***
В январе пировали все окрестные коты и даже собаки. Люди выкидывали столько съестного, что никакой мороз не был страшен. Зима потекла веселее. К тому же Кэри научил его греться на капотах только приехавших машин. Таких в их дворе скапливалось на удивление много. Особенно ближе к ночи.
А потом пришла беда: Элизабет родила трех злющих черных отпрысков. Хозяин ангорки, тучный пожилой мужчина, сильно ругался. А поскольку черный кот (как он считал) в пределах нескольких кварталов обитал один, то гнев, естественно, пал на Кэри.
– Я его отравлю! Изведу! Уничтожу, скотину такую!!! – метал громы и молнии мужчина, гоняя Зверя вокруг бака.
Кэри, однако, быстро сориентировался, что к чему, и погнал человека сам. Хозяин Элизабет отделался исцарапанной рукой и щекой и, обещая так дело не оставить, ретировался домой.
– Кэри, – осторожно позвал Тим, когда, весьма довольный одержанной победой, тот улегся на вершине мусорной кучи.
– Мррр?..
– Может, нам уйти? На время, пока эта история не забудется.
Зверь прищурился на яркое морозное утро:
– Мне, конечно, не составит труда отвоевать нам новую помойку, но уходить из-за какого-то человечишки?..
– Кэри! – испуганно воскликнул Тим.
– Послушай, мелочь, – со вздохом поднялся Черный. – Эта коробка, баки и двор – наша территория. Ее нельзя просто так бросить. Я сейчас не о том, что придут другие дракоты, коты или шавки и изгонять их будет сложнее, нежели сейчас не пускать. Я говорю о самоуважении. О гордости, в конце концов! У меня данные чувства наличествуют. И в тебе тоже проснутся рано или поздно.
***
Мужчина вернулся, но не один. Рядом с ним шел сутулый и худой, ведя в поводу кривоногого белого пса с отвратительными алыми глазками.
– Сейчас узнает, скотина такая, – приговаривал мужчина, распространяя вокруг волны ненависти. – Житья всему двору не дает, тварь чернявая...
Кэри взирал на происходящее спокойно, только кончик его хвоста слегка дергался.
– Не вмешивайся, – бросил он Тиму. – Лучше отбеги подальше.
Вот только спасаться бегством тот не собирался.
Черный обвел царственным взором присутствующих. Изумрудные глаза остановились на хозяине Элизабет. Мужчина вздрогнул: наверное, он впервые увидел, как улыбаются дракоты.
– Ща Барс из него тушку сделает, – пообещал сутулый.
– Какая пошлость, – фыркнул Кэри. – И какое неуважение. Нельзя называть собак именами кошачьих, это отвратительно и просто неуместно.
Последующие мгновения стали в жизни Тима самыми страшными. Псина почти не уступала Кэри в скорости, а боли, кажется, вообще не чувствовала. Белое и черное едва не сливались в одно серое пятно. Сражение происходило в абсолютной давящей тишине, не считая, конечно, подначивания людей. Он тоже молчал. От страха шерсть встала дыбом, а уши прижались к голове. Он почти ничего не видел и уже не слышал, даже истошных воплей хозяйки Милорда и каких-то женщин у подъезда.
Потом грохнуло.
Тело среагировало быстрее разума и подалось вперед. Сутулый хватал за ошейник белое чудовище. Истекающий кровью Кэри выгибал спину. А Тим уже стоял между ними, прижимая уши и низко утробно урча.
– Ненавижжжу!!! – шипел он. – Не прощщщу!!!
Псина едва не лишилась глаза, и Тим был уверен, что довершит начатое Кэри, пусть только дернется!
– А ну прекратите это безобразие! – со стороны подъезда шел невысокий молодой мужчина со светлыми волосами. В руках он сжимал пистолет.
– Макс, – донеслось от подъезда. Хозяйка Милорда выбежала на улицу. – Я свидетельница. Если надо, и в суд пойду! Дикость какая! Да как вы могли, у вас же самого кошка?! – набросилась она на тучного мужчину.
– А, – махнул рукой хозяин Элизабет. – Вот именно, что кошка, – он повернулся и прошествовал в дом под осуждающие реплики соседей. Псина с сутулым попятились и наконец убрались со двора.
Кэри обвел людей безразличным взглядом. Фыркнул и, пошатываясь, направился за бак – к их коробке. Тим остался прикрывать его отступление.
– Ирбис, пойдем в дом, – услышал он голос хозяйки Милорда, но не счел предложение достойным внимания.
***
Следующие дни стали ужасными и изматывающими. Приходя с охоты, Тим валился с ног и, вставая абсолютно разбитым, снова шел на охоту. Он научился добывать мышей и крыс, рылся в мусорных кучах, выискивая объедки, пару раз поцапался с Милордом и отогнал от помойки приблудную мелкую шавку. Он забыл, что такое спать и есть, но готов был терпеть и дальше – в пять или в десять раз больше, – лишь бы Кэри не становилось хуже.
У Черного кровоточили раны. Шерсть уже не казалась блестящей, а изумрудные глаза подернулись мутной пеленой. Всеми днями он спал, почти не притрагиваясь к пище и воде.
Когда Тим едва не отчаялся, вернулся светловолосый. Молодой дракот выметнулся из коробки и зашипел, расправляя крылья и угрожающе выгибая спину, но человек не испугался. Запустил в их убежище обе руки, ухватил Кэри и вытащил под блеклое серое небо.
