– Топай в спальню!
– А чего?..
– Эля! – сказал так, словно матом рявкнул.
– Да чего такого-то? Я ничего не сделала, чтобы шлёпать меня по заднице! – возмутилась я искренне.
– Ничего? Ничего?! Я не могу дозвониться тебе уже четыре часа! Машина на месте, дома окна не горят, в офисе никого, я уже пять раз весь район обежал!
– Да я в зале была, на тренировке.
– А написать сообщение?!
– Вась, ну ты чего вопишь? Ты и сам мне два дня не писал! – перешла я в наступление. – Я, может, тоже волновалась, но не ругалась и ногами не топала.
– Ты и сама не звонила! И никто из соседей тебя два дня не видел!
Лидочка видела. Только она улетела в отпуск.
О, ну это, конечно, всё объясняет. Он тут, видите ли, вспомнил о моём существовании и заволновался! Подите посмотрите!
Раньше надо было думать!
Я сама не поняла, когда упёрла руки в боки, и теперь стояла, сверкая на него глазищами. Ещё и ножкой топнула от злости.
– Ты плохо себя вела, Эльвира Александровна, так что давай топай в спальню для похождения наказания, – уже совсем другим тоном произнёс Петров. – Не переживай, сильно бить не буду. Так, разочек для профилактики.
Тут я вдруг вспомнила, что я как бы из душа, чистенькая и красивенькая, и под пижамой у меня ничего. Да и пижамной ткани не так чтобы много.
Хм, как бы его срочно взбесить? Яростным он мне нравится больше!
Такой напор! Экспрессия!
Прямо ух!
– Не пойду, – упёрлась я. – Ничего такого не сделала. И ты не имеешь права!
– Я не имею? Я? Да я… Нет слов, Эля! – вновь набычился Петров.
Так, про мужа лучше молчать. Чего б такого ляпнуть, чтобы точно отхватить по заднице? У меня сегодня явно день БДСМ. Но с Петровым можно. Только надо взбесить его качественно – чтобы и не думал вспоминать про свои тупые, никому не нужные миллионы и отступать от моего плана!
– Подумаешь, побегал! Полезно для фигуры! – выдала я, прислушиваясь к ощущениям и тщательно вглядываясь, как он реагирует на мои слова.
Реагировал правильно. Кулаки сжались. Плечи закаменели. Губы поджались. Подбородок вперёд. Глаза бешеные.
– Я сказал, что отшлёпаю, значит оголяй задницу! – отчеканил Вася.
Я готова была бежать в спальню бегом, раздеваясь на ходу, но боялась перестараться. Тут ведь не я хищница. Я оскорблённая почти-невинность. Жертва петровского произвола и варварства!
Тело живо отреагировало на эти мысли. Возбудилось, согрелось. Ещё какая-нибудь минуточка – и я начну говорить хриплым, чертовски выдающим моё состояние голосом.
– Не пойду! Тебе надо – сам неси!
Клянусь, я слышала, как он зарычал! Ох уж эти первобытные инстинкты! Прелесть!
Меня подхватили, перекинули через плечо, ещё и шлёпнули по заднице.
Тело прошила сладкая истома.
Блин, я, кажется, как Мистер Бордовый Галстук – завожусь от доминирования партнёра.
– Петров, ты дикарь! – верещала я искренне и, похоже, страшно палилась. Потому что без восхищения произнести это не смогла.
Меня бросили на кровать, посмотрели пристально, сурово.
– Меня никогда не шлёпали, – поведала я недовольно.
Наверное, зря не шлёпали. По крайней мере, сейчас я просто дурею от такой возможности.
– Всё когда-нибудь бывает в первый раз, – философски произнёс Петров.
– Ты ведь пошутил, да?
– Я похож на клоуна?
Чёрт, он что, реально бесится до сих пор? Одна я тут на взводе?
Ладно, сейчас мы ему поможем.
– Нет. Ты суров как никогда. Но это очень, очень странно, Вася, – произнесла я, стараясь играть достоверно. – И только ради нашей с тобой дружбы я не стану сопротивляться. Ты ведь мужчина, мужчинам нельзя нарушать слово, да?
И, вся такая несчастная, заглянула ему в глаза.
– И не думай меня разжалобить! Ты поступила безответственно и совсем не подумала, что о тебе может кто-то волноваться! – отчитал меня Петров, как не выучившую урок отличницу.
– Да я не сопротивляюсь. Я вообще сегодня душечка.
Под конец всё-таки сбилась на шёпот. Перевернулась на живот, встала в неприличную коленно-локтевую позу, прекрасно осознавая, как выглядит моя филейная часть в коротких розовых пижамных шортиках с чёрным кружевом по краю. Волосы распустила и перекинула через плечо, чтобы видна была беззащитная шейка.
– Ну, наказывай, – прошептала, едва не сотрясаясь от возбуждения.
Горячая рука опустилась на мою идеальную часть тела, которой тренер гордится едва ли не больше меня. Столько усилий, а всё ради чего? Ради нарушения договора страхования!
Только шлёпать меня, похоже, раздумали. Погладили.
– Что, прояснилось сознание? Понял, что я ни в чём не виновата? – резко осведомилась я.
И тут же получила по заднице!
– Ох! О-о-о!
Моё тело взорвалось наслаждением. Вспыхнуло. Загорелось ровным пламенем.
Идеальная прелюдия. Раз – и готово.
– Больно? – заволновался Петров, неправильно истолковав мой первобытный стон.
– О да! – произнесла свежеиспечённая извращенка в моём лице. – Ещё!
