– Сиди здесь, я пойду на Васеньку посмотрю, – сообщила мама. – Должна же быть у него какая-то поддержка среди этих злыдень? Отец-то в той мужской компании, но ты же знаешь своего папаню – такого тролля ещё поискать.
– Мама! Зачем? Бедный Вася!
Мне не ответили, да и мамули уже след простыл. Неправильная из неё тёща. Хотя… Нет, самая правильная! Любимая доченька старалась, выбирала, так что ей остаётся только поддержать мой выбор.
А вот папа… Надеюсь, Вася там не дёргает нервно глазом. Папа любого застебёт. Если бы за этот навык выдавали премии, папуля получил бы Нобелевскую. Я‑то из-за него и выросла такой закалённой, а вот остальным людям к нему нужно привыкнуть. И делать это надо явно не в день свадьбы!
– Так, а ну все живо в сторону! – скомандовала моя родительница. – Ой, Василий, какой же ты сегодня красивый! Я пришла тебя спасать. Пойдём. А то вы в загс сегодня не попадёте.
Ровно до этого момента я не волновалась. Ну, почти. Куда мне, тридцатичетырёхлетней состоявшейся женщине, дёргаться? Подумаешь, свадьба! Важное мероприятие, на котором я выгляжу безупречно, да и буду с такой мощной поддержкой в виде любимого мужчины, семьи и подруг. И бабулечки мои живо проклянут любого нехорошего человека.
Но сейчас сердце затрепыхалось в груди.
Как он на меня посмотрит?
Что скажет?
Как поведёт себя?
Я ощутила себя девочкой, которая идёт на первое в своей жизни свидание. Неуверенной. Робкой.
Позор-то какой!
Хорошо, фотограф сейчас не со мной, а в коридоре – фотографирует гостей. Не хочется, чтобы кто-то кроме Петрова увидел меня такой… слабой.
Дверь распахнулась, и я дежурно заулыбалась. Но Василия мой вид не обманул.
– Мы на секундочку! – сообщил он гостям и фотографу, захлопнул дверь и в два счёта оказался рядом со мной. – Боже, Эля…
Его взгляд, выражение лица, поза, то, как он вцепился в меня – всё кричало о его восторге и любви. Однако я, как любая женщина, ждала комплиментов. А он, как назло, потерял дар речи.
– Ты восхитительна, – прошептал он мне в губы и тут же впился в них поцелуем.
Я подалась ему навстречу и замерла в надёжных, крепких объятиях. Он словно выпил моё напряжение, мои страхи, неуверенность. Успокоил, утешил. Вдохновил. И возбудил.
– И как ты это делаешь?
– Что делаю? – не понял Петров.
– Сводишь меня с ума, – призналась отчаянно. – Хочется послать всех лесом и прыгнуть в койку.
– Ты самая лучшая жена на свете! – воодушевлённо произнёс он.
– Ещё не жена. Кстати, нам стоит поторопиться, мы уже опаздываем.
– Понял, не дурак, – сообщил Вася и подхватил меня на руки.
– Одеться же ещё! – напомнила я с хохотом. Вот ведь дикарь. Схватил – и в пещеру. Прелесть!
В коридор меня всё-таки вынесли, а там уже поставили и шубку на свою невестушку лично надели. Знает Петров, как меня очаровывать. Люблю его заботливую версию, сил нет. И вообще люблю. Как малолетка. Ярко и страстно. Прямо ух!
Хорошо, что и он не боится признаваться в своих чувствах. Хоть и исключительно по-мужски, из разряда: «шапку надень, дура, холодно на улице», только повежливее.
Почему-то первым, на кого я обратила внимание, был Измайлов. В красивом костюме, высокий и статный, он не отрывал от меня взгляда.
– По-мужски тебе завидую, – сообщил он Петрову восхищённо.
– По-мужски съезжу тебе по физиономии, если будешь так смотреть на мою жену, – пообещал тот.
Кумушки тут же заахали-заохали, воодушевились и перевозбудились. Как же! Такая новость! Лучший друг жениха сохнет по невесте. Вот это нормальная, порядочная свадьба! Больше сплетен – интереснее.
Я их позицию не разделяю, но, признаюсь, испытала некоторое удовольствие. Сергей повёл себя не самым лучшим образом – переметнулся к Милане, хотя ухаживал за мной, – так что пусть страдает. У меня есть Васенька. И чертёнок. И если и появится в моей жизни ещё мужчина, или даже мужчины, то это будут сыновья! Очень на это надеюсь! Мечтаю!
– Опаздываем! – воскликнула мама, и вся толпа пришла в движение.
Рекой переместились из квартиры в подъезд, из подъезда на улицу, быстро сфотографировались, наконец обнялись с папой.
– Надеюсь, ты вёл себя хорошо? – спросила шёпотом.
– Безупречно, – сообщил папа. – Как всегда.
– Это и пугает, – хмыкнула я нервно.
Украшенная вереница машин, белоснежный, словно лаковый лимузин, кое-как протиснувшийся в наш заставленный машинами жильцов двор.
– Кто едет с нами? – спросила у обнимающего меня Василия. Нас безостановочно фотографировали все кому не лень, так что мы позировали у открытых дверей авто и улыбались как заведённые.
– Никто. Машин хватает, – сообщил мне Василий и громко произнёс: – Достаточно! Встретимся в загсе.
Как только дверь за нами закрылась, меня тут же притянули на руки.
– Платье дома снимешь сама, не хочу порвать такую красоту. Элька! – прошептал исполненный чувств Петров.
