И вот эти рабочие, которые стоят днями в воде, таскают металлические сетки с ёмкостями, получают в день доллар. Некоторые, правда, чуть больше. «Что ж поделаешь, — вздохнул Андрей, — такова жизнь в этих диких краях». Даже не верилось, что всего пару часов езды — и ты окажешься в иной жизни, где все ходят одетыми, ездят дорогие машины, сверкают витрины магазинов, а люди живут в комфортабельных квартирах, с ванными, туалетами, чистыми простынями на кроватях. Вот она, реальность современной жизни.
Бровиков долго смотрел, как добывают по одной-две золотых крупицы, как несут их к сидящим в тенечке бригадирам, которые записывают, кто и сколько нашел. От этого и зависело «благосостояние» счастливчика.
Проехав по очереди по всем точкам, он подумал: «Интересно, почему они нанимаются рабами? Могли бы и сами где-нибудь в укромном месте заниматься промывкой песка». С тяжелым чувством Бровиков развернул машину и поехал обратно. Он договорился с начальником охраны, что один из его охранников, который разбирается в автомашинах, посмотрит его джип, так как через день надо будет ехать в Мутаре.
На следующий день, передав джип на «техосмотр», Андрей взял ружье и решил совершить небольшой поход в лесную часть гор. Предавшись воспоминаниям, он не торопясь двигался, ориентируясь по солнцу и не обращая внимания на скулящих бабуинов — хитрых и коварных обезьян. Стоит присесть, чтобы отдохнуть, на валун или поваленное дерево, как тут же они могут схватить подсумок или даже ружье.
Бровиков вспомнил плен. Интересно, смогли ли ребята — Леонов и Николаев добраться до Родины? Вспомнил, как Леонов на прощание сказал: «Мой адрес: Москва, улица Горького, дом десять, квартира двадцать». Андрей присел на небольшой осколок скалы и с улыбкой представил, как он входит в квартиру Леонова, но тут же переключился и представил, как он входит к себе домой. Мама хлопочет на кухне, Танюша всматривается в окно, Настенька сидит за столом и что-то рисует.
«Вот придумал, — подумал Андрей. — Если бы так случилось, и я вошел бы в свою квартиру, то при виде такого страшилы не только бы никто не признал, но женщины бы от страха упали в обморок, а Настенька дико бы закричала». Задумавшись, Андрей не обратил внимания, что обезьяны-воришки бросились в рассыпную: одни — в кусты, другие в мгновение ока оказались на ветках деревьев. И вдруг раздался холодящий душу рык, даже рев. Из кустов медленно вышел лев и медленно, словно нехотя, направился в его сторону.
Глава 33. Негодяй изгнан
Страну лихорадило. Население было в растерянности, нехватка всего. Все больше претензий звучало в адрес компартии. Лозунг «Партия, дай порулить!» стал призывом молодежи, попавшей под влияние разрушительных сил, которые стремились стереть все сделанное Советским Союзом: период становления государственности и Победу в Великой Отечественной войне, ликование всего народа, послевоенные титанические усилия по восстановлению экономики, радостную жизнь, бесплатное образование, медицину, жилье, «насильные» бесплатные путевки в санатории, растущую уверенность в завтрашнем дне.
В Афганистане пацаны в девятнадцать-двадцать лет, чуть старшие по возрасту офицеры показали образцы мужества и смелости, подтвердили, что выросли достойными людьми. Но, к сожалению, и для них настали тяжелые времена. Все чаще находились те, кто высказывал в их адрес оскорбления и унизительные слова. И только фронтовая верность позволяла им держаться, верить друг в друга, да и их родители были рядом.
Поэтому, когда Татьяна пришла домой в слезах, Анна Степановна тут же бросилась к ней:
— Что? Что случилось, доченька? — она налила в стакан воды, протянула Тане: — Выпей водички, успокойся.
Попив, Татьяна, глотая слезы и всхлипывая, рассказала ей о разговоре с майором Новиковым. Первое, что сделала Анна Степановна, — позвонила Коблик и попросила ее срочно прийти. Затем набрала телефон Головневой, Манкевич и еще нескольких мам.
Когда все собрались, Татьяна подробно рассказала женщинам о мерзавце, и женский совет принял решение…
Вечером, в шесть тридцать Таня подъехала на такси на улицу Толбухина к ресторану «Каменный цветок». Новиков уже ждал ее, он был одет в праздничный костюм. Тут же подошел к ней:
— Таня, по вам можно часы сверять, — улыбаясь, он слегка обнял ее за плечи, — ровно в шесть тридцать явились вы, как гений чистой красоты.
Взяв Таню под руку, он повел ее ко входу ресторана. Швейцар любезно открыл перед ними двери. Улыбающаяся официантка сразу же пригласила их к укромному, в отдаленном месте столику. На столе стояла бутылка шампанского, бутылка армянского коньяка и холодная закуска: салат, семга, в хрустальной розетке — красная икра, в вазе — фрукты.
— Вы обедали? — спросил Новиков и, увидев отрицательное движение головой, обрадованно произнес: — Прекрасно, я тоже ничего не ел.
Любезная официантка подала каждому папки с меню.
— Ну что, Танечка! Заказывайте всё, что понравилось. У меня сегодня самый счастливый день: вы согласились провести со мной вечер.
— Ну, не совсем вечер, вечером я должна быть дома. Да и вас наверняка дома ждут.
Новиков разлил шампанское по бокалам и произнес тост:
— За нашу встречу! За нашу дружбу! — и сразу же выпил до дна.
