– Ты уже извинился, полностью оплатив мою страховку. ― Напомнила, подумав, что нужно выкроить время и доехать―таки до сервисного центра. ― Этого вполне достаточно. ― Он кивнул, а я ощутила острую необходимость вновь его поблагодарить. ― Спасибо. Но больше так не делай.
– Хорошо, больше не буду. ― Усмехнувшись, пообещал он. Но почему―то я ему не поверила. ― Как на новом месте? Осваиваешься?
– Дааа, потихоньку.
– Всё нравится? Замечаний нет?
– Эмм, нет. ― Даже, если бы и были, неужели он считал, что я о них ему скажу? ― Всё отлично. Я счастлива быть частью этой компании.
– Я тоже счастлив, что теперь ты ― его часть. ― Негромко ответил он, посмотрев на меня взглядом, полным мягкости, удовольствия и чего―то ещё, что расшифровать я так и не смогла.
Практически провалившись в его серую дымку не сразу услышала застучавшие по паркету каблучки.
– Мистер Кэмпбелл, пришел Пол Джарвис. Я проводила его в ваш кабинет.
Мы тут же прервали наш молчаливый контакт, и я несколько раз сморгнула.
– Хорошо, Ана, спасибо.
Та самая Ана, длинноногая брюнетка в коротком сексапильном платье и на высоченных шпильках, смерила меня каким―то уж очень странным взглядом. То ли просто любопытно―оценивающим, то ли уничтожающе―испепеляющим. А, возможно, одновременно и тем, и другим.
Одно я поняла точно ― слухам быть.
Твою ж мать.
Остаток рабочего дня прошел спокойно и без происшествий. Я старалась не высовывать из кабинета носа, а до туалета добираться короткими перебежками. Лишь бы не встретить где―нибудь эту неуравновешенную секретаршу Элиота. Нет, я совсем её не боялась. Более того ― знала, что заткну и поставлю на место, если придется. Просто не хотелось так скоро нажить себе врагов и прослыть той ещё конченой сукой. А судя по тому, как Ана на меня смотрела, она способна была разнести обо мне ещё и не такое.
Домой я вернулась практически без сил.
Думала, что усну без задних ног, но не тут―то было.
На меня внезапно накатила бессонница. И это именно в тот вечер, когда мой горе―сосед решил, наконец, отдохнуть от пьяных вечеринок со своими тупоголовыми девицами.
Проклиная Хардинга на чём свет стоит, я выбралась из постели и решила немого подышать. Взяла из холодильника мороженое и вышла на балкон. Ночь была теплая. И из―за тишины вокруг я слышала, как вдалеке шумят бьющиеся о берег волны. Проглотив несколько ложек мороженого, расслабилась и, кажется, меня даже понемногу стало клонить в сон.
– Привет. ― Вначале подумала, что голос мне послышался, но повернувшись, поняла, что нет. ― Не спится?
– Что―то вроде того.
Не сказать, чтобы я горела желанием разговаривать с Терренсом, но решила, что, если отвечу, то, возможно, он удовлетворится и отстанет.
– Да, мне тоже. ― Выдохнув, произнес парень, а затем оперся локтями о перила. ― Любишь солёную карамель?
– Что? ― Сморгнув, не сразу поняла я.
– Солёную карамель. ― Кивнул он в сторону баночки, которую я сжимала в руках. И я невольно опустила на неё взгляд. ― Я бы сейчас тоже не отказался.
– Заболел?
– Я? ― Переспросил Терренс. ― С чего ты взяла?
– Ну, ты стоишь на балконе и болтаешь со мной о жизни, а не пытаешься затащить очередную длинноногую дурочку в свою постель.
– Не все они длинноногие. ― Усмехнулся Хардинг.
– Но все дурочки. ― Заметила я.
Качнув головой, он немного помолчал.
– Почему ты так упорно пытаешься меня ненавидеть?
– А почему ты так упорно пытаешься это изменить?
– Мы соседи.
– И? ― Вскинула брови я.
– Ну… это что―то вроде добродушия.
– Мне не нужно твоё добродушие, пойми. Не нужно!
Держи себя в руках, Саманта. Держи в руках.
– Что я тебе сделал? ― Не выдержал Терренс, разворачиваясь ко мне всем телом.
Ты очень похож на Джорджа.
– Ничего, ― отворачиваясь, ответила как можно спокойнее.
– Но могу сделать, так? Этого ты боишься? Что мучает тебя, Саманта?
– Снова заделался гениальным психоаналитиком? ― Вспылила я, встречая его взгляд. ― Делать больше нечего? Скучно или что?
– Я просто пытаюсь понять…
– А не нужно, Хардинг! Не нужно пытаться меня понять! Просто оставь меня в покое!
Со стуком поставив баночку с мороженым на перила балкона, я резко влетела обратно в комнату и закрыла за собой дверь. Для надежности ещё и задернула шторы. Это на случай, если Терренсу придет в голову перелезть через балкон и продолжить дурацкий разговор.
Пусть хоть апокалипсис начинается, ни за что ему не открою.
Не прошло и минуты, как я услышала характерный стук в дверь.
– Саманта, открой! Давай поговорим!
Это что, прикол такой что ли?
– С какой стати? Разве есть о чем?
И почему я вообще ему отвечала?
– Есть, раз мы не можем найти общий язык!
– А не нужно его искать! Я этого не хочу!
– Зато я хочу!
– Да мне плевать, чего ты хочешь! Провались уже!
– Саманта!
– Убирайся, Хардинг! Пока я копов не вызвала!
