Дома немного пришла в себя. Терренс помог мне раздеться, набрал для меня ванную, в которой я некоторое время отмокала, а затем, удостоверившись, что я без происшествий из неё выбралась и не шатаясь стою на ногах, вышел. Я услышала голос Оливера из гостиной. Привела себя в порядок, переоделась и отправилась узнавать подробности.
– Эй, карамелька, ты как? ― И снова меня окутали большие медвежьи объятия. Захотелось задержаться в них подольше, когда ноздрей коснулся запах хвои и еловых шишек. Поэтому я тоже обняла Оливера и зарылась носом в его футболку. ― Ну тише, тише… всё хорошо. Ты дома. Мы рядом.
Его большая ладонь гладила меня по волосам, и мне казалось, что я вновь вернулась домой, к отцу или к дяде Мо ― вот такое тепло исходило от этого мужчины.
Оливер попросил Терренса сходить за документами, которые остались в его машине. Не сказать, чтобы Терренсу эта идея понравилась, учитывая наши с ним повисшие в воздухе недомолвки, но под пристальным взглядом старшего брата всё-таки ушел.
Оливер заварил травяной чай и, когда мы сели на диван, я заглянула ему в глаза:
– Как ты оказался здесь?
– Приехал отдать Тео бумаги. Услышал крики на улице, заметил вас. Затем увидел, как Терренс избивает какого-то придурка.
– Это был Элиот ― владелец фирмы, в которой я работаю…
– Думаю, больше не работаешь, ― спокойно ответил Оливер, и я вдруг осознала, что скорее всего он прав. ― Карамелька, зачем ты ходила с ним на свидание? Я думал, ты встречаешься с моим братом.
– Да, но мы… вроде как немного повздорили.
Хотя это было не совсем так. И вообще ссора ― не причина шляться на свидания с другими мужиками. Я осеклась, боясь, что Оливер осудит меня, изменит своё мнение обо мне. Но он лишь внимательно посмотрел на меня и попросил всё рассказать.
И я рассказала.
Всё. Ничего не утаивая. Перед ним не хотелось юлить и изворачиваться, что-то придумывать или строить из себя оскорбленную жертву. Я просто рассказала ему всё, как было ― ровно, спокойно, без истерик. А затем так же спокойно ждала его вердикта.
Он нахмурился, а затем сказал:
– Знаешь, мой брат неидеальный, как и все мы. Но он не подлый. Если он связал с тобой свою жизнь и всерьез об этом сказал ― он будет верен. ― А затем усмехнулся. ― К тому же, может быть, он и придурок, но не полный идиот. Кто станет изменять своей девушке в собственной квартире? К тому же соседке, к тому же, зная, что она вот-вот придет с работы и захочет зайти. ― Я вспомнила о Джордже, но промолчала. ― И да, я верю Тео. Если он говорит, что не спал с той девушкой, значит, он с ней не спал.
– Тогда как она оказалась в его квартире, Олли? Полураздетая и такая удовлетворенная… ― я вспомнила улыбку той самой Лорен, и меня вновь проняла дрожь.
– Он рассказал мне, но думаю, тебе следует обсудить это с ним. И ещё думаю, что кто-то подставил моего братишку. Но сделал это по-идиотски и впопыхах. ― Я вновь подняла на Оливера глаза. ― Тебе следует выслушать его. Ни он, ни я не можем заставить тебя поверить, но попытайся прислушаться к себе. Сердце оно ведь умное. А голова не всегда складывает картинку верно. Порой, какие-то детали теряются.
Мы проговорили ещё немного до тех пор, пока не вернулся Терренс. А вернулся он громко ― хлопнув дверью ― чтобы мы его слышали.
– Ну, оставлю вас, ― Оливер поднялся, а затем по-братски поцеловал меня в макушку, ― всё будет хорошо, карамелька. Теперь ты в любом случае наша семья.
Я провожала Оливера взглядом, чувствуя, как его слова теплом разливаются внутри.
Услышала, как хлопнула входная дверь, а затем уловила скользнувшую рядом тень:
– Если не хочешь говорить, могу проводить тебя домой.
Терренс остановился на пороге, будто бы не решаясь пройти в собственную же гостиную. Я задумалась над его словами, но всего на пару секунд. Разговор с Оливером успокоил и многое разложил по полочкам.
– Нет. Я хочу поговорить.
Он кивнул, но остался на месте.
– Я не знаю, как начать. Как будет правильно. ― Он слабо усмехнулся. ― Ты знаешь, как я отношусь к тебе, Саманта. Знаешь о моих чувствах. И знаешь, что для меня это всё серьезно. Но я не могу оправдываться за то, чего не делал. Я видел эту девушку впервые в жизни. Но, клянусь, я с ней не спал.
Я смотрела ему в глаза, пытаясь уловить в них правду. И внезапно заметила ещё одну разницу между Терренсом и Джорджем. Когда мой бывший пытался объясниться, он выглядел испуганным, жалким и пойманным на горяченьком ребенком. Терренс же выглядел как мужчина, чья порядочность была подорвана лишь в моей собственной голове.
– Как она оказалась в твоей квартире?
Терренс выдохнул, а затем кивнул:
– Она позвонила в мою дверь. Сказала, что её зовут Лорен, что она моя соседка сверху, и что ещё выше её заливает какой-то мудак. А ещё ― что он постоянно кричит, чем-то швыряется и что там постоянно кто-то плачет, будто бы её чокнутый сосед избивает свою жену. Я спросил, обратилась ли она в полицию ― она сказала, что обратилась, но к тому времени, как они приедут, он затопит всю её квартиру и, возможно, убьет бедняжку.
