В начале апреля Александра Ильича не стало. Доложили — от горячки. А Потемкин засомневался — не от яду ли. Может, и от яду.
Оно верно, что на первых порах Пугачев заторопился за Яик уйти. Достал его Александр Ильич, крепко достал! Только так вышло, что бунтовщики крепости по Верхне-Яицкой линии стали одну за другой занимать, на Казань двинулись, все берега Камы заняли, Ижевский и Боткинский заводы захватили. Неделю под Казанью сражались, да милостив Бог, всей артиллерии в который уж раз лишились, людей множество убитыми и ранеными потеряли. А все равно на Нижний Новгород двинулись. Один выход оставался — с Турцией мир заключать. Донесения сравнила: не успела Самозванка до Константинополя доехать. Не успела! Недели не хватило. Так и осталась в Рагузе.
Чесменский доносит, что сумел корабли ее в пути задержать, капитанов турецких перекупить. Может, и правда. Этот не растеряется, все умеет предусмотреть. А может, и без него англичане побеспокоились? Не нужна им Самозванка. Как теперь правду узнать? Главное — Чесменского немедля в Россию вернуть. Вместе с флотом. Немедля!
ПЕТЕРБУРГДом Н. И. ПанинаН. И. Панин, английский министр в России Р. Гунинг
— Граф, не могу удержаться, чтобы не спросить вашего мнения о произошедших дворцовых переменах. Отставка Александра Васильчикова — может ли она сказаться на политической позиции России? Дело не в том, что у самого Васильчикова никакого влияния на государственную жизнь не было. Главное — его сменщик. Что вы можете сказать о господине Потемкине? Как следует относиться к его персоне?
— Мне трудно предвидеть перемены в дворцовых настроениях. Они не поддаются законам здравого смысла. Что же касается эмоций — было бы предосудительным и крайне неосторожным строить на них какие-либо прогнозы.
— Я понимаю вашу сдержанность, граф. Но если вы испытываете хотя некоторое доверие к своему старому другу, то, может быть, чуть-чуть приподнимете завесу таинственности?
— В свое время германский посол рассказывал, как получил после отставки Григория Орлова указание от самого Фридриха Великого заискивать дружбы у нового любимца. Напрасная трата сил — Васильчиков и впрямь ничего не значил. У меня иногда возникало впечатление, что императрица использовала этого мальчика как щит против могучих и очень деятельных Орловых. Эту роль Васильчиков успешно сыграл, сам того не понимая, но за прошедшие 22 месяца успел смертельно надоесть императрице.
— Мне сказали, что она чисто по-матерински позаботилась о его пожизненной пенсии, дала крупную сумму на обзаведение домом в Москве, прибавив к ней сервиз, белье и посуду. Но самое потрясающее — благодарность экс-фаворита!
— Ах, этот Васильчиков действительно превзошел самого себя в своей прощальной записке. Как мне передавали ее содержание, он написал: «Всемилостивейшая государыня! Переезжая сегодняшний день к брату моему жить, позвольте мне принести всеподданнейшую мою благодарность».
— Пикантный анекдот! Однако что же из себя представляет Потемкин? Он так некрасив и к тому же лишен одного глаза. Фаворит с одним глазом и вечной черной повязкой на лице — это тоже достаточно необычно.
— Могу ответить достаточно коротко. Потемкин — заклятый враг Орловых, особенно графа Алексея Григорьевича. Да и глаз он потерял в самой откровенной драке с ним.
— На дуэли?
— Я не оговорился, сэр, именно в обычной рукопашной драке. Не знаю, кто был ее зачинщиком, но Потемкин, начиная со дня вступления императрицы на престол, отчаянно завидовал Орловым. И особенно тому, что никак не мог обратить на себя внимание императрицы. Отдельные должности его не удовлетворяли, материальные поощрения тоже. Чтобы обратить на себя внимание государыни, он вызвался пойти в армию против турок. Храбро сражался, с большим трудом вырвал у императрицы разрешение писать ей с полей сражений, живописуя таким образом свои настоящие и придуманные героические похождения.
— На что он рассчитывал, не будучи командующим?
— На многое, и его расчет полностью оправдался. Достаточно было государыне, между прочим, в виде дани обычной любезности написать в ответной записке, чтобы он берег себя, как Потемкин, забросив свою часть, примчался в Петербург и буквально штурмом взял дворец.
— Но у императрицы так много сложностей, которые можно было бы попытаться помочь решить.
— Решение всех сложностей требует времени, сил и талантов, которых у Потемкина, может быть, и нет. Он предпочел кратчайший путь. И вот, как вам известно, 1 марта получил одновременно назначение генерал-адъютантом и право занять апартаменты Васильчикова.
— Говорят, он чуть не собственноручно помогал выносить вещи экс-фаворита.
— Во всяком случае, устраиваться начал в то время, когда служители еще выносили багаж его предшественника.
— Что же теперь, как вы полагаете, может произойти?
— Потемкин постарается окончательно удалить Орловых и скомпрометировать графа Чесменского.
— Последнее возможно?
— Почему же нет. Граф Алексей Григорьевич всегда был склонен вести рискованную и азартную игру. А сейчас, тем более, у него есть для маневров целый флот. Если говорить о безопасности, императрице, пожалуй, следовало дождаться его возвращения.
