Тридцать тысяч подписанных на аккаунт Миланы рыбачков тут же нагрянули ко мне, и часть из них даже заказала лодки к весне. Красавчики! Уже люблю их! Только полки теперь пустые. Упс. Горе-то какое. Шучу, конечно. А сколько сертификатов я продала! Пришлось даже спешно допечатывать тираж за бешеные деньги.
Чувствую, ноги соседок – куда более крутой двигатель торговли, чем вся реклама, которой я прежде занималась. Буду и дальше снабжать их бельишком. Миланка родит, грудь увеличится, пока будет кормить. Ух, я ей подберу комплектиков! Хватит ещё на пять магазинов новых!
Как бы ни радовалась я успеху своего бизнеса, да и за соседушек тоже, а на личном фронте неудачи подстерегали одна за другой.
Первое. Я не беременею. Ни стоя, ни лёжа, ни вертикально. Никак.
Второе. Петров стал периодически ночевать дома.
Третье. Я так на него зла, что сама его туда отправляю своим дурным поведением.
В общем, л – логика.
А самое отвратительное, что я даже не представляю, где встречу этот чёртов Новый Год!
Василий молчал. Или отговаривался, что у него самый рабочий период, так что ещё не ясно. Я не настаивала. Тем более сама по уши занята по всем фронтам. Сайт работал на полную мощь, словно люди не заняты поиском подарков и закупкой продуктов в промышленных масштабах. Магазины и гадальный салон тоже радуют доходами, так что я в этом году расщедрилась на премию и мужественно закрыла всё после обеда, а не ночью, как решили сделать многие соседи.
Чёрт с ней, с той дополнительной прибылью. Людям тоже нужно отдохнуть.
Я поздравила всех своих сотрудников, подарила небольшие подарки и сообщила, что после 20:00 они получат на карточки ещё один новогодний презент для настроения.
В общем, была паинькой и заслужила от Деда Мороза что-нибудь приятное-приятное, желательно полосатое.
Вася написал, что освободится часам к девяти и подъедет, если я желаю его видеть.
Дедушка Мороз хоть и волшебник, но детей мне без помощи Петрова не подарит. Так что я выразила восторг по поводу совместного вечера и захватила из магазина один приглянувшийся новогодний комплектик.
Настроение улучшалось с каждой минутой, так что я не поленилась – украсила квартиру, приготовила вкусный ужин, сервировала стол. И принарядилась так, что у Петрова должно вышибить весь дух. Когда скину платье, разумеется. Пусть поест после работы. А то голодный мужчина – вредный мужчина.
Весь вечер ко мне то и дело заглядывали соседки. То соль попросить, то поздравить, то попросить за квартирой приглядеть.
– Всё, следующим открою охранное агентство. Буду специализироваться на квартирах отпускников, – приговаривала я ехидно, подкрашиваясь у зеркала. – Так, вроде ровно. Стрелки эти.
Когда в замке заскрежетал ключ, быстро нанесла алую помаду на заранее подготовленные и припудренные губы и осторожно промокнула салфеткой излишки. Готова!
Петров заявился с роскошным букетом из ароматного разнотравья. Квартира наполнилась запахом свежесрезанных трав, и я даже замерла на полпути.
– Для моей ведьмочки – самый красивый букет. Полевые цветы и травы.
В другой руке он держал дипломат и отчего-то не ставил его на пол. И он мне сразу показался каким-то подозрительным. Вызывал негативные эмоции. Видимо, потому что я подозреваю, что там. И настроение скатывалось в бездну.
– Спасибо, – поблагодарила я, принимая цветы.
– Ты не рада? Я думал, тебе понравится букет. Специально заказывал заблаговременно: его только два часа назад доставили самолётом, ездил за ним в аэропорт.
Поступок, однако.
Но и дипломат с миллионами тоже здесь. Ой, я надеюсь, что ошибаюсь.
А интуиция шепчет: «Ага, аж десять раз! Размечталась! Откуда эта наивность?»
– Спасибо. Мне безумно приятно. Сразу видно, что подарок для меня.
– Ну а для кого ещё? – по-простецки удивился Вася и протянул мне чемодан. – Ещё один подарок приготовил, но отдам завтра. Надеюсь, ты не против.
– Да нет, не против. Я тоже тебе кое-что приготовила.
– Получилось?
Он произнёс это так напряжённо. С трепетом. Не скрывая нервного ожидания. Его глаза так и говорили: «Скажи, что получилось! Да?»
– Я о другом, – разочаровала его. И сама разом вся поникла.
Меня тут же заключили в плен сильных рук, прижали к себе, утешили.
– Ты ведь сама говорила, что это не так быстро. Расслабься, и всё случится само собой.
– Угу.
– Так что там за подарок?
Освободившись из объятий, сделала шаг назад.
– Ты хоть обувь сними. На улице слякоть, да?
– Страшно мерзкая погода, но обещают, что скоро пойдёт снег, – произнёс Василий, развязывая шарф и наконец снимая перчатки. – Эль, чемодан тебе.
– Подарок?
– Нет, должок. В Новый Год нельзя входить с долгами, так что я решил сразу расквитаться…
– Со мной, – тихо добавила я.
– С долгом, – с нажимом поправил Петров.
– Вася…
– Ну что снова не так? Я тебе дал слово. Я слово сдержал.
– Мне не нужны твои деньги!
Попыталась впихнуть этот дипломат назад. Не хочу! Не буду!
