— Я учился в Великобритании. Приехав в свою страну, тогда еще Родезию, я неплохо устроил свою жизнь, даже имел свое дело, были хорошие контакты с белыми бизнесменами. Но, когда власть поменялась, когда ее взяли мои темнокожие собратья во главе с диктатором Мугабе, я, как и тысячи предпринимателей, разорился. Сейчас самое прибыльное дело — шофер. Понравишься шефу — на жизнь хватит.
Бровиков уже понимал, что менталитет у населения, живущего вне городов, натурально первобытный. Заполучив современное оружие, юноша с винтовкой мог запросто убить слона, продать слоновую кость и сразу же заработать себе на женитьбу.
Впереди показался небольшой населенный пункт. Въехав в него, на небольшой площади они заметили лихорадочное движение. Мужчины в набедренных повязках, некоторые и в штанах, держа в руках деревянные поделки, неслись к их машине.
Середич спросил у водителя:
— Это не опасно, если мы сделаем небольшую остановку?
— Опасности нет, кроме того, что они задурят голову, предлагая купить их сувениры.
— Тогда остановись, я хочу поговорить с ними. На каком языке они говорят?
— На северном ндбеле. Один из наших охранников хорошо его знает. Сейчас остановимся, и я позову его.
Водитель подрулил к большому баобабу и в его тени остановил джип. Все вышли и тут же оказались в окружении кричащей толпы. Одни предлагали различные поделки из дерева и из шкуры неизвестного животного, другие протягивали руки и просили: «Долларс!»
— Доллар любят и здесь, — сказал Середич и обратился к подоспевшему охраннику: — Спроси у них, как мне поговорить с вождем их племени.
Тот громко крикнул, и тут же из толпы вышел мужчина крупного телосложения с кольцом в носу. Он был в рваных штанах и с копьем в руке.
Середич отвел его в сторону и через переводчика спросил:
— Как жизнь? — а для развязывания языка протянул вождю два доллара.
Вождь охотно стал рассказывать, что это за населенный пункт и чем занимаются его жители. Вдруг он что-то спросил у охранника, тот расхохотался:
— Он спрашивает, не затерялся ли у нас какой-нибудь ненужный пулемет. Это его мечта, он даже детей назвал Зигта-Зигт — как звуки выстрелов из пулемета, полагая, что такие имена дают детям могущество.
— Скажи ему, что в следующий раз, если будем ехать через его селение, попробуем привезти. Вижу, у многих есть винтовки. Разве этого не хватает?
Вождь ответил, что пулемет лучше.
Затем вождь начал что-то рассказывать, а переводчик, посмеиваясь, переводить:
— Он говорит, что его население очень темное, и не только безграмотное, но и бестолковое. Приблизительно месяц назад в селение пришел какой-то умник и потребовал от них деньги, поделки, а за это он научил их варить настойку из пуль, чтобы, намазав тело, не гибнуть от пуль и зверей. Те, кто поверил, целую неделю ходили намазанные этим варевом. Потом они решили проверить действие настойки, выбрали добровольца и дали по нему залп. Убедившись, что зелье не помогло, схватили обманщика и жестоко расправились с ним: поочередно отрубали ему конечности и дожидались, пока он истечет кровью.
— Ты спроси у него, — обратился Середич к переводчику, — почему его племя не работает на рудниках или приисках, чтобы зарабатывать деньги?
Вождь ответил, что вдоль реки Гвай в сторону города Лупане есть три такие разработки. Но все они принадлежат большим людям — чинам из полиции и армии. Платят они мало, почти не кормят, а за малейшую провинность — убивают.
— Откуда ему это известно?
Вождь ответил, что он взял пятнадцать мужчин и поехал к одному из рудников. На первом оставил троих, на втором — шестерых и на третьем — четверых. Двое, посмотрев, что надо делать и какие там скотские условия, не захотели оставаться. Была договоренность, что рудники кроме зарплаты его соплеменникам дадут небольшую сумму в долларах для племени. В итоге никаких денег не дали, а все соплеменники были убиты. Тогда вождь обратился к руководству рудников, но те выгнали его, пригрозив, если он еще раз придет к ним со своими претензиями, они убьют его, а все племя вырежут.
— Сколько человек в племени?
— Тридцать три.
Когда они поехали дальше, Середич принял решение нигде до города Лупане не останавливаться. Он пояснил:
— Устраивать с бандитами соревнования или конкуренцию смерти подобно. Поэтому переночуем в Лупане.
Почти всю дорогу он молчал, очевидно, размышляя о том, что маршрут, который ему предложили в Хураре, не совсем для него удачный. А он, как признался позже, за совет заплатил большие деньги.
В Лупане они были к вечеру. В городе имелось два или три отеля. Все были отвратительными: ни душа, ни туалета, все во дворе. Делать было нечего, и они сняли три номера.
Утром перекусили тем, что купили накануне, и Середич, прихватив с собой двух охранников, один из которых знал местный язык, отправился в разведку. Он обошел около десяти государственных контор, фирм, турбюро и к вечеру вернулся. Они поужинали. На следующее утро поехали в сторону одного из крупнейших городов Зимбабве. Прикинули наличие воды и продовольствия и решили в этом захудалом городке, где большинство больны СПИДом и даже есть случаи холеры, не задерживаться, а ехать в Булавайо.
Жара стояла страшная, шофер прокомментировал:
— Что вы хотите, летний период здесь длится с ноября по март. Кстати, охотиться лучше в июне, июле и августе, в это время температура не выше 25 градусов.
При выезде из города заправили машину под завязку, не забыли залить и опустевшую канистру. Африка не любит ездоков, которые игнорируют правило: в дорогу, даже самую короткую, — с полными баками и полными канистрами.
Дорога была сносной. Иногда встречались участки с бетонным покрытием, но большая часть пути — укатанная грунтовка, позволяющая держать скорость 70–80 километров в час. Останавливались только дважды. Первый раз — по предложению шофера. Он сказал, что скоро будут проезжать самый большой баобаб, и предложил посмотреть на него.
— Ну что ж, если нет подходящих для нашего дела мест, так хоть посмотрим на это чудо африканской природы.
Ехать было недалеко, уже с дороги они увидели огромное дерево. Водитель свернул с шоссе, и им оставалось пройти шагов сорок. По высоте дерево было не очень, а вот толщина действительно впечатляла. Они взялись за руки и пытались обхватить баобаб, но явно не хватало еще трех-четырех человек. Середич сказал водителю принести фотоаппарат. Сделав несколько снимков дерева, а затем коллективный, они направились к машине и поехали дальше.
— А какой вообще здесь порядок охоты? — поинтересовался Бровиков.
— Здесь действуют правила, суть которых сводится к тому, что охота должна проводиться на частных ранчо, в районах проживания племен и в правительственных угодьях. Им принадлежит часть территории Зимбабве.
— Они что, огорожены?
— Нет, их определяют по карте, некоторые владельцы устанавливают соответствующие надписи, таблички на столбах.
— А как ты считаешь, какие места здесь самые лучшие для охоты? — спросил Середич.
Водитель немного подумал и ответил:
— Квала-Квала, это на юге, недалеко от границы с ЮАР, у реки Лимпопо. Он является частью Концессии, граничит с Национальным парком «Гонарежу» и примыкает к парку Крюгера. Вся эта территория называется лагерем.
— И что там интересного можно подстрелить?
— Слона, буйвола, леопарда, соболя, льва.
— А кто разрешает охоту?
— Администрация этих территорий, туристические фирмы. Но многие любители сафари плюют на эти разрешения и едут в савану, беря на себя большой риск.
Ехали они еще долго, хотя торопились и сделали только одну остановку.
Глава 45. Оплеуха по заслугам
На заседании Совета Союза воинов-интернационалистов, семей погибших и пропавших без вести в Афганистане произошло событие, которое обсуждали и поддерживали все «афганцы». Обсуждался вопрос создания в Минске памятника. Все были едины в том, что памятник нужен, но были разные мнения, где он должен быть.
В конце концов предложение было поддержано, все единогласно проголосовали «за». Заседание закончилось. Анна Степановна Бровикова, разговаривая у выхода с Манкевич, обратила внимание на мужчину, который явно дожидался кого-то. Она остановилась на полуслове, вдруг узнав Новикова. Молча направилась к нему. Он тоже узнал ее и, улыбаясь, воскликнул:
— Анна Степановна! Здравствуйте! Я рад вас видеть! Как вы?
Анна Степановна отвела правую руку в сторону и со всего размаху влепила ему оплеуху. Новиков еле удержался на ногах, он явно не ожидал такого поворота.
— Сукин ты сын, негодяй! Тебе здесь делать нечего!
Манкевич быстро подошла к Бровиковой и спросила:
— Это что, и есть тот майор Новиков из КГБ?
— Тот самый, сволочь!
Лидия Манкевич отвесила ему вторую оплеуху:
— Подонок, как у тебя хватило совести сюда явиться?
Она повернулась к застывшим от удивления остальным участникам заседания:
— Ребята, кто его привел сюда? Вы что, забыли, что мы хотели коллективно обратиться к руководству КГБ, когда он издевался над матерями?
Никто не взял на себя смелость признаться, что привел или пригласил Новикова на это заседание. Трое ребят подошли к Новикову. Один из них сказал:
— Слушай, вали отсюда, хрен собачий! А то, если получишь по очереди от каждого из нас, ласты склеишь. Нет тебе места среди нас!
Новиков молча повернулся и быстро направился к выходу. Один из парней не сдержался и врезал ему ногой под зад. Все обступили Анну Степановну и стали успокаивать.
Домой шли втроем: Коблик, Бровикова и Манкевич. И, конечно, темой разговора был Новиков.
— А вы знаете, дорогие, — сказала Коблик, — пройдет лет пятнадцать-двадцать, и такие гады вылезут и начнут кричать о своих героических поступках, навесят на грудь фальшивые награды и будут орать о своих исключительных заслугах.
— Вполне может быть такое, — согласилась Манкевич, — нас-то уже к тому времени может и не быть, а ребятам будет не до них. Время сейчас непростое, непредсказуемое. Нам как никогда надо сближать наших пацанов, чтобы не дать желающим расколоть наше движение и не втянуть их в неприглядные дела.