мо из Москвы. Посмотрела на конверт — от Антона Леонова. Парень описывал свою жизнь и в конце письма рассказал о самом главном. Антон решил жениться! Держа в руке письмо, она подошла к комоду, где стояла в рамке самая большая фотография Коли. Долго всматривалась в лицо сына и негромко произнесла:
— Взрослеете, мальчики!
Она вдруг представила, как весело было бы сейчас в квартире, если бы здесь, дома, были ее дети — Коля и Сережа. А что сейчас? Сейчас она обречена на одиночество, одинокую старость. Некому будет даже закрыть ей глаза. Такие размышления вызвало у нее это доброе, теплое письмо сослуживца ее Коли.
Ей недавно выделили новую квартиру, из окон которой открывается величественная картина: новый проспект, новая гостиница «Беларусь», река Свислочь с лодками и, конечно же, Остров слез, на котором шло строительство памятника.
Иногда при встрече с подругами она шутила: «Я теперь главный сторож памятника. День и ночь наблюдаю». Действительно, ежедневно наблюдая за стройкой, она даже по малейшим изменениям словно фиксировала каждый шаг строителей.
Вдруг раздался телефонный звонок. Вера Федоровна взяла трубку и услышала голос Бровиковой-старшей:
— Вера Федоровна, дорогая! Угадайте, по какому вопросу я вам звоню?
— По вопросу получения приглашения на свадьбу Антона Леонова. Ну как, я угадала?
— Откуда вы знаете? — выдохнула Анна Степановна и вскрикнула: — А, значит, и вы получили письмо от Антона! Тогда у меня только один вопрос: едем?
— Конечно, голубушка! Снова повстречаемся с нашими ребятами!
И вот, они в Москве. У вагона их встретил Антон с мамой. Вышли на привокзальную площадь, где их ждал микроавтобус, который предоставил Леонов-старший. Ехать было недалеко, по улице Горького, почти к зданию Государственной Думы. В квартире уже был накрыт праздничный стол. Сели завтракать, выпили сухого вина, закусили, а когда приступили к чаепитию, завязался разговор.
Антон, видя, что женщины нашли общую тему, извинился, пояснил, что ему надо идти готовиться к завтрашнему дню и что есть еще с десяток нерешенных вопросов, и отпросился. Перед уходом спросил у гостей:
— Вы по-прежнему отказываетесь оставаться у нас на ночь?
— Спасибо, Леша, но мы уже забронировали два номера в гостинице «Москва». Да и вечером хотелось бы пройтись по городу, сходить на Красную площадь, — ответила Вера Федоровна.
— Хорошо, хорошо, — согласилась мать Леонова, — заселяйтесь в гостиницу, тем более что она рядом, метрах в ста от нас. Только имейте в виду: ваши номера оплачиваем мы. — Увидев, что гостьи собираются возразить, решительно заявила: — Дорогие мои, давайте не будем спорить. Лучше поделитесь, что у вас там, в Беларуси творится, как обстановка, а то из нашей прессы очень трудно что-нибудь понять.
Гостьи рассказали о положении дел в республике. Выслушав их, Алла Владимировна спросила:
— Скажите, а какое у вас там отношение к воинам — интернационалистам? Например, у нас ребята презирают Горбачева. Правда, командование армии, где много бывших участников войны в Афганистане, старается помогать. Но во власть пробрались разные сомнительные люди, которые нагло и настойчиво навязывают высшим руководителям страны свои, часто преступные идеи. Вот в 1993 году Ельцин подписал антиконституционный указ о конституционной реформе, распустил съезд народных депутатов и Верховный Совет. За этим последовал ввод войск в Москву, и это против собственного народа. Потом был разгон всех органов Советской власти и, наконец, самое позорное — расстрел из танков Верховного Совета. Было страшно смотреть, как танки палят из пушек по депутатам. Знаете, прошло уже два года, а мы со стыдом вспоминаем эти ужасные дни. Опозорились на весь мир.
— Да, но ведь Запад поддерживал Ельцина, — заметила Вера Федоровна.
— Еще бы! — вскрикнула Алла Владимировна. — Ельцин и его команда приняли буржуазную Конституцию, лишили трудящихся очень важных прав, практически узаконили неограниченную власть Ельцина и его окружения. Началось наглое разграбление богатств нашей страны узкой группой жуликов, прорвавшихся к власти.
— Насколько мы знаем, — встряла в разговор Анна Степановна, — в России, в отличие от Беларуси, высокий уровень преступности. Наверное, это следствие того, что вы нам рассказали.
— Конечно, беспредел, бандитизм, коррупция, страшное расслоение населения — следствие этого указа Ельцина. Ведь миллионы людей были против этих мер. Может, дай Бог, что-то изменится в нашей стране. Ельцин — пьяница, и России нужен новый руководитель, иначе Россия развалится, как Советский Союз.
— Что поделаешь, — задумчиво произнесла Вера Федоровна, — у нас, конечно, благодаря Лукашенко такого нет, но экономическое положение очень тяжелое: цены растут каждый день, безработица. Так что народ ждет от нового президента многого.
— Но в других республиках еще хуже, — заметила Алла Владимировна.
Коблик согласно кивнула головой и сказала:
— А что вы хотите, к власти пришли бывшие руководители компартии, а это люди не того времени, когда руководители компартии действительно были лидерами наций. Эти сдали, точнее, участвовали в развале партии, а став президентами, получили столько власти, столько личных богатств, что о долге перед народом сразу же забыли. У них личные самолеты, виллы, резиденции, бесконтрольная власть. Так что им не до простых людей.
