— Тимур Азизович, вы не могли бы спуститься вниз? Юрий Иванович ждет вас там.
— Может быть, проще будет, если он поднимется сюда, а то у меня гости.
— Тимур Азизович, вы же знаете — Юрий Иванович никогда никуда сам не поднимается. Он ждет вас в своем джипе, так что поторопитесь, пожалуйста.
Вот уж точно, наглость — второе счастье! А голова у Сашки неплохо варит. В самом деле, если имя Крючка сработало один раз, почему бы не попробовать еще? Хотя, насколько мне известно, Павлов даже не подозревает, чье имя произносит. Очевидно, сообразил, что названная личность не из простых, и не промахнулся, предположив наличие у крутого дядьки джипа, это же излюбленный вид транспорта у тарасовского криминала. У Крючка в самом деле был роскошный джип «Форд Экспедишн».
Магомедов пожал плечами, явно озадаченный тем, что вдруг стал пользоваться такой популярностью у Крючка, но с признанным авторитетом решил не спорить.
— Хорошо, — ответил он Сашке и, обращаясь ко мне, добавил: — Подождите еще немного, я скоро вернусь.
В ответ я только кивнула головой, стараясь не смотреть на Сашку.
Они вышли, и в коридоре тут же раздались звуки короткой, но отчаянной борьбы. В квартиру Магомедов вернулся уже с заведенными за спину руками, в разорванной рубашке и отчаянно ругаясь сразу на двух языках. Следом за ним с победным видом шествовал Сашка, а за ним еще несколько ментов в форме и с автоматами. По лицу Магомедова было видно, что он совершенно не понимает, что же такое произошло.
Сашка подошел ко мне.
— Ты в порядке?
— В полном.
— Молодец. Все просто великолепно, не придерешься.
— Ах ты, сучка ментовская! — раздался сдавленный крик Магомедова.
Сашка тут же переключил свое внимание на него.
— Ну что, товарищ Магомедов Тимур Азизович, будем добровольное признание писать или глазки строить?
— Хрен тебе моржовый, а не добровольное признание. Все равно ничего не докажете.
— Ну почему не докажем? Разговорчик ваш с дамой записан, отпираться бесполезно. Давайте-ка его сюда, ребята.
Магомедова усадили в кресло, из которого только что встала я.
— Где икона?
— Не знаю, нет у меня никакой иконы!
— Да нет, Тимур Азизович, икона есть, — сказала я, доставая сигарету и закуривая. — А вот то, что вы не знаете, где она, — это святая правда.
Он удивленно уставился на меня.
— Саша, там в коридоре шкаф стоит, на нем веревка. Дерни за веревочку, дверь и откроется.
Сашка махнул рукой одному из своих гавриков, через несколько секунд тот вошел в зал, держа в руке злополучную икону. Сашка взял ее, внимательно осмотрел и задумчиво пробормотал:
— Ну вот и статья. Хранение краденого как минимум тебе уже обеспечено.
— Я ничего о ней не знал, не знаю и знать не хочу. Это не моя икона.
— Ты теперь расскажешь! Не пытайся накормить меня сказками — все равно не получится.
В этот момент раздался звонок в дверь. В комнате воцарилась тишина.
— Один звук — и ты покойник, — процедил сквозь зубы Сашка, посмотрев на Магомедова. — Валера, у нас кто-нибудь на лестнице остался? — обратился Павлов уже к высокому светловолосому парню.
— Никак нет. У подъезда Андрюха с Виктором. Остальные здесь.
— Отлично! Возьмите его, только аккуратно.
Через две минуты в комнате появился Цыплаков с разбитой губой и в сопровождении трех милиционеров.
— Ну вот и второй! На ловца, как говорится, и зверь. Что ж это вы ему карточку так поуродовали? Я же просил аккуратно, — Сашка просто сиял от удовольствия.
— Аккуратно не получилось, — ответил Валера, передавая Сашке изъятый у Цыплакова пистолет, — оказал сопротивление при задержании.
— Тимур, что здесь у тебя творится? — возмущенно воскликнул Цыплаков, обращаясь к Магомедову.
Тот лишь угрюмо смотрел на него из-под бровей.
— Ваша вещичка? — спросил Сашка, показывая Цыплакову икону.
— Ах ты, сволочь черномазая! — накинулся тот на Магомедова. — Я же тебе русским языком, собачий ты сын, сказал избавиться от нее. Денег тебе мало? Урод недовинченный! Сам на нары пойдешь и меня за собой потянул!..
— Ну, в общем, все ясно! — сказал Сашка. — Ребята, вяжите этих голубчиков, и ко мне. На месте разберемся.
В этот момент Магомедов быстро сунул руку под кресло и кинулся на меня.
— Курва крашеная! Сдохни, гнида!
Я не ожидала нападения, но в последний момент слегка отвела его правую руку с ножом своей левой, а правую резко выбросила вперед, целясь низом ладони в подбородок.
Он грохнулся на спину и тут же исчез под грудой ментов, а я стала медленно оседать на пол, ощущая отвратительное вязкое тепло в левом боку.
Последнее, что я увидела, было перекошенное от испуга лицо кинувшегося ко мне Сашки.
Перед самыми глазами маячило какое-то непонятное мутное бордовое пятно. Из последних усилий сфокусировав зрение, я поняла, что пятном был огромный букет черных роз, моих любимых…
— С добрым утром, — из-за роз показался Сашка в больничном халате поверх формы.
— Ну здравствуй, Мэри Поппинс.
— Как самочувствие?
— Могло бы быть и лучше, хотя, с другой стороны, радует, что я еще не в морге.
— Все не так плохо! Тебя вылечат. Ни один из жизненно важных органов не задет. Извини, что не смог это предотвратить.
— Ерунда. И не такое еще было. Лучше скажи, чем все закончилось?
— Пока ничем, суда ведь еще не было. Ты была без сознания всего лишь пару суток. Но эти двое раскололись. Так что мы сможем предъявить им не только кражу иконы и убийство охранника, но еще и ограбление банка. А с учетом попытки покушения на твою драгоценную жизнь сядут они на больше, чем весят.
— Бальзам на мои раны, — я почувствовала, что уже устала даже от этого непродолжительного разговора так, словно разгружала вагоны.
— Кстати, буквально пять минут назад ушел твой клиент.
— Белов?
— Да. Просил передать тебе наилучшие пожелания. Он торчал здесь все время, пока не выяснилось, что ты вне опасности.
— Икону-то он получил?
— Пока нет. Это вещественное доказательство. Но сказал, что с владельцем коллекции все уладил. Ладно, Танечка, отдыхай. Только на минутку к тебе меня пустили. Набирайся сил… Между прочим, помнишь, что должна мне сеанс любви на моем столе?
— Похабник!
— Я люблю тебя, Танечка!
Он склонился надо мной и нежно поцеловал.