Таня пригубила и хотела поставить бокал на стол, но майор перехватил ее руку:
— Нет, нет, Танечка, первый тост обязательно надо выпить до дна.
Таня подчинилась и, выпив половину, поставила бокал на стол:
— Нет, я не могу такой большой бокал выпить до дна. А у вас дома не будет неприятностей, что вы задерживаетесь? Да, и такой стол стоит немалых денег.
Новиков, уже разливая коньяк, ответил:
— Таня, скажу вам откровенно, как честный человек. Вы, Таня — объект моей мечты. Да, к сожалению, я женат, но вряд ли мы с женой останемся вместе, слишком мы с ней разные люди, да и интересы у нас разные. Пока я воевал, каждый день рисковал своей жизнью, спал в горах с автоматом, уничтожал десятки «духов» — так мы, «афганцы», называли душманов, я ведь не знаю, чем занималась моя жена. Думаю, что и в рестораны ходила с другими мужчинами, да и вряд ли кому-нибудь отказывала.
— Но вы же на такой работе…
— Да, Танечка, работа у меня очень ответственная, — перебил он, — пожалуй… нет, а давайте все-таки выпьем коньячку, видите пять звезд… У меня, правда, только одна. Но я уверен, что мы с вами еще выпьем за другую звезду на моих погонах, но только большую, вышитую золотом.
— А что это?
— Это значит — генерал, — он залпом выпил рюмку и закусил семгой с лимоном. А затем, словно, продолжая мысль, сказал: — Знаете, то, что я ковыряюсь в афганских проблемах, это так, мелочь. Меня скоро ожидает загранкомандировка в одну большую западную страну, где придется, как и в Афгане, ежедневно, ежечасно рисковать жизнью, ходить по лезвию ножа.
Он опять наполнил рюмки. Таня спросила:
— Скажите, а вы в Афганистане не встречали моего мужа?
— Через мои руки прошли сотни людей. Пришлось выявлять и предателей, и шпионов, и трусов, и дезертиров. Не зря же меня Афганистан наградил тремя, а Родина — четырьмя орденами. А как вернулся, присвоили звание майора. Кстати, как одного из лучших пригласили в Москву, где я целых три месяца отрабатывал вернувшихся из Афганистана. И там я выявил трех врагов.
Новиков налил себе коньяк, он уже и не замечал, что рюмка у Татьяны не тронута.
— За нашу любовь, Танечка!
Таня взяла рюмку, подождала, пока он выпьет, и поставила ее на место. Она уже прекрасно поняла, что Новиков — обыкновенное трепло и пустомеля. «Вряд ли он чем-либо отличился в ДРА, но, в то же время, — рассуждала она, — он ведет разговор об Андрее. А вдруг ему что-то известно. Может, Андрей все-таки жив?»
Она заставила себя улыбнуться:
— Расскажите, что вы знаете об Андрее?
— Каком Андрее? А, о вашем бывшем муже. Забудьте о нем! Он вам больше не муж! Он — предатель! Никакой ноги ему не оторвало. Это другому офицеру оторвало ногу. А Бровиков схватил его автомат и рванул к «духам». Его тут же завербовала американская разведка, и он раскрыл все наши секреты. Да, успокойтесь, он уже и забыл о вас. У меня есть точные сведения, что он женился. — Новиков вдруг словно очнулся и приложил палец к губам: — Только вы — т-с-с! Понимаете меня? Я рассказываю вам очень важные государственные секреты. А их у меня вот сколько, — он провел ребром ладони по горлу и продолжил: — У меня сейчас вот сколько дел!
Он наполнил свою рюмку и потянулся к Татьяне, чтобы чокнуться. Она опять сделала вид, что выпила. Он продолжил:
— Вот увидишь, я скоро получу новую должность. Ты, наверное, думаешь, что я стану начальником управления? Нет, Танечка, я буду начальником Главного управления, а там недалеко и до зампреда!
— Так скажите, где мой муж?
— Слушай, Таня, забудь ты о нем. Сейчас пойдем ко мне. Мой дом недалеко отсюда, займемся чем-нибудь приятным. Я же понимаю, ты уже долгое время без мужа, вижу, что истосковалась по мужскому вниманию. Я сделаю тебе хорошо. Мне тоже хочется, да и ты мне нравишься.
Новиков рукой подозвал официантку:
— Счет, пожалуйста! — посмотрел на стол, на отбивную, к которой не притронулся. Таня тоже ничего не ела. — А может, нам продолжить банкет? А, Вера?
— Я не Вера, я Таня.
— А, Таня, какая разница.
Он долго всматривался в счет, затем достал деньги, небрежно бросил немного крупных купюр на стол, спросил:
— Хватит?
— Да, вполне, — ответила официантка. — У меня нет сдачи, пойду разменяю.
— Не надо, мы сегодня с моей любимой девушкой щедрые!
Таня в тот вечер действовала по инструкции представителя КГБ, правда, она, как и официантка, не знала, что их столик оборудован микрофоном. Такое решение приняли руководители Новикова, после того как к ним обратились Головнева и Манкевич. С Таней поговорил подполковник, он расспросил ее о беседах с Новиковым и прямо сказал:
— Ваш муж — герой, это точно. Мы просто выясняем все обстоятельства дела, потому что не нашли его тело. Новиков в силу своего психологического состояния не раз допускал хамство в отношении многих родителей и воинов-интернационалистов. Вы нам помогите, пожалуйста, до конца изучить его. Меры в отношении него будут приняты решительные. Если будет приглашать вас к себе в квартиру, делайте вид, что идете, но у подъезда скажите, что в квартиру не пойдете. Остальное предоставьте нам.