У дверей послышался шум. Это пришел отец Антона. Он поздоровался со всеми и извинился, что лично не смог встретить:
— Столько неожиданных вопросов возникло, что я сегодня уже в пять утра на работу уехал.
— Евгений, ты будешь кушать? — спросила Алла Владимировна.
— Нет, я на работе перекусил. — Он обратился к гостям: — Мне звонил сын, жаловался на вас. Сказал, что вы не хотите оставаться у нас. У нас же, сами видите, пять комнат, места всем хватит.
— Ой, спасибо, Евгений Иванович, — ответила Анна Степановна, — но нам же хочется погулять по вечерней Москве.
Вера Федоровна добавила:
— Хотим сходить на Красную площадь. Мавзолей уже, конечно, закрыт?
— Да, он рано закрывается.
— Ну, что ж, оставим посещение Мавзолея на следующий раз, — вздохнула Коблик.
— Нынешним властям вообще хочется убрать Ленина из Мавзолея, — сказала Алла Владимировна. Она посмотрела на мужа и, улыбаясь, добавила: — Наверное, себе место присмотрели.
Вскоре пришел и Антон. Коблик спросила:
— Антон, расскажи нам о своей невесте. Кто она, чем занимается?
— Зовут ее Ирина Петровская, окончила Минский радиотехнический институт. Работает в Москве, по образованию. Живет пока в общежитии, ей 23 года, красивая.
При слове «красивая» все засмеялись.
— Вот, вот, — заметила мама Антона, — для него главное, что красивая, — и, обращаясь к гостям, добавила: — Мы, конечно, с ней познакомились. Нам она понравилась, такая скромная, серьезная девушка. К нам приезжали ее родители. Отец работает в Министерстве связи начальником какого-то управления, а мать — врач. Хорошие люди, интеллигентные, нам понравились. Завтра сами увидите.
К вечеру гости засобирались в гостиницу. Антон с мамой пошли их провожать. Попрощавшись у входа в гостиницу, договорились, что завтра в час дня Леоновы заедут за ними.
Бровиковы и Коблик разместились в своих номерах, а вечером, как и договаривались, совершили намеченную прогулку. Бросилось в глаза, что Москва плохо освещена, а тротуары забиты ларьками со спиртным и разной мелочью, которые работали, несмотря на позднее время.
Свадьба состоялась в ресторане. Гостей было человек сорок, среди них оказался и Бочаров. Он недавно стал командиром дивизии, сменив на этом посту Грача. Среди приглашенных был и Алексей Николаев с женой. Анна Степановна с Татьяной и Вера Федоровна познакомились с родителями невесты, обменялись номерами телефонов и договорились о встрече в Минске.
Свадьбу вел остроумный тамада. Вера Федоровна от себя и от Бровиковых произнесла тост. Говорила от души, простые слова, которые вызвали слезы у некоторых присутствующих, особенно у женщин.
Во время свадьбы ей удалось поговорить с Бочаровым. Он сообщил, что через месяц их пригласят в Витебск на годовщину воздушно-десантной дивизии. Рассказал, что в дивизии создана Аллея героев, где размещены фотографии погибших солдат и офицеров. Там есть и портреты Бровикова и Коблика.
— А Леонова? — спросила Татьяна и покраснела, поняв, что Бочаров имел в виду портреты погибших.
Немного помолчав, Таня, глядя ему в глаза, твердо сказала:
— Я знаю, мой муж, Андрей Бровиков, жив! Он возвратится!
— Дай Бог!
Глава 56. Жизнь в племени
Итак, мытарства по горным лесам для Бровикова, казалось, закончились благополучно. Уже два сезона — летних дождей и зимней отрадной поры он прожил в племени благодаря вождю, который, как, оказалось, ранее работал на рудниках и, когда бежал оттуда, кроме познания английского языка, ничего не приобрел и не унес. Ему было около сорока лет — возраст старого жителя саванны.
Когда Бровиков оказался в селении, аборигены хотели просто заколоть его копьями и, наверное, вкусно поужинать. Но грозный окрик вождя остудил их порыв. Он смерил долгим взглядом пришельца, вид которого был ужасным и, может, сразу вызвал у вождя интерес и, возможно, доверие. На плохом английском, старательно подбирая слова, вождь спросил:
— Ты кто, откуда пришел?
Услышав английский, Бровиков воспринял его как родной и ответил:
— Я работал на прииске, но наш шеф, забрав все добытые драгоценности и деньги, сбежал. Все рабочие — жители саванны разбежались. На меня напали бандиты, но я смог с помощью оружия отбиться от них и уйти в лес. Уже несколько сезонов болтаюсь в лесу, живу охотой. И вот, увидел ваше селение и решил прийти в ваше племя. В качестве дара прими от меня вот этот подарок, — и Андрей протянул вождю ружье и добавил: — Патронов к нему у меня много.
Вождю подарок понравился. Он внимательно осмотрел ружье и потребовал, чтобы пришелец объяснил, как им пользоваться. Андрей, зарядив все три ствола, протянул ему ружье. Тот, конечно же, умел стрелять, правда, из винтовки, но, выслушав инструкцию, дважды выстрелил в сторону саванны. Он был рад как ребенок, а когда Бровиков показал, что можно стрелять из третьего, мелкокалиберного ствола, и сам, прицелившись в стоявшее метрах в шестидесяти дерево, сбил большую ветку, вождь завизжал от радости. Он понял, что третий ствол стреляет почти бесшумно, маленькими пулями и очень далеко. Тут Бровиков понял, что вопрос решен.