– Уговор дороже денег. Ты обязана их взять.
– Ничего я никому не обязана! Это вообще… вообще… оскорбительно! – взвизгнула я и впечатала чемодан в его грудь. Петров машинально ухватил его бока, и я тут же отпустила.
– Ничего оскорбительного. Бери.
Мне вновь протянули чемодан. Сверкая глазами. Поджимая губы. Бесится.
Я спрятала руки за спину, ещё и шаг назад сделала.
– Нет.
– Эля! – в голосе Петрова звучали раскаты грома и молний.
– Ни за что! Я сама тебя вынудила, так нечестно. И вообще!
– Если мужчина даёт слово, он его держит.
– Не в этом случае! Я так не хочу! Не надо оскорблять меня своими деньгами!
– Ничего в этом оскорбительного нет. Я сам ляпнул, вот, держу слово, – попытался уговорить меня Василий.
И снова тыкнул в меня этим дипломатом. Ещё бы наручником к руке пристегнул, как в кино делают, ей-богу.
– Без вариантов, – отчеканила недовольно. – Мы с тобой сто лет дружим. Ну какое страхование от секса, когда я сама тебя попросила? Тем более тебе этот ребёнок и даром не нужен. А ты… ты стараешься. Терпишь меня.
В голосе зазвучали мерзкие предательские слёзы.
– Эля.
Вася распахнул объятия, чтобы я подошла за утешением. Все эти бесконечные нервные дни совсем меня подкосили. Да, на работе всё было прекрасно, но я постоянно решала какие-то проблемы, бегала, носилась, уговаривала, заказывала. Режим «белка в колесе» отягощался периодической руганью с Петровым и приступами моего плохого настроения.
Ощущение праздника так меня и не посетило. Разве что на пару часиков, пока ездила и поздравляла сотрудников.
Здесь же, рядом с таким дорогим моему сердцу человеком, я расслабилась и тут же выдала:
– Никаких чемоданов!
– Эля, – уже не так деликатно произнёс Вася, ещё и нахмурился.
– Никаких чемоданов с деньгами. Инициатива была моя, значит, к тебе никаких претензий. Точка.
– Не точка, Эля, – с угрозой произнёс Петров. – Ты возьмёшь эти деньги и не будешь выпендриваться!
– Нет.
– Да!
Мы посмотрели друг на друга. Яростно. Остро.
Упрямые, как два буйвола.
Злые, как тысяча чертей.
Отвратительно настойчивые.
– Или ты берёшь эти деньги… – начал Петров, набычившись.
– Или что? – выпучив глаза, спросила я, всем видом показывая, как меня бесят его угрозы.
– Или всё.
Мы застыли. Минута, вторая, третья.
Я оцепенела.
Как он мог!
Так сильно сжала зубы, что казалось, уже никогда не смогу их разомкнуть. Лишь бы не сказать гадость. Лишь бы не разрыдаться…
Сердце треснуло, взорвалось осколками, как стекло машины при аварии. Куда-то пропал весь воздух.
А Петров… злой, бешеный, нервный Петров… выдохнув словно дракон, фыркнув, метнулся за дверь, с лязгом хлопнул ею и громко затопал по ступеням.
Я так и стояла. Разбитая. Уничтоженная. Несчастная.
С экрана телевизора счастливо бормотал диктор. Пели и танцевали специально обученные люди. Но я воспринимала их фоном. Далёким-далёким. Потусторонним.
Мой мир разрушился в одночасье.
Тщательно созданный в фантазиях. Выпестованный. Идеально продуманный. Гармоничный.
Я справлюсь. Переживу. Сделаю шаг вперёд, затем ещё один, и ещё; дойду до лестницы и буду карабкаться вверх, постепенно обрастая мышцами как бронёй и набирая скорость. И рано или поздно достигну вершины.
Только вот… без Петрова.
Внезапно осознала, что стою в прихожей и рыдаю. Слёзы водопадом текли по щекам, разбивались о керамогранит.
– Целую лужу нарыдала, – произнесла вслух, разглядывая пол. Голос сипел, хрипел и наполнял пространство куда органичнее, чем радостные голоса из телевизора.
Как и когда начала плакать, не поняла. А закончить пока не выходило. Слёзы лились сами, безо всякого моего участия.
Утёрла их, размазывая остатки румян, поставила цветы в вазу, промокнула Океан Разочарования в коридоре.
Зеркало в ванной показало мне незнакомую рёву-корову. Нет, она, конечно, смахивает на Эльвиру Александровну, но ещё больше похожа на отвратительную размазню.
– Ну что, Эля, втюрилась? – спросила меня эта тётя Мотя с поплывшим макияжем. – И как тебе? Зато гордая. Отстояла свои убеждения, да.
Вторая волна цунами прошла относительно прилично – над раковиной. Так жалко мне себя ещё никогда не было.
Нос сопливил, плотину слёз прорвало всерьёз и надолго, так что я решила смыть косметику. Толку от неё… Да и холодная вода поможет прийти в себя.
– Краше в гроб кладут, – дала оценку своему виду.
Впрочем, справиться с истерикой мне удалось. Здравый смысл активно подбадривал и утешал, а интуиция шептала, что всё будет хорошо. Это временные трудности.
– Как-то не задался Новый Год, – констатировала я и пошла ставить чайник. Горячий напиток – то, что нужно. Его даже Шелдон Купер рекомендует, а уж он-то знает всё о простых человеческих реакциях.