– Плохая девочка.
А голос-то какой довольный!
Меня шлёпнули чуть сильнее, и я едва не потеряла сознание от восторга.
– Хорошо? – мурлыкнул мой истязатель.
– Угу, – промычала я, упав лицом в подушку. – Уж наказал так наказал.
– Эль, – через минуту позвал Василий.
– А?
– Ты там что, голая?
– А ты спишь в водолазной экипировке? – сразу очнулась я. – Я вообще-то в пижаме. Как порядочная.
– Как порядочная извращенка, – хмыкнул Петров. – Это… необычно.
– А уж я‑то как удивлена, – призналась, усаживаясь рядом.
Махнула головой, отбрасывая волосы назад, плечиком повела, чтобы лямочка сползла пониже, обнажая грудь. А я вся такая ошарашенная, что вроде как и не замечаю ничего.
– Ты очень красивая, – сказал Петров и прокашлялся.
– Спасибо. Так что ты хотел, Вася? – уточнила деловито, не забывая, что я ему друг-друг-друг, который оказался вдруг.
– Тебя.
О, это правильный ответ. Теперь надо сильно удивиться.
– Меня? Всю?
– Нет, блин, половинку! – рявкнул он, однако рук ко мне не протянул.
Ну откуда ты такой сдержанный, ё-моё?!
– Ты… Вась…
Я не знала что сказать. Делать первый шаг боялась. И так проявила инициативу.
– Я… пойду, – вдруг произнёс он, поднимаясь. – Ты извини. Я потерял голову, когда не смог дозвониться. Ещё и соседи ничего не знают. Перепугался.
– Прости. Я ведь не знала…
– Я не должен был…
– Прости меня, Вась. Я сама такая же паникёрша.
Встала на колени и обняла его за шею, прижалась к горячему, возбуждённому мужскому телу. От него пахло так восхитительно, что меня снова повело. Но я отчаянно боялась сделать или сказать что-то не так, потому просто вцепилась в него. Всё же Петров – тот ещё закоренелый холостяк. Одно неловкое движение – и всё, он свинтит, только его и видели. И так уже на низком старте.
– Мы в пятницу идём? – спросила, не размыкая объятий.
– Чтобы ты там вертела задницей направо и налево? – недовольно спросил он.
– Ну да. А как мне по-другому выйти замуж?
– Что там хорошего? Одни обязанности и претензии.
– Ну, ты знаешь моё сокровенное желание. Мне нужен ребёнок. Муж не обязателен, – прошептала, замерев.
И тишина.
Я чувствовала всем телом, как мощно бьётся в груди Петрова сердце, и вся сосредоточилась на этом тук-тук-тук, стараясь дышать в такт. Лишь бы не бояться. Лишь бы не ляпнуть что-нибудь лишнее.
– Раздевайся.
– Что?
– Эля, когда ты успела оглохнуть? Раздевайся, говорю.
– О-о-о…
– Я всё-таки джентльмен и твой друг, я не могу позволить тебе рисковать здоровьем и прыгать по койкам других мужиков.
– Я не прыгаю!
– И не будешь! Снимай пижаму или я её порву!
Я отстранилась, шлёпнулась на попу. Нет, ну я надеялась, что мы переспим, но думала, это случится спонтанно. Взрыв страсти, отключка мозга и всё такое.
– Эля, – угрожающе произнёс Петров, раздеваясь.
Я же, как девственница, никогда не видевшая обнажённого мужского тела, сидела и хлопала глазами. Какой он, однако, рельефный. А в полумраке моей спальни ещё и пугающе огромный.
Сглотнула. Опустила взгляд ниже.
Когда пуговица на джинсах выскочила из своего плена, я даже дышать перестала.
Раздался отчётливый звук расстёгиваемой молнии, и по моему телу пробежала горячая волна. Это произойдёт! С ним!
«Молчи про десять миллионов! Молчи! Завтра откажемся! – посоветовала совесть. – И вообще заткнись. Сегодня только хвалить Петрова и орать во время оргазма. Стонать ещё можешь».
Я облизнула губы, и Василий хохотнул.
– Я всё-таки тебя ещё отшлёпаю. Ты была вся такая восхитительная, покорная. Просто прелесть, а не женщина. А сейчас смотришь на меня так, словно хочешь меня съесть.
Я снова облизнулась. Мысли о том, что он до сих пор прячет от меня, заводят не на шутку и пробуждают самые тёмные желания. Я сглотнула в очередной раз, только сейчас это вышло довольно громко.
– Страшно?
– Немножко, – прошептала, прочистив горло.
– Я тоже немного мандражирую. Как-то не делал прежде детей.
Мой внутренний тролль готов был пошутить на тему, что мужчины в такие моменты вообще мало думают, да и часть из них не знает, что думают по этому поводу женщины, а потому ни за что ручаться не могут… но я его заткнула ещё до того, как мысль смогла оформиться.
– Ты удивительно молчалива.
А ты много болтаешь!
– Ты не против, если я приму душ? – вдруг спросил Василий, и я мигом переключилась на тему, где можно безопасно открывать рот.
– Ну конечно! Пойдём. Потереть тебе спинку?
Да уж, молчание на меня плохо влияет. Я начинаю тараторить как пулемёт.
– Обязательно.
Меня подхватили на руки, правда, на этот раз цивилизованно.
Какой отстой! После того, что было совсем недавно, это совсем не кажется романтичным.
Вася зашёл в ванную, усадил меня на стиральную машинку и начал раздеваться. Я же засомневалась. Неужели я и правда так хочу ребёнка, что готова вот так?..