– Эк тебя угораздило, – сказал мужчина, обращаясь то ли к пребывающему без сознания Черному, то ли к самому себе. – Ну ничего, поправишься.
Ах, если бы только его слова оказались правдой!.. Тим догадывался, что останется в одиночестве. Но это его не пугало – во всяком случае, не так, как если бы друг умер.
Человек обернулся.
– Ну и ты пошли с нами. До кучи. Не разлучать же вас, честное слово.
***
Квартира светловолосого оказалась просторной и теплой, пусть и не такой шикарной, как у хозяйки Милорда. В их с Кэри распоряжении оказались мягкие пуфики, отдельные миски, качественный сухой корм и даже пластмассовая мышь.
Тим обшарил все углы и даже на всякий случай пометил территорию. Кэри лежал, просыпаясь только для того, чтобы поесть. Первые дни его тыкали иголками и обвязывали белыми тряпками, но вскоре оставили в покое.
– Мелочь, ты? – когда он сказал это и приоткрыл один глаз, Тим едва не запрыгал от счастья.
Кэри быстро пошел на поправку и уже через неделю не отставал от Тима. Жизнь потекла мерно и счастливо, но Черный заскучал.
Светловолосый устал снимать Кэри с ковров и шкафа. На холодильник ему пришлось вешать замок, а мусорное ведро не оставлять без присмотра и как можно чаще опорожнять. Черный шипел и фыркал, однажды попытался повыть на луну, как это делают собаки, получил газетой промеж ушей и был выдворен в ванную комнату на всю ночь.
– Не могу больше, – сообщил он Тиму, когда наказание закончилось. – Я вольный дракот, и Макс этот мне не нравится. Может, он и... хм... «зеленый», но уж больно неискренний. К тому же здесь даже мышь – и та пластмассовая!
– Хорошо, – вздохнул Тим. – Тогда уйдем вместе.
***
Призывно раскрытая форточка,занавеска, едва колыхающаяся от ветра. На улице темнело.
– Разве не о подобной жизни ты мечтал? – хмыкнул Кэри. – Оставайся. Не хочу быть причиной чужих несчастий.
Тим фыркнул. В два прыжка достигнув подоконника, он зацепился за занавеску и ловко перемахнул наружу. Кэри последовал за ним.
Была уже совсем ночь, когда они добрались до мусорных баков. Казалось, здесь все осталось по-прежнему, даже их коробка.
Кэри первым прошмыгнул внутрь и чихнул. Тим поспешил за ним и в растерянности присел на задние лапы. У дальней стены жались друг к другу три черных клубка – только изумрудные глаза зло поблескивали.
– Вы что же, мои? – удивленно пробормотал Кэри. Ближайший клубок, улучив момент, вцепился в его хвост. На всякий случай Черный легонько дал нахалу по носу. Тот смешно заморгал и чихнул.
– Видать, действительно мои, – улыбнулся Кэри, устраиваясь посреди коробки.
Клубки тотчас облепили его, греясь.
– Ох, мелочь...
– Что? – не понял Тим.
– Я не тебе, – прищурился Кэри. – Теперь они – мелочь.
Тим пристроился рядом. Нахал – самый решительный клубок – прильнул к нему, зарылся в пушистый мех и душераздирающе зевнул. Тим улыбнулся и блаженно прикрыл глаза. Вначале он не понял, что изменилось, а потом постарался лежать как можно тише, не мешая.
Кэри урчал. Хрипло и чуть грозно, хотя Тим был уверен, что ему нужно лишь немного потренироваться, чтобы получилось красиво. Черный мурлыкал впервые в жизни.
Осторожно. Новогодние мечты иногда сбываются
В городе М на улице Большая Кутуховская доме номер пять квартире сорок девять наступал очередной Новый год. Как и полагалось, он приближался с востока, с каждым часом завоевывая новые территории. Сидя на диване перед неизменным и давно выученным наизусть «С легким паром», хозяин квартиры, Анатолий Недодайкин, на фоне неизменной скуки ощутил легкий голод и пошел на кухню — стянуть что-нибудь вкусное.
Закадычная дама сердца Маргарита свет Львовна не оценила его интерес к пыхтящему, шкварчащему и аппетитно пахнущему праздничному ужину. К счастью под руку ей подвернулось кухонное полотенце, а не сковородка, но больше испытывать судьбу Анатолий не стал и ретировался курить на балкон.
Присматриваясь к тающим в темном декабрьском небе клубам дыма он размышлял о неизменном повторении одного и того же действа из года в год. Праздник превратился в рутину. Ведь разве хочет его жена стоять у плиты весь вечер, а он – глядеть давно опостылевшие программы? Или чокаться с натянутыми улыбками, набивать животы, заранее смиряясь с последствиями обжорства?
Душа требовала праздника, но прекрасно понимала, что не дождется.
***
От переизбытка эмоций Недодайкин выругался в предновогоднюю ночь, сплюнул вниз непогашенный окурок и в хмуром настроении вернулся в комнату.
Красная искорка, отличимая лишь размером и яркостью от бесчисленных вспышек пиротехники, юркнула на балкон пятого этажа. Засидевшийся за компьютером Вениамин Гребин, конечно же, не заметил ее.
— Ве…э…еник, — мурлыкала тем временем Багира, проходившая в форуме под ником ДМБ295, — как НГ встречать будешь?