ГЕНУЯКвартира А. Г. ОрловаА. Г. Орлов, И. Кристинек
— Итак, Кристинек, чем вас встретила эта загадочная Рагуза?
— Она стала лишним доказательством того, как нельзя доверять газетным сообщениям.
— Что удивительного — газеты покупаются и продаются вместе с газетчиками. Смешно было бы ждать от них истины да еще в делах политических. Но в чем же заключается разница?
— Прежде всего принцесса выехала из Венеции не на турецком, а на венецианском судне, правда, с турецким капитаном. Это был некий Гасан, сродник князя Тунисского. Другим судном командовал алжирский капитан Мегемет Баши. Из-за неблагоприятной погоды они потратили в море целых две недели и, в конце концов, пристали к острову Малука. Оттуда графиня Моравская, не выдержавшая морских неудобств, и старший Радзивилл решили вернуться в Польшу опять-таки через Венецию. Обратный путь они проделали на корабле Гасана. Тогда как принцесса с Каролем Радзивиллом и остальной свитой благополучно достигла Рагузы.
— Это был случай?
— Думается, нет. В Рагузе принцессу ждали. Французский резидент де Риво предоставил ей свой дом, где принцесса начала устраивать ежедневные приемы.
— Она раздумала ехать в Константинополь?
— В том-то и дело, что нет. Ее задержка в Рагузе оказалась вынужденной. Она послала своего представителя в Венецию, чтобы договориться с итальянскими купцами о значительных кредитах.
— Ей никто не предоставил бы займа без гарантий.
— Но эти гарантии принцесса сумела представить, и переговоры были успешно завершены.
— Иными словами, она не захотела рисковать средствами, вложенными в Оберштайн.
— Скорее всего. Причем в ее окружении утверждают, что она не прерывала связи с Оберштайном и постоянно обменивается письмами с князем Филиппом Фердинандом, который высказывает великое нетерпение в отношении ее возвращения. Среди ее корреспондентов находятся барон фон Горнштайн и маркиз де Марин. Маркиз постоянно поддерживает в ней уверенность в симпатиях Версальского двора, как и граф Бюсси, и герцог Ларошфуко.
— Да, всем этим именам не откажешь в известности.
— Где там! Сегодня имя принцессы на устах у всей Европы. Но в Рагузе имело место еще одно происшествие, которое, как мне кажется, нельзя упускать из виду. А именно — Сенат Рагузы обратился к Российскому правительству с запросом о «русской княжне».
— К русскому правительству? Это невероятно! И что же именно они собирались выяснять?
— Не скажется ли оказанный в Рагузе радушный прием принцессы на отношениях с Российской империей?
— Подождите, подождите, Кристинек, это значит, они не подозревали в ней самозванку, но просто члена царствующего дома.
— Вот именно, ваше сиятельство. Но и это не самое удивительное. Поистине невероятным был ответ Никиты Ивановича Панина как ведающего внешними сношениями империи.
— Никита Панин и принцесса! Интересно, знала ли об этом императрица?
— Не берусь судить. Во всяком случае, Никита Иванович успокоил правительство Рагузы, заявив, что «русская княжна» не представляет никакой опасности для империи.
— Значит, ее величество не знала об этой переписке. Хотя… хотя это могло быть уловкой, которая позволила бы усыпить бдительность принцессы и позволить ей ни от кого не скрываться.
— Но принцесса никого и не опасалась. Если бы вы видели, какой пышностью и каким созвездием имен она окружена!
— Но у нее были какие-то планы? Она думала о России? О престоле?
— И снова, ваше сиятельство, я могу основываться только на разговорах в Рагузе. Там утверждают, что это Кароль Радзивилл уговорил принцессу заявить о своих правах.
— Побочная дочь и права! К тому же ее существование не было заявлено в России.
— Речь идет о завещании покойной императрицы, которым принцесса якобы располагает. К тому же по степени старшинства она оказывается ближе к престолу, чем великий князь. Но это никак не мое собственное мнение, ваше сиятельство. Вы приказали ознакомить вас с народными сплетнями, не более того.
ИЗ ИСТОРИЧЕСКИХ ДОКУМЕНТОВ
Этот шаг, который предприняла принцесса Всея Руси Елизавета, имеет единственной целью предупредить Вас, господин граф, что необходимо немедленно решиться на долю участия, которое Вы можете принять в современных событиях. Завещание, которое составила императрица Елизавета в пользу своей дочери, превосходно оберегается и находится в надежных руках, и князь Разумовский, который руководит одной из партий нашей нации под именем Пугачева, будучи вдохновляем привязанностью, которую весь русский народ испытывает к законным наследникам покойной блаженной памяти императрицы, делает то, что мы вооружены бодростью, чтобы найти средства разбить наши оковы. Известно, что принцесса Елизавета была отправлена в Сибирь, известны всему народу и другие бедствия, которые ей пришлось пережить. И это не считая опасности, несмотря на руки тех, кто пытался так часто организовать покушения на нее в эти последние дня. Принцесса поддерживается и ободряется многими монархами; она пишет Вам все это только для того, чтобы предупредить Вас, что честь, слава — все диктует Вам сопровождать принцессу, которая заявляет свои законные права. Кроме этого безусловного долга, который заставляет ее действовать.