— Вот это номер, — возбужденным голосом произнесла она. — Я и не думала, что в ваших снах такие разборки.
— А их и нет.
— Но ведь этот тип так вас ударил…
— И что с ним? Ведь я полагаю, что какое-то время ты еще находилась в том сне.
— Понятное дело, что я осталась. Я его убила.
— Каким образом?
— Ну, на мне ведь был космический скафандр, а на спине — плазмоган. Одной лишь очередью я покончила и с ним, и с половиной города.
Ружицкий наморщил брови. В его сне плазмоган никак не был предусмотрен. Он вообще не видел сны о чем-либо таком. Неужели девчонка умела настолько модифицировать чужие образы? Интересно, а чего еще она умеет? По счастью, это всего лишь сон. Завтра утром никто во Вроцлаве не обнаружит пятна вторичного излучения. Но вот интересно, почему это так сильно она желала увидеть, можно ли остаться в ком-либо после пробуждения? Вопросительные знаки начали активно множиться.
— А кто это был? — вырвала его из задумчивости Оля.
— Не знаю, — буркнул он в ответ. — Но кое-какие подозрения имеются.
— Наверняка это тот самый бандит, которого здесь охраняет полиция.
Девочка явно была возбуждена.
— Возможно. Если это так, выходит, он тоже много чего умеет.
— Нууу! Давай пойдем в его сон и устроим там скандал!
Ружицкий глянул на часы.
— Еще не сейчас. Мне нужно сходить к Игорю.
— Но…
— Послушай, Оля… У меня к тебе есть одна просьба: ни в коем случае не ходи туда сама. Встретимся у Ханки и переговорим.
Мир Игоря был реальным. Законы физики в нем тоже действовали. Ружицкий чувствовал холод, ледяной ветер обдувал его лицо, мертвящая темень едва уступала в дрожащем свете зажигалки. Ради пробы он легонько обжег себе палец. Все происходило как и в реале. С одной лишь разницей — не было Луны. На небе, если не считать муравейника звезд, совершенно не похожих, впрочем, тех, что имелись на настоящем небе, не было ничего… Ружицкий вынул из кармана волшебный ноктовизор и, только лишь благодаря нему, увидел, что его окружают негостеприимные холмы, поросшие густым лесом. Довольно-таки типично для особы, живущей в кошмарном страхе. Из другого кармана Ружицкий вытащил детектор людей, после чего превратился в человека-невидимку.
Игорь находился за ближайшим холмом, в малюсеньком форте, окруженном палисадом из отесанных древесных стволов. Впрочем, форт — это было слишком громко сказано. Внутри палисада даже не было приличного дома. Посреди площадки горел огромный костер, а гревшийся возле него закутанный в шкуру некоего животного парень не выпускал из рук примитивного копья. Слишком много страха. Но здесь, в отличие от яви, этот страх было легко укротить.
Он проснулся и включил стоящий возле кушетки компьютер. Не хотелось даже подниматься. Ружицкий быстро просматривал данные, касающиеся военных бронемашин. В конце концов, выбрал «Росомаху»[22], поскольку предпочитал читать инструкцию по эксплуатации на польском языке.
После того, как вновь очутился во сне, Ружицкий открыл люк и выставил голову из башенки. Двигатель он не включал, чтобы не испугать парня.
— Игорь, это я! — крикнул он в темень. — Доктор Ружицкий, тебе нечего бояться.
Тем не менее, панику он вызвал. Внутри палисада что-то с грохотом рухнуло на землю.
— Это действительно вы?
— Выйди и проверь.
— Как же, как же. А вдруг это обманка?
— Нет здесь никаких обманок. Мир чертовски реальный.
Пара мгновений тишины.
— Я еще не до конца вам верю.
Ружицкий лишь тяжело вздохнул.
— Так может мне войти вовнутрь?
Снова несколько секунд для раздумий.
— А может, лучше — нет.
Ружицкого начало это слегка доставать. Он врубил двигатель и включил фары.
— Если ты меня не впустишь, то я расхеря… развалю этот палисад одной очередью!
Ошеломленный странными в собственном мирке звуками парень отодвинул один из элементов палисада и осторожненько выглянул наружу. Видок еще тот! Во сне у него было мускулистое тело, почти как у Конана Варвара, паренек был практически голым, лишь бедра были прикрыты неширокой повязкой из плохо вычиненной шкуры какого-то зверя. Он все еще опасался покинуть круг мерцающего света внутри палисада. Ружицкий соскочил с башенки Росомахи и подошел поближе.
— Да выходи же, выходи. Нечего бояться.
— Но вы точно реальны?
Ружицкий даже и не знал, что на это ответить.
— Весьма курьезный вопрос. — Ему никак не удавалось найти наиболее подходящих слов. — И, следует признать, я и сам не знаю.
Игорь с любопытством поглядывал на бронемашину за спиной у доктора. Ружицкий тоже повернул голову.
— Пошли, проедемся. Покажу тебе пару штучек.
— А откуда она тут взялась? — спросил Игорь, открывая бронированные дверки.
— Я на нем приехал. — Ружицкий занял место водителя. — Садись сюда. — Он указал парню место командира. — Так, это вот ноктовизор, здесь электрические гашетки пушки и пулемета.
— Как мне ими пользоваться?
— Пока что — методом тыка. А когда проснешься, то не издавай из себя стонов, словно умирающая девица, а попроси принести компьютер и поставить так, чтобы ты мог видеть экран, после чего хорошенько изучи инструкцию по обслуживанию. В яви, вместо того, чтобы ждать, когда придет следующий сон и освободит тебя от мучений, пользуйся временем с толком. Обучись чему-нибудь и постепенно изменяй этот мир. Шаг за шагом.
— Это я создал этот мир?
— В какой-то степени. Ты начал управлять сном. И все вокруг сделалось реальным. Здесь тепло, холодно; тут ты можешь чувствовать боль, заниматься сексом. Здесь, просто-напросто, действуют физические законы. Ты можешь здесь по-настоящему жить, и это реальное бегство от страданий наяву. Там попросту формируй свой разум, чтобы пользоваться им здесь.
Парень все время крутил головой. С любопытством он касался ладонью различных фрагментов оснащения боевой машины.
— Но ведь этот бронетранспортер ты не создал, правда?
— И да, и нет. Ты такую возможность допускаешь, так что создать ее мог я. Как будто не допуская, что если бы в этом мире не было, к примеру, огня, процесса сгорания, то эту хрень нельзя было бы запустить ни за какие коврижки…
Казалось, Игорь мало чего понимает. Он создал себе свой маленький, сотканный из проекций собственных страхов мирок, в котором, все же, сумел избавиться своего величайшего кошмара из яви. Вот интересно, все вокруг не было слишком дружелюбным, и все же лучшим, чем то, что творилось в реальности. Парень не был в состоянии сотворить Эдема. Он не мог полностью освободиться от страхов, потому он перенес его в другие регионы. Темнота, мрачные деревья, пустота… Инстинкт подсказал ему, что лучше бояться чего-то неопределенного, имея действующие руки и ноги, чем торчать в «дружелюбном» мире полностью парализованным. Неисповедимы пути больного ума.
«Росомаха» остановилась перед небольшим озерцом. Ружицкий повел по нему лучом прожектора, размещенного в башенке.
— Какая-нибудь рыба здесь имеется? — спросил он.
— Не знаю, — пожал парень плечами. — Если и есть, то наверняка пираньи, — он нервно потер подбородок.
— Закинь туда гранату. Поглядим, что выплывет.
— А вдруг ядовитые змеи? Может, не надо…
— Ну, если выплывут, они и так уже будут дохлыми.
— Но мне змеи противны…
— Слабак! — Ружицкий опустил ствол пушки и дал пару залпов. Машиной хорошенько тряхнуло. Какое-то время они вообще ничего не могли слышать. Уставившись в ноктовизоры, они следили за поверхностью воды.
— Э-э, ничего и не выплыло. Тебе еще следует поработать над этим миром, сделать его более дружелюбным.
— Но как?
— Просто пожелай. А твой рациональный разум сделает все остальное.
— Но ведь я не умею.
Ружицкий открыл люк и выскочил на броню. Увидав серебряный отблеск, позволивший увидеть блестящую поверхность озера без тепловизора, он улыбнулся.
— А ведь умеешь.
— Но…
— Высунь-ка голову, — он подождал, пока тот не выполнит приказ и указал пальцем. — Видишь? Луна уже имеется.
Игорь сморщил брови.
— И… это я его сотворил?
— Ну, наверняка уж не я, — Ружицкий отнял бинокль от глаз. — Лично я знаю, как выглядит Море Спокойствия, так что сделал бы его гораздо лучше, чем на этой дешевой подделке.
Игорь хотел было что-то сказать, но передумал. Скорее всего, он плохо слушал соответствующий урок в школе, или же с памятью на карты у него было не ахти.
— А не означает ли это, что в таком случае завтра здесь будет день?
«Умный сукин сын».
— Да. Ведь Луна отражает свет Солнца.
— А… А Луну можно будет как-то поправить?
— Да.
— А вы в любой сон можете входить? — неожиданно сменил тему Игорь.
— Да, — в третий раз ответил Ружицкий.
— А я?
— Нет. Но я могу отвести тебя к кому-нибудь из знакомых, прежде чем здесь появятся другие люди. Во всяком случае, поболтаешь с кем-нибудь.
Парень даже подскочил на месте.
— И к Гире тоже? — Он вспомнил парализованного, как и он сам, парня, который приезжал к нему в гости на инвалидной коляске. — У него тоже имеется такой сон?
— Почему бы и нет. — Ружицкий слегка усмехнулся. — Только гляди, не слишком удивляйся.
— А сейчас мы можем это сделать?
Вздох вовсе не был деланным.
— Элементарно. Но не забывай, ты сам этого хотел.
Советская артиллерия обстреливала Варшаву с противоположного берега. Разрывы были довольно-таки отдаленными, но при каждом из них Игорь инстинктивно приседал. Вместе с Ружицким он пробирался среди бежавших в противоположном движении солдат.
— Ой беда, ой беда! — кричал какой-то отчаявшийся гражданский. Несколько семей, тянувших тележки со скарбом, прижалось к стене каменного дома, чтобы не попасть под копыта кавалерийского соединения, скачущего по центральной улице.