Терренс оттолкнулся от косяка и продолжил:
– Я знал, что вряд ли что-то сделаю, но не помочь не мог. Она сказала, что ей страшно идти туда, поэтому я оставил её у себя, пообещав, что постараюсь всё выяснить. И выяснил. В квартире выше действительно жила семейная пара. Они очень удивились моему приходу и ещё больше тому, что затапливают кого-то снизу. Показали мне ванную и кухню, пока я внимательно оглядывал квартиру и их самих. Никаких следов ругани, драки или воды. Парень показался мне вполне обычным. А девушка не выпускала из рук ребенка.
Я слушала, не моргая.
– Когда я вернулся, Лорен уже не было. Я пошел к ней, стал звонить в звонок и стучать в дверь, но никто не открыл. А затем сосед сбоку сказал мне, что в этой квартире уже давно никто не живет. Года три. ― Затем Терренс качнул головой и приблизился. ― Не знаю, как ей удалось провернуть всё это и зачем. Не знаю, как и почему обстоятельства сложились так удачно, что ты именно в этот момент решила зайти. Не знаю, что сказал тебе Элиот и за кой хрен он тебе это сказал, но я не спал с Лорен. И ни с кем другим не спал. Я не лгал тебе, Саманта, с того самого момента, как мы затеяли эту дурацкую игру в любовь, я больше ни на одну девушку смотреть не мог. В моей голове всегда была только ты.
Я понимала, что начинаю задыхаться.
Терренс опустился передо мной на корточки и посмотрел мне в глаза.
– Ты, черт подери, все мои мысли перепутала. Я не мог прожить ни дня, не думая о тебе. Я хотел видеть тебя и слышать. Хотел касаться тебя. Даже, если ты злилась и выгоняла меня ― я был счастлив. Потому что это была ты.
– Терренс…
– Дай мне закончить, ― попросил он, и я послушно выдохнула, ― я понимаю, что не надежный, едва ли внушаю тебе доверие, да и как спутник по жизни ― так себе экземплярчик. ― Усмехнулся Терренс, и я поймала себя на мысли, что эти аргументы несправедливы. ― Но я обещаю, что буду стараться быть лучше, чем я есть.
Я сморгнула и, когда Терренс вновь поднял голову, утонула в его глазах.
– И не потому, что это способ удержать тебя ― нет. Просто я хочу быть лучше. Потому что моя любимая женщина этого заслуживает.
Любимая женщина? Я сейчас всё верно расслышала?
– Ты любишь меня? ― Тихо спросила я, услышав, как отстукнуло сердце.
– Я не хочу просыпаться без тебя. И не хочу жизнь, в которой тебя однажды не станет. ― Я сглотнула, а он продолжал. ― Если это любовь, тогда да ― люблю. И сильно.
– Почему? ― Спросила я, едва шепча.
Уголки губ Терренса слабо дернулись.
Он осторожно заправил локон за моё ухо, а затем так же тихо ответил:
– Это необъяснимо. Но факт.
Цитата из любимого фильма вынудила меня всхлипнуть. Я вспомнила сцену на воздушном шаре, вспомнила, что всегда хотела услышать нечто подобное, а затем опустилась перед Терренсом на колени и прильнула к его губам.
Он отреагировал моментально и, ворвавшись, углубил поцелуй.
Я застонала, чувствуя, как знакомо реагирует тело. И вспомнила, как сильно мне это нравится.
– Ты уверена? ― Хрипло спросил Терренс, на пару мгновение прерывая поцелуй
И эти пару мгновений я жадно разглядывала его лицо ― каждую его клеточку.
– Абсолютно, ― прошептала, понимая, что большее Терренсу было и не нужно.
Он вновь ворвался в мой рот, а затем потянулся к молнии на платье. Медленно, но нетерпеливо она скользнула вниз, обнажая плечи ― разряженный воздух коснулся оголенной кожи, опаляя её, вынуждая меня дрожать. Я стянула с Терренса футболку, коснулась ладонями разгоряченной груди ― твердой, сильной, принадлежавшей мне. А затем ощутила, как шпильки одна за одной покидают мои волосы.
Глаза в глаза. Сердцебиение на максимуме.
Терренс убрал последнюю шпильку, и волосы моментально разметались по плечам, по которым обреченно пронеслись мурашки.
Вся остальная одежда обреченно полетела на пол, и мы оба втянули через нос воздух, потому что его вдруг перестало хватать. Снова.
– Терренс, ― простонала я, ощущая его губы на своей груди.
Запрокинула голову и инстинктивно подалась вперед, мечтая, чтобы он наполнил меня ― сильно, жестко, выпивая до последней гребаной капли.
– Ты такая сладкая, Саманта. Только полный мудак мог всё это потерять.
Невольно улыбнулась, а затем царапнула зубами губу ― мой сосок вновь получал причитающуюся ему порцию оргазма. Наглый кажется больше не собирался оставаться в стороне. Как и каждая частичка моего тела. Каждая. Абсолютно. И каждая, она горела и сходила с ума от прикосновений этого мужчины, его слов и обещаний.
Особенно, обещаний.
– Терренс, ― выгнулась, когда его рука легла между ног, отодвигая в сторону кружевную ткань ярко-красных танга. Мозг вновь отключился, и я едва не задохнулась, ощутив его внутри. ― Ммм… ― заерзала, как нетерпеливая кошечка, придвинулась ближе, а затем снова обрушилась на любимые губы.