Так и не сомкнув глаз, он встретил рассвет. Достав карту и компас, приблизительно установил, где находится. Оказалось, до первого водного источника — реки Лунди не так уж далеко, один дневной переход. Западнее реки расположен город Нанди. Ниже по реке Лунди — водопад и озеро. Местность гористая, граничит с саванной. Еще из рассказа предателя Середича он помнил, что в этих местах немало разработок по добыче золота и алмазов. Конечно, немало и племен, которые чаще всего располагаются на границе саванны и горно-лесистой местности.
Бровиков понял, что его маршрут определен. В мешке осталось полтора коробка спичек, немного соли, перевязочные средства, йод, нож, котелок и патроны. Сунул пистолет за пояс, автомат с запасным магазином туда же. Мешок на лямках устроил за спиной, но тут увидел на земле брошенную шкуру змеи. Положил ее в вещмешок, ружье взял в правую руку и, не чувствуя голода и жажды, двинулся к реке.
Старался идти как можно быстрее и, когда солнце достигло зенита, сделал первый привал. Прилег прямо на землю в теньке и чуть не уснул. Но заставил себя встать и продолжил движение. Реку он почувствовал раньше, чем увидел. Вот она — горная, чистая, с холодной водой. Андрей заставил себя не спешить, чтобы не поскользнуться и не упасть. Осторожно спустился с кручи к воде, зачерпнул котелком воду и, не отрываясь, выпил больше половины. От холодной воды застыли зубы, но он опять припал к котелку.
Присел на камень прямо у реки и долго сидел без движения. Тут он почувствовал голод. Бессонная тревожная ночь, длительный переход, и это с одной ногой, давали о себе знать. Рана в протезе сильно болела. Он решил осмотреть больное место. Набрал в котелок воды, достал из вещмешка бинт, йод, чистую мягкую тряпочку. Снял протез, освободил рану. Хоть она и зажила, но в таком тяжелом походе здорово натерлась. Смочил из котелка снятую фланель отделку, которой ранее была обмотана культя. Подождал, пока она высохнет, замотал на культю новую и надел протез. Йод и бинт не понадобились. Их, а также простиранную старую тряпочку положил назад в вещмешок. Сполоснул и сунул туда же котелок, не забыл и шкуру змеи. Затем с трудом поднялся на кручу и зашагал вниз по течению.
Сейчас он еще сильнее почувствовал, что сильно хочет есть. Но, увы, кроме чая и немного соли, ничего не было. Андрей держал ружье наготове. Появись сейчас хоть слон, он бы уложил его без промедления и постарался бы съесть целиком.
Приближалась ночь. Выбрав более-менее удобное место для ночлега — между двух валунов — и наломав ветвей с листвой, устроил себе лежак: положил на камни несколько жердин, сверху — сучья с листвой. Получилась своеобразная берлога. Влез внутрь, положил автомат, а ружье стволами устроил под наклоном к валуну. Стемнело, костер разводить не стал. Холода нет, да и сил тоже. Он уже не чувствовал опасности, как это было прошлой ночью. Судя по карте, недалеко саванна. Утром он, конечно, что-нибудь подстрелит и наестся до отвала. А пока — спать, спать, спать…
Почти всю ночь спал как убитый. А под утро случилось страшное. Андрей почувствовал что-то неладное. Еще не открыв глаза, правой рукой нащупал ружье. В этот момент послышался дикий рык и на голову обрушился мощный удар. Он успел нажать на курок, грохнул выстрел. Но Бровиков его уже не слышал. Он лежал между двух валунов, жерди, которые служили крышей, были разбросаны…
Глава 57. Памятник открыт
Действительно, народ бывшего Советского Союза испытывал небывалые потрясения. В южных республиках периодически случались волнения. В России как грибы появлялись олигархи, а уровень жизни людей стремительно падал. Шла ожесточенная борьба за места в окружении Бориса Ельцина. В Беларуси тоже политическая обстановка была напряженной, но надо отдать должное молодому, энергичному Лукашенко, который сумел создать государственный аппарат, было покончено с организованной преступностью, и люди спокойно чувствовали себя на улицах. Определенную поддержку почувствовали и воины-интернационалисты.
В начале августа в Минске произошло важное для многих событие — был открыт памятник погибшим воинам-интернационалистам. На открытие были приглашены более десятка тысяч человек, разрезали ленточку на открытии Президент Республики Беларусь А. Г. Лукашенко, бывший Министр обороны СССР Соколов, Председатель общества бывших воинов-интернационалистов, Герой Советского Союза Руслан Аушев, Госсекретарь России Борис Березовский. Это было по-настоящему событие. Родители погибших ребят могли видеть в небольшой каплице, на ее стенах фамилии своих сыновей, под каждой из которых, стояла маленькая лампадка с горящей свечой.
С разными чувствами смотрели на имена своих сыновей Вера Федоровна с Анной Степановной. Коблик поминала Николая, что-то шептала, а Бровиковы, видя в списках погибших фамилию и имя Андрея, словно хотели сказать: «Андрюша, мы не верим, что тебя нет. Мы ждем, когда ты отзовешься!»
Задерживаться надолго в каплице было нельзя, сотни человек стояли в очереди, ожидая возможности войти. Анна Степановна тронула Таню за руку:
— Пойдем, доченька. Придем сюда в будний день и побудем подольше.
