Мы немного поболтали, и я всё-таки попросила её называть меня просто по имени. Чёрт с ней, с субординацией. Что ни говори, Таня – давно не чужой человек. Да и живём, как-никак, в современном обществе.
А дальше время словно ускорилось. Все кругом рожали, женились, летали по заграницам (это я про Лиду, которая всё молодеет и молодеет, берёт от жизни всё и даже больше), а я всё округлялась и округлялась.
– Я бегемот, – стонала по утрам, – подо мной даже матрац продавился, хотя он до ста сорока килограммов.
– Эля, ты беременная женщина, у тебя и должен быть большой живот, – закатывал глаза на мои стенания Вася. – Родишь и снова будешь тростиночкой, а матрац поменяем. Господи, лучше бы ты селёдки в два часа ночи хотела! Благо есть доставка.
– Вот именно потому, что есть доставка, я её и не хочу! Мужчина должен страдать вместе с беременной женой! А все эти службы поручений испортили нам, женщинам, всю радость ожидания ребёнка! – обиженно заявила я. Вася никак не отреагировал, и я прекратила делать вид, что страшно надута. – На УЗИ со мной пойдёшь сегодня?
Спросила для справки. Вася окончательно утвердился во мнении, что такой вредной может быть только девочка, и перестал быть поводом для шуток в нашей женской компании.
– А как же! Должен ведь я посмотреть на эту грубиянку, которая не слушает отца? – строгим голосом намекнул он пузу, но погладил его очень нежно.
– Ты будешь замечательным папой, – произнесла я с чувством.
– Разумеется. И воспитывать её буду я. Не дай бог подцепит таких же подруг, как и ты.
Вася так выразительно посмотрел, что мне оставалось только захохотать.
– Ну простите! Я же не назло тебе их «подцепила». Так вышло. Блин, как зараза какая-то звучит – подцепила.
– Заразы они знатные, что есть, то есть. Эй, не бросайся в меня подушками! Ну Элька! Да ладно, ладно. Заразы, зато с ними весело, – тут же пошёл на попятный муж. – После всех официальных мероприятий поржать с этих оторв – сплошное удовольствие. Я даже подписался на твою Лиду в социальных сетях. Запоминаю места, куда мы с тобой поедем вдвоём, когда дети подрастут.
– Точно не пялишься на её полуголые телеса? – прищурила я глаза. Вроде, понимаю мозгом, что мы с Лидой в разных весовых категориях (и я не о беременности), но из-за гормонов эмоции сдерживать всё же тяжело, приходится изредка позориться.
– Нет конечно. И вообще меня теперь привлекают женщины размера сто плюс, – выдал этот… нехороший человек.
Я задохнулась.
– Сто плюс? Это ты про килограммы или размер одежды? Такого, наверное, даже не существует! – разволновалась я не на шутку.
– Блин, да откуда я знаю, сколько ты весишь? – испугался Василий. – Я имел в виду, что люблю только пузанчиков. Короче, Эля, не злись и не обижайся, только тебя люблю, на тебя смотрю. Всё. Разговор окончен.
– Какой ты неромантичный.
– Как и ты. Всё, пахать!
– Эти сто плюс я тебе ещё припомню, – пообещала многозначительно.
Оговорка его, что называется, сделала мой день. Я всё время осматривала себя в зеркале и приставала к моим старушечкам – как я выгляжу, сильно ли бегемотисто и неизящно?
И так продолжалось ровно до УЗИ, на котором свершилось чудо. По крайней мере, ошарашенный Петров выглядел так, словно Дед Мороз лично спустился на санях с оленями и протянул ему подарок.
– Мальчик, – радостно сказала врач. – Ох и заставил ты поволноваться своих родителей.
Она водила датчиком по моему животу, а я во все глаза смотрела на мужа. Никогда прежде не видела столь трогательное и нежное выражение его лица. Обычно грубое, суровое, сегодня оно… расплывчато.
Я неверяще коснулась пальцами уголков глаз. Да я же рыдаю! Какой позор! Ещё и при посторонних!
Только слёзы текут и текут. Не знаю, рада ли за Васю или просто рада, или просто… Ребёнок. Сын. Мой малыш.
Сердце защемило от нежности. Именно сейчас с кристальной ясностью осознала, что скоро стану матерью, подержу на руках своё сокровище. В голове закрутился калейдоскоп из несвязных мыслей, планов, фантазий.
Вася сжал мою руку и кивнул. Речь ему отказала напрочь. Или кое-кто изо всех сил сдерживает слёзы и боится, что голос дрогнет?
Язвительность взяла верх над сентиментальностью, и я осторожно, стараясь не размазать эффектный макияж, утёрла слёзы выданной врачом салфеткой.
– Ну что, Вася, надеюсь, теперь ты не будешь от меня требовать дочь?
Петров прочистил горло.
– Как это не буду? Я уже настроился!
Эпилог
Я лежала в шезлонге и балдела. В кои-то веки тишина, покой, море, солнце, фрукты. Как долго я об этом мечтала, не передать словами. О тишине в первую очередь. И о возможности спокойно поесть!
Лида продала бизнес в России, переехала жить в Таиланд, купила несколько вилл и сдаёт их для своих за вменяемые деньги. А ещё, и в нашем случае это самое главное, она наняла двух местных девушек, которые сидят с детьми постояльцев!
– Как хорошо слушать шелест пальм вместо детского ора, – произнёс Петров, не открывая глаз. – Надеюсь, они вернутся из аквапарка поздно и тут же заснут мёртвым сном до утра.
