– Терренс…
– Ты просто трусиха! ― Внезапно обвинил он. ― И в этом вся проблема!
– Трусиха?
– Именно, Барнс! Ты трусиха! Ты боишься, потому что для тебя всё это тоже не просто секс! Боишься, потому что тоже что-то чувствуешь ко мне! Ты боишься, признайся, Барнс! Признайся, наконец!
– Боюсь! ― Не выдержала я. ― Да, я боюсь! Боюсь, потому что уже обжигалась!
– Обжигалась, потому что была с мудаками! Я бы никогда тебя не предал!
– А я этого не знаю, ясно?! ― Закричала я. ― Они все сначала были такими! Обещали любить до гроба и носить на руках! А затем трахали продажных девиц за моей спиной! А ты любишь продажных девиц, Терренс! Ой как любишь!
Несло меня поездом на скорости, и я уже не могла затормозить.
– Я люблю секс! Да, ты права, люблю! Но это вовсе не означает, что я не могу любить его с одной женщиной!
– Я тебя умоляю, ― саркастично усмехнулась я. ― Это бред! Мужчина, поменявший столько женщин, никогда не сможет быть верен одной!
– Тупой стереотип!
– Доказанная многими годами правда!
– Доказанная кем? ― Продолжал злиться он. ― Такими же мудаками, как Джордж?
– А чем ты от него отличаешься? ― Прошипела я, и только потом поняла, что перегнула. Мои слова хлестнули Терренса словно пощечина, и он отшатнулся.
Я бы очень хотела не говорить того, что сорвалось с языка, но изменить уже ничего не могла. Если бы я сказала Терренсу, что совсем не это имела в виду ― то солгала бы. И знала, что он тоже это знал. Этот страх ― что все мужчины одинаково лживы ― сидел где-то глубоко под коркой, и я не знала, как его оттуда вытащить.
– По всей видимости, поездка отменяется, ― тихо сказал он, а затем, задержав на мне взгляд ещё ненадолго, вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Я вздрогнула, но скорее от собственных слов.
Потому что понимала, как больно они сделали в первую очередь мне самой.
Вернулась в свою комнату, собрав с пола все разбросанные вещи. Сказала маме, что у меня болит голова, и я хочу пару часов полежать. Так что Терренс был прав ― поездка отменилась.
Маме я не солгала и действительно легла. Апатично переключала тв-каналы, когда услышала тихий стук в дверь. Затем она отворилась, и на пороге показалась Кэрри.
– Можно к тебе? Я кое-что принесла.
Я перевела взгляд на сестру. В одной руке она держала два стакана, а в другой ― большой стеклянный кувшин. Невольно улыбнулась, узнав свой любимый напиток.
– Сейчас половина двенадцатого, а ты уже собираешься напиться?
Кэрри усмехнулась, захлопнув дверь ногой.
– Это всего лишь сангрия, не будь занудой.
Она обошла кровать, а затем плюхнулась на край, вынудив меня приподняться.
Да, я планировала валяться, тупо пялиться в телек и жалеть себя, но сангрия моей сестры могла даже мертвого из могилы поднять. И она это знала.
– Оливия спит, а Ханна уже в двадцать пятый раз за неделю смотрит Райю3. Признаюсь, этот мультик ― лучшее, что я видела в последнее время, но сомневаюсь, что не возненавижу его, если посмотрю снова. ― Я улыбнулась, а Кэрри отцепила с шлевки брюк радионяню и поставила её на столик. Она разлила сангрию в стаканы, а затем, отдав один мне, сказала. ― Итак, мы дома одни, так что у нас есть пару часов, чтобы поболтать.
Я знала, что родители уехали за покупками, но не думала, что Терренс тоже уехал.
– Терренс и Рик поехали с ними?
Отпив из своего стакана, Кэрри качнула головой.
– Арни позвонил насчет машины, они поехали её забирать. ― Затем как-то странно на меня посмотрела. ― Я думала, он сказал тебе.
Я отвела глаза, чтобы не выдать себя. Хотя и сомневалась, что уже этого не сделала.
– Наверное, сказал. Я просто забыла.
– Конечно, ― недоверчиво отозвалась Кэрри, а затем прищурилась, ― вы занимались сексом всю ночь и всё равно умудрились поругаться?
Я едва не выплюнула всю сангрию изо рта обратно в стакан.
– Что?
– Милая, этому дому четыре десятка лет, его стены всегда были тонкие, и с каждым годом, кажется, становятся только тоньше, ― усмехнулась Кэрри, а я промямлила:
– И… эмм… нас все слышали?
– Мы с Риком слышали. ― Улыбнулась она, а затем добавила. ― Но не переживай. Думаю, что после вчерашнего родители спали, как убитые.
Надеюсь…
– Так что вы не поделили?
– Ну… Терренс вроде как признался, что что―то испытывает ко мне.
Если быть предельно откровенной, окончательно до меня это дошло только что.
– Ого. ― Моргнула Кэрри, а затем придвинулась ближе. ― Это ведь здорово, верно? Так почему вы тогда поругались?
– Ну… ― И как сказать, что это я, дура, всё испортила? ― Я сказала, что не хочу с ним отношений. Потому что по сути он ничем не отличается от Джорджа. ― Посмотрела на свой стакан и, качнув головой, выдохнула. ― Как-то так.
– Ого, ― повторила Кэрри, впечатленная этим заявлением ничуть не меньше.
– Знаю, что ты подумала. И ты права.
– Конечно, права, ― моргнув, заявила она, ― ведь он совсем не похож на Джорджа.
– Знаю, ― устало выдохнула я.
На самом деле, я давно понимала это, просто признавать было слишком страшно.
– Я просто боюсь.