– Хорошо, – ответила я, в его объятиях испытывая невероятную слабость. Так хорошо. Спокойно. Уютно.
Он – моя крепость. Стена. Достойный и равный партнёр. Кто бы мог подумать!
– У меня даже дыхалка отключилась, когда тебя увидел, – заявил мой «романтик» на пацанском диалекте. Значит, искренен. Значит, не может подобрать приличных слов, так его впечатлила моя фигурка в свадебном платье.
– Я думала, ты спросишь, куда я дела грудь, – я нервно хихикнула.
– А что, она пропала? – Он чуть отодвинул меня, удерживая за плечи, и внимательно осмотрел декольте. – Вроде всё на месте.
– Я в нём плоская.
– Ты в нём роскошная, – не согласился Василий. – Мне другой и не надо.
Что я там говорила про его романтичность? Забудьте! Он самый-самый!
Наболтаться и обменяться впечатлениями мы не успели – быстро доехали. Город после праздников словно вымер и даже в будние дни ни капельки не напоминает бурлящий круглосуточно мегаполис. Что говорить про утро субботы?
Я хотела произнести что-нибудь вроде: «Ну, пойдём и сделаем это», но Василий опередил меня и задал самый прозаический вопрос:
– Фотограф ждёт. Как мне тебя достать из машины, чтобы это выглядело красиво? Я как-то не подумал об этом, когда заказывал высокую тачку.
З – забота.
Я даже немного прослезилась. Пришлось много-много раз взмахнуть ресницами, чтобы предательская влага не потекла по щекам.
– Возьми меня на ручки, – попросила я. – Будет мило.
– Я бы тебя так и носил. Чтобы никто не спёр.
– Отелло.
– Не такой уж я ревнивый. Но желание кое-кому накостылять не прошло.
– Вася!
Долго препираться нам не дали: дверь открыли, выкурили быстро, Лида только и успевала раздавать команды.
– Паспорта взяли? – вдруг огорошила она вопросом.
– Взяли, – ответили мои родители.
– Кольца?
– Есть! – Петров похлопал по груди, показывая, что они во внутреннем кармане.
И правильно, что свидетелю не отдал. Свидетель у нас какой-то бракованный оказался. Лучший друг, тоже мне.
– Шампанское?
– Ящик! – ответила за нас Маргоша. – Мы на свою свадьбу его забыли, так что здесь подстраховались.
– И правильно сделали, – добавил мой папуля, – мы со своей стороны взяли только коньяк, виски и всё, что покрепче.
– Саша! – укорила его моя мама. – А о девочках подумать?
– А девочкам пить вредно! – отрезал папа. – Им ещё детей рожать.
– А как же я?
– А ты сегодня на безалкогольной диете. И вообще, бди. Тёща ты или не тёща? Давай, начинай вредничать, – хмыкнул он и, приобняв мамулю за талию, куда тише сообщил: – А я тебя за это дома накажу.
Мы стояли достаточно близко, потому услышали интимный разговор. Вася, конечно, не сдержался, шепнул мне на ухо, что яблочко от яблоньки недалеко падает.
А я едва ли не впервые в жизни смутилась. Может, и впервые. И знать ничего не желаю про личную жизнь моих родителей! Хоть и радует, что им вдвоём не скучно.
– Бегом-бегом! Эля, ты-то куда рванула? Иди степенно, Васю не тащи на поводу, будто силком, а то фото выйдут комичные, – распоряжалась Лида, взяв на себя командование парадом.
– Наоборот! – оживился мой папуля. – Элька, тащи Ваську в загс, а ты упирайся давай! Хоть у кого-то будут честные-откровенные фотографии!
Фотограф расхохотался, но идею поддержал. Мы быстро попозировали, затем побежали регистрироваться.
Кто не плачет на регистрации брака?
Я не плачу.
А чего рыдать? Хотела за Петрова замуж? Хотела! Получила? Получила. И даже эта папулина выходка у дверей загса была самой настоящей правдой. Только вот я, как истинная женщина, сделала всё для того, чтобы в сам Дворец Бракосочетаний тащили уже меня, добровольно и с песней. Даже на ручках.
Думаю, на всех фотографиях я буду лучиться искренней и неподдельной радостью.
Искоса посмотрела на своего уже почти мужа. Стоит и лыбится, слушает регистратора. Вот мы с ним парочка. Кругом сплошные рыдания, как бы платье мне не намочили этой рекой плача, – а мы ржём.
Когда он надевал мне кольцо, я так активно растопырила пальцы, что средний выскочил вверх. Клянусь, я не специально.
– Смотрите-ка, не больно-то наша Элька замуж рвётся, – прокомментировал мой глазастый папуля. И тут же охнул. Я не видела, но уверена, что он получил мамин коронный удар под бок локтем. Так ему и надо!
– Её никто не спрашивает! – ответил Вася и таки нацепил мне на палец кольцо.
– Чего это? – шёпотом возмутилась я. – Я же уже согласилась.
– Вот именно поэтому, – отозвался он и посмотрел на регистратора. – Целовать можно?
Та не сдержалась, хмыкнула. Показала пальчиком, мол, подождите секундочку, сейчас справлюсь с собой, договорю положенную высокопарную, но проникновенную речь – и всё вам разрешу.
Петров терпеливо ждал. Приблизительно до слов: «Объявляю вас мужем и женой»; целовались мы уже под обречённое «вы можете поцеловать невесту».
Если бы мне не было так смешно, если бы рот не был занят, если бы мысли вновь не вылетели из моей бестолковой растревоженной нервными переживаниями головы, я бы обязательно ляпнула…