– Сам хотел двоих детей, – попеняла я, словно сама была против. – Наслаждайся отцовством.
– Я наслаждаюсь. Но и терплю тоже. Кто же знал, что дети такие шумные! – пожаловался этот папсик так, будто от него нарочно спрятали очень важную информацию. Ха-ха. Ню-ню.
– Ну хоть не как у Миланы. Наши ещё тихие.
– О да! – с чувством выдохнул Вася. – Я от её детей за неделю устал больше, чем от своих – за все годы. Они ведь как дельфины – сплошной ультразвук. Из соседнего дома слышно так, точно они рядом носятся.
– Не преувеличивай.
Тем не менее отдыхаем мы замечательно. Большое количество детей хорошо тем, что и твои постоянно заняты. Няньки – это няньки, а компания сверстников – это компания сверстников. Им интересно, родители нужны только выдать денег на очередное развлечение или накормить-отвезти. И должна сказать, что я эгоистично рада этому.
Мы с Васей в кои-то веки смогли побыть вдвоём и действительно отдохнуть в отпуске.
Таня наконец вышла из второго декретного отпуска и как мой заместитель взяла на себя управление всеми проектами. Неугомонные Милана с Лидой таскают всю детскую банду по океанариумам, зоопаркам, аквапаркам и прочим дорогим детскому сердцу местам; няньки-мамки сопровождают и помогают. Так что мы с мужем воспользовались возможностью на двести процентов и сделали вид, что впервые видим этих симпатюль, Оксану и Олега.
Ладно, шучу, конечно.
Восьмилетний сын и шестилетняя дочь уже вполне самостоятельны, так что можно и пофилонить. Четверо взрослых на четверых детишек – идеальная комбинация. Зачем там ещё мы с Васей? Явный ведь перебор.
Да и нам есть чем заняться. Послушать тишину, например. Бассейн, солнце, фрукты так не радуют, как возможность насладиться покоем.
Лида знает, что нужно молодому родителю. На территории дома есть бассейн и мирно журчащий фонтанчик, а на заднем дворе, в небольшом удалении, – детская площадка и батут.
Нас словно приклеили к лежакам у бассейна: мы вялились здесь даже ночами, когда дети засыпали и можно было любоваться звёздами, вдыхать наполненный ароматами орхидей воздух и пить вино.
– Может, тоже куда-нибудь съездим с детьми? – вдруг предложила не вовремя проснувшаяся совесть Петрова.
– С ума сошёл? Милана и Лида должны быть заняты круглосуточно! Их могут вымотать только дети. Мы зря, что ли, их рожали? – хохотнула я. – Пусть спасают планету от энтузиазма этих двух сумасбродок.
– Я думал, седина в бороду – бес в ребро – выражение про мужиков. Эти же две оторвы переплюнули всех.
– Эти две оторвы – отличные подруги. Своеобразные, конечно. Зато они не ноют мне про своих мужей, не жалуются, ржут как истерички, пьют вино, советуют всякие извращения, которые тебе так нравятся!
– Да я и не против. Хорошие подружки. Просто… тяжело привыкнуть к мысли, что женщины могут вести себя как мужики.
– Быть свободными, ты хотел сказать? – я приподняла солнцезащитные очки и ехидно посмотрела на развалившегося в белоснежном шезлонге муженька. – Они счастливые современные женщины.
– Ты так говоришь, будто сама несчастна.
Вася тут же насупился. Сел, посмотрел на меня хмуро – мол, давай, давай, оправдывайся. И скажи, что не завидуешь этим лахудрам, которые на старости лет (это цитата Петрова, за неё он уже получил по самое не хочу!) отрастили косы и регулярно выкрашивают их в невообразимые цвета. Всегда одинаковые. Сейчас дамы щеголяют белоснежными локонами, переходящими в неоновую зелень. Вася их прозвал седыми русалками, и я, признаюсь, ужасно смеялась про себя. Но отругала его, конечно. Мои ведь подруженьки, их могу хаять только я.
– Я счастлива. У меня ведь есть ты. И дети. И работа любимая. Чего мне ещё желать?
– Свободы?
– От кого, от тебя? Ты же не дашь! – хмыкнула я.
– Не дам. И не мечтай.
– А я и не стремлюсь, мне с тобой хорошо. Не знаю, как я тебя терплю столько лет!
– Эля.
В голосе Петрова зазвучали угрожающие нотки, а глаза засверкали предвкушением. Извращенец. Снова надумал поиграть в плохую девочку. Ну, это мы всегда за, это мы с радостью.
– А что? Ты ревнивый, упрямый, вредный!..
– Это я‑то вредный? – искренне возмутился Вася, позабыв, что у нас здесь вообще-то ролевые игры в самом разгаре.
– А кто? Я, что ли? – удивилась совершенно натурально. – Я само совершенство. Мозг тебе не выношу, люблю, по вечерам встречаю в настроении и накрашенная, дети воспитанные. Даже мотоцикл не запретила, оставила тебе, хотя это самый опасный вид транспорта.
– Только мотоцикл и не запретила! А бани? – припомнил Вася истерику, которую я ему закатила, когда была беременна Оксанкой.
– А нечего мужчине делать в бане без жены! Знаю я эти бани!
– Да я слал тебе видеоотчёты! В семье должно быть доверие.
– Должно. Но меня одну в Тай к Лиде ты что-то не отпустил. Даже с детьми!