Если так пойдет и дальше, мне придется искать личного психиатра. А Терренсу ― заказывать себе погребальные услуги. Кэрри всегда говорила мне, что правильное дыхание помогает успокоить дурацкие нервы. И именно сегодня я вдруг осознала, как сестра была права. Продолжая ходить взад―вперед, я дышала и чувствовала, что понемногу прихожу в себя. Ни шагов, ни голосов за дверью слышно не было, и я решила, что, приняв мою угрозу на веру, Терренс в самом деле убрался.
И отлично. Это именно то, чего я добивалась.
Понимая, что сна уже ни в одном глазу, и что мне просто необходимо чем―то занять руки, я решила разобрать старый шкаф. Он единственный остался ещё от прежних хозяев и теперь практически разваливался на части. Иногда скрипел. Иногда ни с того, ни с сего открывался. А несколько раз я слышала, как внутри лопали и падали полки, поэтому порой даже мимо проходить боялась. Но сегодня твердо решила, что, наконец, избавлюсь от всего ненужного хлама. А затем вывезу мебель на помойку.
Выдохнув, я распахнула деревянные дверцы и невольно поёжилась от их громкого скрежета.
Неприятно и даже очень ― лукавить не стану.
Внутри оказалось столько старого и, кажется, раритетного, что даже не верилось. Так я обнаружила различные чугунные фигурки, пару фотоаппаратов, нерабочий радиоприёмник, самый настоящий проигрыватель, несколько небольших картин и множество пыльных книг. В коробках с различной мелочёвкой лежали какие―то значки, открытки, марки и фотокарточки. В глубине шкафа стоял телевизор. Такой же, какой когда―то был у моей бабушки. А на самой верхней полке я заметила старинную шкатулку, и как раз она заинтересовала меня больше всего. Огляделась в поисках стула. И, обнаружив его рядом с кроватью, пододвинула ближе и взобралась наверх. Высоким ростом я никогда не отличалась. А то, что шкаф был под самый потолок лишь усложняло и без того непростую задачу.
Но я была бы не я, если бы это меня остановило.
Потянулась к шкатулке и, понимая, что не дотягиваюсь, встала на носочки. Коснулась пальцами расписного дерева, но ухватиться за вещицу так и не смогла. Пододвинулась чуть к краю и потянулась вновь. А затем чуть выше. И ещё немного…
Первое и последнее, что я услышала и осознала ― это звук ломающихся деревянных ножек. Понимая, что вот―вот упаду, взвизгнула и инстинктивно ухватилась за треклятую полку, которая обломилась, точно так же не выдержав моего веса. Подсознательно закрыв руками голову, услышала скрежет наклонившегося вперед шкафа. А затем ― как он с грохотом рухнул, ударившись о стеклянный журнальный столик, от столкновения разлетевшийся вдребезги.
Оказавшись между старым шкафом и полом, я продолжала зажимать руками уши и слушать, как гулко стучит сердце. Понимала, что, если бы не железные ножки столика, остановившие падение, массивный гигант придавил бы меня насмерть.
Честно говоря, не сказать, чтобы эта мысль сильно меня утешала.
– Саманта! ― Хотелось ответить, но язык не поворачивался. ― Саманта, ты в порядке?! Саманта, я вхожу!
В каком это смысле…
В каком именно, поняла, когда услышала характерный сильный удар. А затем ещё один. И ещё. А после ― как ломается мой замок и дверь отлетает к стене.
– Твою ж мать… Саманта, ты слышишь меня? Саманта!
– Да слышу, не ори! ― Не выдержала я. Меня уже не трясло, хотя всё ещё немного потряхивало.
– Слава Богу. ― Вдруг показалось, что Терренс выдохнул от облегчения. Глюки. Это просто дурацкие глюки. ― Ты в порядке? Голова не кружится? Тебя не прижало?
– Я в порядке. Шкаф меня не задел.
И снова этот вздох облегчения. Или снова показалось?
– Так, сейчас я немного его приподниму, а ты выберешься, хорошо? Я сделаю это аккуратно, но долго держать не смогу. Так что постарайся вылезти быстро. Ясно?
– Да ясно―ясно. Поднимай уже.
Честно говоря, я понятия не имела, сколько весил этот шкаф. Но что―то подсказывало мне, что офигеть как не мало. Я не знала, как Терренс собирался приподнять эту махину, которая теперь откровенно меня пугала, но ему действительно это удалось. Не став медлить, я по―быстрому выбралась из―под завала, и мой сосед опустил его на прежнее место. Успела заметить, как напряглись мышцы под его футболкой. И что, в принципе, учитывая, что он качался, силы у него было предостаточно.
– Что ты делала с этим старьем? ― Сверкнув глазами, спросил он.
– Разбирала хлам! ― Выпалила, приподнимаясь на ноги.
Почему я вообще ему что―то объясняла?!
– И встала на разваливающийся стул? ― Уточнил он, видимо, заметив его обломки. ― Какого хрена ты настолько безответственна?!
– А какого хрена ты читаешь мне нотации?!
– Потому что волнуюсь за тебя!
– Засунь своё волнение как можно дальше, ясно?! ― Сделав шаг, ткнула указательным пальцем. ― Я в нём не нуждаюсь!!
– Серьезно?! ― Нервно усмехнулся он. ― Вновь нападаешь?
– А ты вновь корчишь из себя рыцаря?!
– Тем, что пришел на твой крик и вытащил из―под двухсоткилограммового шкафа?! ― Проорал он. Я не ответила, потому что понимала, что не права. Но съязвить хотелось. Поэтому я надавила на другое: