Ожидая, когда чай заварится, а котелок остынет, чтобы не обжигать губы, предался планам. Вопросы «что делать?» и «куда податься?» не выходили из головы. Может, найти племя, где хоть кто-нибудь знает английский, и пристроится в нем? Не все же племена любят чужаков на вкус.
Костер прогорел, когда наступила ночь. Нагревшиеся от костра валуны создавали особый уют. Еще немного поразмышляв, Андрей решил, что надо продвигаться на юг, ближе к границам с ЮАР и Намибией. Саванна не сулила ничего хорошего, тем более безногому инвалиду. Остается одно — лесистая зона. В ней можно как-то устроиться, даже соорудить кое-какую хижину из подручных материалов, охотиться, бое припасов хватает. С этой мыслью он и уснул. Сладкий сон после продолжительной ходьбы на протезе взял его в плен.
Наступило утро. Бровиков сходил к источнику, разделся до пояса и, повизгивая от бодрящей холодной воды, умылся. Набрал воды полный котелок и бутылку от кока-колы. Разжег костер, снял протез, обтер культю влажным бинтом. Рана уже давно зажила, но иногда, во сне, ему казалось, что чешется та часть ноги, которая отсутствовала. Достал из тайника в протезе деньги. Там было 522 доллара. Отложил себе в карман 22, а остальные спрятал обратно в тайник и надел протез. Позавтракал консервами с галетами, вскипятил в котелке чай. Затем упаковал в рюкзак свои пожитки, сунул в карман бутылку с водой, а во второй — две оставшиеся бутылки с кока-колой. Взглянул на компас и двинулся строго на юг.
Понимая, что идти придется долго, предался размышлениям. Опять у него всплыли мысли: а правильно ли он поступил, что не принял решение вернуться домой, к семье? Ведь это легко можно было сделать в Каире. Явись только в наше посольство, расскажи свою историю — и ты дома. А что дальше? А дальше испуганные глаза Настеньки, глаза жены, в которых будет страх. Правда, мама примет его всем сердцем. Нет, нет, и Таня не отшатнулась бы от него, не бросила бы. Но каково было бы, когда ей надо было бы куда-нибудь пойти с таким мужем и видеть реакцию окружающих? А если кто-то домой придет, то тогда ему, как волку, надо было бы прятаться в другой комнате?
Конечно, Настя считает его героем, погибшим на войне, и с гордостью рассказывает своим подружкам про своего папу. Но если бы он приехал домой, вряд ли бы она показывала его своим подружкам.
Часов у него не было, и он определял время по солнцу. Что-что, а полдень он мог определить довольно четко. Если бы ноги были нормальные, то по этой пересеченной местности он мог бы пройти за час километров пять, а так получается только два-три. Значит, за световой день может преодолевать 25–27 километров. «Собственно, куда мне торопиться? Кто меня и где ждет? Впереди еще долгая жизнь, если, конечно, не сожрут аборигены», — думал он.
Так и шагал капитан по земному шару. Как-то подстрелил из ружья красивую птицу, поджарил на костре и с удовольствием пообедал, заодно и поужинал.
День шел за днем, неделя за неделей. Бровиков делал остановки для отдыха всё длиннее. Как-то пришлось лихорадочно доставать из рюкзака автомат и, положив его для страховки, повести огонь из ружья. На него напала стая диких собак, и он сначала из мелкашки уложил штук пять-шесть. А когда подряд громыхнули выстрелы из охотничьих стволов, доведя потери стаи не меньше, чем на половину, собаки убежали. Несколько раз приходилось отбиваться от стаи бабуинов. Он и ранее слышал, что мясо этих обезьян с удовольствием едят аборигены.
Кончалась зима — это он определил по повышению температуры и первым дождям. Впереди ожидала жара до сорока градусов, длительные ливни, когда небольшие реки превращаются в бурные потоки. Осмотревшись, Андрей увидел много леса, немного возвышенностей. Дичи было мало, но можно попытаться ловить рыбу, да и спешить некуда. И решил он сделать долговременную стоянку. Выбрал место, которое бы не заливалось водой, при этом учел и безопасность — у больших валунов. Отыскал четыре поваленных ветром дерева, притащил их по очереди к месту стоянки, насобирал жердей, наломал небольших молоденьких деревьев, нарезал лиан.
Почти неделя ушла на сооружение шалаша, похожего на чум. Не жалея труда и времени, нарезал и наломал большие ветви деревьев и, перевязав их лианами, соорудил главное — надежную, не промокающую крышу.
Однажды прошел большой ливень, он длился пять дней. Крыша выдержала, но тщательный анализ показал несколько мелких дырок, через которые каплями проникала вода. Пришлось дополнительно заготавливать и крепить ветви и лианы. И, когда пошел следующий проливной дождь, шалаш-дворец выдержал испытания на отлично.
Неплохой получилась и постель из множества мелких веток. А какой приятный запах от нее исходил! Источник воды был в метрах пятидесяти. Андрей наломал довольно крупных стволов и соорудил что-то подобное на дверной запор. Теперь, если человек или зверь попытается неожиданно напасть, то было время проснуться и схватить оружие. Даже придумал сигнализацию, повесив пустые консервные банки рядом у входа. Теперь «войти» в шалаш без предварительного «звонка» было невозможно.
Консервы подходили к концу, и это была большая проблема. Бровиков часами ходил по окрестностям, высиживал в засаде. Видел бородавочника, но что ты будешь делать с тушей в триста-четыреста килограмм? Бабуинов было немало, но не мог он себя заставить стрелять в человекообразных.
И вот однажды после длительного ливня он увидел среди скал куду. Так называли животное, похожее на серну. Расстояние до нее было метров сто пятьдесят. Для ружья далековато, и он, затаив дыхание, молил Бога, чтобы бедное красивое животное приблизилось. Ружье было заряжено патронами большого калибра, пули которых могли уложить льва, серну или верблюда. Андрей лежал в кустарнике, опершись локтями в небольшой камень. Позиция была идеальной. Ждал, ждал и дождался. Животное словно пожалело охотника и приблизилось метров на пятьдесят. Грохнул выстрел, пуля попала в голову. Андрей притащил тушу к шалашу. Она была килограммов двадцать пять — тридцать.
Разжег костер, поточил о камни нож и взялся за разделывание туши. Решил снять шкуру по возможности целой. В случае чего из этой шкуры могло получиться одеяло, подстилка или же что-нибудь из одежды. К вечеру смог освободить животное от шкуры и, повесив ее на ветви, принялся за мясо. Вырезал кишечник и отнес его подальше к реке. Наверняка найдутся в лесу желающие полакомиться внутренностями. Затем, нарезая мясо кусками, накалывал их на крупные прутья и подвешивал над огнем. Понимая, что работа предстоит долгая, он нарезал побольше прутьев, запасся сучьями, кусками стволов, даже сломал штук восемь молодых деревьев для огня и продолжил работу по заготовке жареного мяса. Нарезая кусок за куском, нанизывал мясо на самодельный деревянный шампур. Воткнув у костра шесть палок с рогатинами, разместил между ними «шампуры» с мясом.
Попробовал поджаренный кусок — вкуснятина. Продолжая жарить, одновременно и сытно поужинал. Когда закончил работу, обнаружил, что кончилась вода в котелке. Взял несколько сухих палок, зажег от костра, вскинул на плечо автомат и, прихватив с собой заветную бутылку от кока-колы, пошел к воде. Когда подошел к стремительной реке, то факелы погасли. Пришлось тратить ценные спички, чтобы снова их зажечь, так как передвигаться в темноте по сильно пересеченной местности, да и еще с протезом, было очень сложно.
Жизнь продолжалась. Удалось подстрелить еще несколько крупных птиц. Убив трех больших змей, не стал их выбрасывать, не зная, съедобны ли они. Содрал с них шкуры, вывернул их наизнанку и получил три сосуда литра по три-четыре для воды. Шкуры подвесил на ветви деревьев, а затем прямо в шалаше. Теперь ему можно было не так часто ходить с небольшим котелком за водой. Экономя спички, он научился, как первобытные люди, сохранять огонь. На ночь поджигал толстые мокрые ветви или куски стволов. И, даже если не просыпался, чтобы подбросить дров в костер, к утру в нем было достаточно тлеющих головешек.
Как-то утром он направился на охоту. Отошел гораздо дальше, чем обычно, и вдруг обнаружил небольшое селение. Долго наблюдал за ним. Племя было небольшим, человек тридцать-сорок. Мужчины в основном в повязках вместо трусов и штанов, женщины — с обнаженной грудью.
Что привлекло его внимание? У некоторых мужчин были винтовки — буры английского производства. У них был вождь, и, как послышалось Бровикову, разговаривал он с соплеменниками, употребляя английские слова. Андрей задумался: «Оружие, английские слова… Значит, не совсем дикие. А что, если явиться к ним? Вдруг примут. Вождю подарю ружье, может и сойдемся?»
И он решился. Пошел обратно к своему шалашу, собрал пожитки, немного погладил рукой по стенке и даже, притронувшись лбом к листьям, вслух попрощался: «Спасибо тебе за кров и приют. Извини, но надо идти!» И, не ожидая, что шалаш заговорит человеческим голосом и пожелает ему счастливого пути, ушел.
Через час с небольшим он приблизился к месту расположения племени. Укрылся в зарослях и долго наблюдал. А там жизнь шла своим чередом. В центре горели два костра, у которых постоянно находились люди, в основном женщины. Костры горели и у некоторых шалашей, вернее, хижин. Самое большое «здание», конечно, принадлежало вождю. Его жилище было квадратным с небольшим количеством стволов. Крыша не конусная, а двухскатная, покрытая ветвями с большими листьями. На другом конце селения увидел несколько коров и верблюдов. В центре, недалеко от главных костров — колодец с журавлем и металлическим ведром.
«Вот тебе и признаки цивилизации», — подумал Бровиков, надел рюкзак, закинул на плечо ремень автомата и, держа в правой руке ружье, выйдя на открытую местность, не торопясь, зашагал к селению. А там поднялся переполох, послышались частые удары в барабан. Люди сбегались к кострам — мужчины с винтовками и деревянными пиками. В центре толпы стоял вождь. Это было видно по высоким перьям на его головном уборе…
Глава 55. Свадьба
Вера Федоровна Коблик получила пись