– Милая, Джордж сделал тебе больно, поэтому ты вправе злиться на него. Я бы вообще все яйца ему вырвала, если бы встретила, так что лучше мерзавцу не попадаться мне на глаза. ― Я скривилась, а Кэрри качнула головой. ― Но ты не вправе видеть Джорджа во всех остальных. Особенно в Терренсе. Потому что он действительно отличный парень.
– Ты ведь совсем его не знаешь.
– Я знаю тебя. И вижу, какой ты становишься рядом с ним. Ты никогда не была такой с Джорджем. ― Вновь качнув головой, прошептала она. ― А ещё он понравился папе. Это ведь о многом говорит, верно?
Я усмехнулась.
– Твоя правда. Джорджа папа не выносил.
– Дай ему шанс, Сэм, ― посоветовала она, ― уверена, он его не упустит.
Я улыбнулась, а затем прищурилась.
– Мне кажется, или ты говорила об этом с мамой?
– Возможно. Немного.
Затем мы улыбнулись и говорили ещё долго, с наслаждением потягивая сангрию.
Я не видела Терренса весь день. Точнее, видела, но издалека. Они с Риком приехали около часа, а затем, пока мы готовили обед, помогали папе в гараже. После обеда они вновь пошли в гараж и пробыли там до самого вечера. Как я узнала от Кэрри ― они чинили старые машины. Папа увлекся этим несколько месяцев назад, почти сразу после моего отъезда ― скупал бесполезный хлам, а затем пытался вновь вдохнуть в него жизнь.
Так что, пока мужчины проводили время в гараже, мы ― девочки ― по-девчачьи развлекались. Болтали, смеялись, бесились, а когда устали, решили поискать интересное кино. Предоставили выбор Ханне, так что в итоге мы лежали на подушках на полу и смотрели Райю. Я и мама ― в первый раз, а Кэрри ― в двадцать пятый.
От выпитой сангрии меня начало клонить в сон. Проснулась в своей комнате на тех же самых подушках, укрытая пледом, уже около девяти, понимая, что, по всей видимости, пропустила ужин. Кое-как добралась до душа, чтобы взбодриться, а затем переоделась и спустилась вниз.
Открыла холодильник, взяла оттуда готовый сэндвич и достала упаковку сока. Затем уселась на стул за островок. Съела уже половину, когда услышала шаги. Свет я не включала, так что Терренс не сразу заметил меня, а когда заметил ― чуть помедлил.
– Прости. Думал, тут никого.
– Я тоже, ― осторожно ответила, ещё жуя.
Я смотрела на него. Он смотрел на меня. Затем прошел к холодильнику, и буквально через несколько секунд я услышала звук отлетающей крышки. Он запрокинул голову, наклонил бутылку, а затем в несколько больших глотков выпил добрую половину пива.
– Так ты не уехал? ― Спросила я, когда он перестал пить.
– Как видишь, ― заметил Терренс, и я поняла, что хоть он и успокоился, всё равно всё ещё злился, ― это проблема? Потому что я не уеду.
– Хорошо. ― Согласилась я. ― Я этого и не хочу.
– Правда? ― С интересом спросил он. ― Утром хотела. И даже требовала.
– Утром я была… сбита с толку. И наговорила много лишнего.
На этот раз он посмотрел мне в глаза.
Сбита с толку ― не совсем то состояние, в котором я в тот момент пребывала, но ничего лучше я просто не придумала.
– Правда? ― С тем же интересом спросил Терренс, явно ожидая продолжения.
Что ж, ладно.
– Ты не похож на Джорджа.
– Ну спасибо, ― саркастично усмехнулся он и, запрокинув бутылку, глотнул пива.
– Знаю, как это звучит, но я сожалею, что сказала это. Вы разные. Совершенно. А мне просто нужен был повод отстраниться.
Ну вот… призналась. Но не сказать, чтобы сильно полегчало. Убеждая меня в обратном, Кэрри облажалась. Причем серьезно. Утром обязательно ей об этом скажу.
– Отстраниться? ― Услышала я и подняла на Терренса глаза. ― От меня?
Собралась с мыслями и ответила:
– Да.
– Потому что боишься?
И снова:
– Да.
– Из-за того, что не доверяешь мне.
– Дело не в этом…
– Я не вижу другой причины, ― мягко перебил меня Терренс, и я осознала, что он прав. Дело было именно в этом.
Опустив глаза на стакан с соком, я немного помолчала, а затем кивнула.
– Ты вправе злиться на меня.
– Я не злюсь, Саманта. Я пытаюсь понять.
– Ты всё ещё хочешь понять? ― Осторожно спросила я, поднимая на него взгляд.
– Иначе не был бы сейчас здесь.
Не знаю, оно ли это было на самом деле, но мне показалось, что я испытала облегчение. Выдохнула, собираясь с силами, а затем сказала:
– Когда мне было пятнадцать я влюбилась в первый раз. Это был старшекурсник из школы ― красивый, умный, популярный. Мечта многих девчонок. И моя. ― Слабо улыбнулась, сжимая ладонями стакан. ― Его звали Мэтт.
– И он не замечал тебя? ― Предположил Терренс, и я качнула головой.
– Замечал. И ещё как. Я была довольно красивой, знаешь. ― Снова улыбнулась прежде, чем продолжить. ― Красивой, но не популярной. Больше прилежной, нежели бунтаркой. Так что… естественно, что в школе у меня были соперницы. И главная ― Джессика Пратт ― высокомерная любимица всех малолетних модниц. Она обожала, чтобы всё было по её. И, если она чего-то хотела ― то получала. Всегда. А, если что-то или кто-то вставал у неё на пути ― уничтожала. Она была…