагодарили девушки.
Квас оказался изумительным, и они тут же попросили добавки. Хозяйка зарделась от похвалы, своим квасом она очень гордилась.
— Значит, вы журналистки? — переводя взгляд с одной девушки на другую, перешла к главному Екатерина Алексеевна.
— Да, — кивнула Полина и, к удивлению Риты, вытащила из кармана шорт удостоверения.
Екатерина Алексеевна придирчиво рассмотрела их и вернула Полине.
— А откуда вы узнали о том, что творится в деревне? — понизив голос, спросила она.
— Простите, но мы источники информации не разглашаем, — деловито заявила Полина. — Признаться, я решила, что это выдумка. Ну что за бред: скрипка играет с кладбища?!
— Вовсе не бред! — воскликнула Екатерина Алексеевна. — Ох, девушки, у нас такое тут…
Подруги переглянулись и, дружно отставив стаканы, приготовились внимательно слушать.
Женщина очень волновалась: она схватила со стола салфетку и принялась мять ее в руках.
— Жил в деревне мужчина… Виктор. Он был слегка не в себе, разговаривал с цветами и деревьями, а вот с людьми не любил. Не то что бы чурался, нет! Но старался поменьше сталкиваться. Да и не приходилось ему. Дом стоял на отшибе, туда никто особо и не совался, понимали, что хозяину не понравится. Так и жил Виктор, или Витенька, как мы все его звали, один. Музыку очень любил. Я не видела, но почтальонша, приносившая ему пенсию, рассказывала, что в его доме было много музыкальных инструментов — фортепиано, гармонь, скрипка.
— Простите, что перебиваю, — встряла Рита, — но откуда он вообще взялся? Всю жизнь жил здесь?
— Нет, — качнула головой Екатерина Алексеевна. — Он появился лет десять назад, может, чуть больше. Узнали, что дом кто-то купил, потом Витеньку увидели. Хотели с ним пообщаться, а он вот такой…
— Всегда один? И у него совсем никого не было?
— Кто-то приезжал к нему раз в месяц женщина… Но кем она ему приходилась, никто не знает. Да и лица ее не видели никогда. Подъедет на черной машине, и зимой и летом в длинных одеждах, а на голове платок, пакеты ему в дом отнесет и уезжает.
— Понятно, а что дальше?
— Ну так вот. Витенька постоянно играл. Окна у него были открыты, из ближайших домов слышалась музыка. А год назад… Несколько дней стояла тишина, окна закрыты. Мы заволновались, куда подевался чудак, и пошли к нему. Трое мужчин, соседка моя, Галина и я. Подходим к дому осторожно и давай звать его. Мужчины ближе к дому, в окна заглядывают, — а они изнутри шторами плотно занавешены. Тогда мы уж все на крыльцо поднялись, смотрим, а дверь не заперта. Мы тогда уже поняли: нехорошее что-то случилось. Галина крестится, а я словно окаменела. Мужчины в дом вошли, думали, помер, может, Витенька… Только все еще хуже было.
— Что может быть хуже? — Рита слушала рассказ затаив дыхание.
— Убили его. Лежал посреди комнаты, в руках скрипка, глаза широко распахнуты, голова проломлена. И запах уже в доме нехороший, жара тогда стояла страшная.
— О, Господи… — поежилась Полина. — Кому же он мог помешать?
— Вот уж не знаю. Мы милицию вызвали… С людьми поговорили, но так ничего и не нашли. Тело через два дня отдали, а кто хоронить-то будет? Мы милиции рассказали о женщине, что приезжала к нему, только что толку? По документам у него вроде и нет никого. Так никого из близких и не нашли. Как он этот дом купил и кто к нему приезжал, не знаем.
— Да уж, — Рита крутила в руках стакан. — И кто его хоронил?
— Односельчане. Все как положено сделали, в церкви отпели, скрипку ему в гроб положили. Дом милиция опечатала, ключ где-то у них остался, но наши мужики решили, что нехорошо так все оставлять, и заколотили окна, двери. И потихоньку стали забывать эту историю. А на девятый день…
Подруги подались вперед, чувствуя, что сейчас будет самое интересное.
— А на девятый день в полночь с кладбища послышалась мелодия. Как сейчас помню… — Екатерина Алексеевна оставила салфетку в покое и обхватила себя руками. От волнения она сразу стала выглядеть на свой возраст. Схватив стакан с квасом, она сделала несколько быстрых глотков и продолжила:
— Я спать рано ложусь, десяти еще не было. Но в тот день уснуть не могла. Все ворочалась, ворочалась, вставала раз пять. Окна то открывала, то закрывала. Потом стемнело, с улицы прохладой потянуло, и я засыпать начала. Вдруг слышу звуки скрипки. Сначала подумала, что приснилось. Села в постели, прислушалась — и правда, играет! И так тоскливо, заунывно! Я халат надела — и к окну. Вижу, в соседних домах свет зажегся, люди на улицу выходить стали. И я вышла. Стоим, п