Когда они выходили, раздался негромкий звон колоколов, которые были устроены не сверху строения, а в специальной камере внизу. От каждого из трех колоколов тянулись толстые медные нити. Ветер, который попадал в купол вверху, касался струн, и они вызывали звон.
Пройдя горбатый мост, где стояли суворовцы с портретами погибших, женщины поцеловали изображения своих родных и на выходе на прибрежную площадь обратили внимание на инцидент. Послышались громкие крики, и даже нецензурная брань. Десятка полтора парней в камуфляжной «афганской» форме, на груди каждого награды — ордена и медали, окружили майора Новикова, которого
Через пару минут поняли, в чем дело. Оказывается, ветераны афганской войны увидели на пиджаке у Новикова два ордена СССР и медаль «За отвагу» и начали возмущаться. Они прекрасно знали, что он никогда не получал за нахождение в Афганистане никаких наград. Окружив его, они кричали:
— Ты — герой?! А ну-ка, покажи удостоверения на свои награды!
— А что, я должен их с собой носить? — отмахивался Новиков.
— Ну ты и гад! Да тебя ж могли наградить только за трусость и доносы, но таких медалей еще не отлили. Сними немедленно со своей паршивой груди награды, которые ты не получал! Поганец, не позорь ордена и медали!
К Новикову подошел один из парней с орденом Красной Звезды на груди и, сорвав с его пиджака два ордена и медаль, сделал несколько шагов, чтобы выбросить их в реку. Но его руку перехватил председатель Союза воинов-интернационалистов Говорухин:
— Не делай этого, Паша! Мы проверим, кому выдали эти награды. Может, эта сволочь обворовала кого-то.
Говорухин взял награды и бережно положил в нагрудный карман. В это время к Новикову подошел другой парень в камуфляжной форме. На его груди была медаль «За отвагу». Он буквально дрожал от гнева:
— Мразь, предатель! — прокричал он. — Как издеваться над матерями погибших, их женами, сидя у себя в кабинете, так ты герой! — и со всего размаху ударил Новикова по лицу. И откуда только у этого худенького паренька оказалось столько сил, что Новиков грохнулся на землю.
К парню подбежали двое:
— Тарас, не надо! Не марай свои руки об эту сволочь! — Они обратились к Новикову: — А ты, мразь, быстро мотай отсюда! И предупреждаем: еще раз увидим тебя возле этого памятника — утопим в Свислочи!
Новиков встал на четвереньки, чуть продвинулся в сторону, затем вскочил на ноги, сделал несколько шагов и быстро побежал прочь.
Вера Федоровна сердито произнесла:
— Ох и сволочь! А ребята правы, надо проверить, кого награждали этими наградами, и вернуть их законному владельцу.
— Правильно! — подтвердила Анна Степановна.
Этот инцидент не испортил настроения пришедшим на открытие памятника. Все были рады, что добились его создания. И действительно, этот остров, на котором появился памятник, стал местом паломничества для многих минчан, жителей республики и приезжих. В первый же выходной после открытия памятника, к нему пришли не менее десятка молодоженов. Это стало традицией — в день бракосочетания молодые люди, вступающие в брак, шли с цветами на Остров слез, чтобы поклониться, отдать дань памяти своим сверстникам, погибшим в далекой стране, как говорили воины-интернационалисты, «там, за речкой».
Через две недели после этого события Коблик, идя с работы, зашла к Бровиковым. Как только она переступила порог, Анна Степановна воскликнула:
— Только что разговаривала с Говорухиным и он рассказал об этом «орденоносце» Новикове. Оказывается, негодяй, когда еще работал в КГБ, вызывал одиноких родителей, чьи дети умерли уже после возвращения из Афганистана, долго беседовал с ними, мутил им мозги и просил принести награды умершего. Это, мол, надо для проведения неких экспертиз. И одновременно просил их согласиться передать награды в музей, где они будут храниться в специальных стеклянных стендах, и память об их детях сохранится навсегда. И вот поверили, бедные, негодяю. Вроде бы в таком органе служит, сам сражался с террористами.
Анна Степановна взяла со стола исписанный лист бумаги и стала читать: «Светлана Игнатьевна Андреева отдала орден Красной Звезды. Ее сын был тяжело ранен в Афганистане. Но по возвращении из госпиталя умер. Мельниченко Анастасия Анатольевна, у которой сын умер два года назад, передала негодяю медаль „За отвагу“. Петрова Елена Семеновна, чей сын-офицер долго лежал в госпитале, и там ему торжественно был вручен боевой орден Красного Знамени, приехав домой в Витебск, через полгода умер».
Оторвавшись от листа, она возмущенно сказала:
— И вы понимаете, Новиков, перебирая документы, брал на учет бедных матерей. Все они были одиночки. Не стеснялся вызывать их и в своем кабинете творил это злодеяние. Ребята, когда узнали об этом, пошли к нему домой, но жена сказала, что он уехал к отцу. Приедет — поговорим. Говорухин не исключает, что у подлеца могут быть награды и других погибших или умерших парней. Сказал, что, к сожалению, даже в нашей республике есть чиновники, которые напяливают на себя награды, которые и близко не получали.