Судьба писем А. С. Суворина к Чехову неизвестна. О том, что Суворин их уничтожил, можно говорить только предположительно.
См. коммент. 26 к восп. Короленко, с. 640.
Священнику С. Н. Щукину. См. его восп. в сборнике Чехов в восп., с. 453.
Вероятно, артист А. Л. Вишневский. Об этом же он пишет в книге «Клочки воспоминаний». М., 1928, с. 100.
В письме Суворину от 11 сентября 1888 г.
Чехов прервал свою работу над диссертацией по теме истории медицины в России, возможно, узнав о том, что диссертация на аналогичную тему была в 1884 г. защищена в Казани доктором Эккерманом (см. заметку Н. И. Гитович «Почему работа осталась незавершенной» в журнале «Наука и жизнь», 1980, № 3). В настоящее время материалы, собранные Чеховым для диссертации, опубликованы в ПСС, т. 16.
См. восп. Россолимо, с. 436.
Из письма А. С. Суворину от 14 октября 1888 г.
Из письма А. С. Суворину от 14 октября 1888 г.
Письмо-завещание на имя М. П. Чеховой датировано Чеховым 3 августа 1901 г.
О. Л. Книппер исполняла в этой пьесе роль Ирины.
О. Л. Книппер написала И. Н. Альтшуллеру после того, как получила письмо от М. П. Чеховой, приехавшей в Ялту на рождественские каникулы. Мария Павловна писала 20 декабря 1901 г.: «Антоша был очень болен, сильно похудел и побледнел; теперь ходит с компрессом на боку, еще не выходил. Настроение у него хорошее, аппетит появился. Теперь вникай и слушай, что сказал мне вчера Альтшуллер. Сказал он, что слушал Антона и нашел ухудшение, ухудшение это он приписывает долгому пребыванию в Москве, была повышенная температура, кровохарканье и непрерывный кашель. Указывает он на то, что кто-нибудь из нас должен быть около него, так как он капризничает с матерью, часто ничего не ест» (Музей МХАТ). И. Н. Альтшуллер ответил Ольге Леонардовне подробным письмом о состоянии Чехова. В его письме читаем такие строки: «Питался Антон Павлович, по его собственным словам, очень плохо, мне кажется иногда он ничего не ел» и «с приездом Марии Павловны наладилось и кормление, и я раньше никогда не видел, чтобы он столько и с такой охотой ел. Результат сказался сейчас же. Его внешний вид и настроение совершенно изменились. Все это лишний раз показало мне, какой благоприятный процесс у Антона Павловича, как болезнь его ценит оказываемое ей внимание, и как быстро он оправляется при сколько-нибудь правильном уходе и режиме, и с другой стороны как вредны и опасны его легкомысленные экскурсии на север зимой, осенью и ранней весной. Удержится ли этот правильный режим и теперь, после отъезда Марии Павловны, не знаю. <...> тоска и одиночество, в которых пребывает теперь Антон Павлович, также не могут не влиять вредно на его здоровье» (ГБЛ). Но все осталось по-прежнему. И О. Л. Книппер, и М. П. Чехова, преподававшая в московской гимназии, продолжали жить в Москве, и вся поправка Антона Павловича, которой добилась Мария Павловна за время своего короткого пребывания в Ялте, пошла на убыль. 20 января 1902 г. М. П. Чехова писала в Ялту брату: «Получила открытку от Пого- жевой. Она пишет, что у тебя уже не такой блестящий вид, каков был при мне, и ты скучаешь. Это напрасно». А в ответ на письмо Ольги Леонардовны Чехов писал ей 13 февраля 1902 г.: «...пожалуйста, ничего не говори мне об еде. <... > После того, как Маша уехала, все перевернулось и идет по-старому, как до приезда Маши, и иначе невозможно».
Чехов уехал в Москву 2 декабря 1903 г. О том, что Альтшуллер «умолял» его в Москву не ездить, в Москве не жить, Чехов писал О. Л. Книппер 2 октября 1903 г.
В письме к О. Л. Книппер от 6 марта 1903 г.
Из письма к О. Л. Книппер от И апреля 1903 г.
Из предисловия О. Л. Книппер-Чеховой к книге: «Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер», т. 1. М., Мир, 1934, с. 43.
См. коммент. 8 к восп. Н. Г. Гарина-Михайловского, с. 705.
Доктор В. А. Щуровский.
С. Я. ЕЛПАТЬЕВСКИЙ
АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ
(Стр. 556)
Впервые — Елпатьевский С. Я. Близкие тени. СПб., 1909 (частично), и Елпатьевский С. Я. Воспоминания за пятьдесят лет. СПб., 1929. Печатается по тексту: Чехов в восп., с. 570.
Елпатьевский Сергей Яковлевич (1854—1933), писатель, врач. Долгое время жил в Ялте, где познакомился с Чеховым, вероятно, в
году.
«Кому повем печаль мою?» — начало духовного стиха «Плач Иосифа и быль» (Бессонов П. Калики перехожие, т. 1. М., 1861, с. 187). Елпатьевский повторил эпиграф, данный Чеховым к рассказу «Тоска».
Положение приезжающих в Ялту лечиться нуждающихся туберкулезных больных производило на Чехова тяжелое впечатление. Он писал А. С. Суворину 10 марта 1900 г.: «Как много здесь чахоточных! Какая беднота и как беспокойно с ними! Тяжелых больных не принимают здесь ни в гостиницы, ни на квартиры, можете же себе представить, какие истории приходится наблюдать здесь. Мрут люди от истощения, от обстановки, от полного заброса — и это в благословенной Тавриде». Чехов пришел к мысли о необходимости создания в Ялте общедоступного санатория для приезжающих в Ялту неимущих больных. Он включился в деятельность ялтинского благотворительного общества, которое состояло из врачей- общественников, составил воззвание с призывом присылать пожертвования для организации такого санатория. Разослал его в редакции газет, своим друзьям и знакомым. Чехов писал Горькому в Нижний Новгород 25 ноября 1899 г., которому послал экземпляр напечатанного в типографии воззвания: «Одолевают чахоточные бедняки. <...> Видеть их лица, когда они просят, и видеть их жалкие одеяла, когда они умирают, — это тяжело. Мы решили строить санаторию, я сочинил воззвание; сочинил, ибо не нахожу другого средства. Если можно, пропагандируйте сие воззвание через нижегородские и самарские газеты, где у Вас есть знакомства и связи. Может быть, пришлют что-нибудь». Благодаря присылаемым пожертвованиям, в Ялте был создан санаторий «Яузляр». На годичном собрании членов ялтинского благотворительного общества Чехов был избран участковым попечителем о нуждающихся приезжих больных.
И. И. Левитан написал эту картину, когда в конце декабря
г. приезжал к Чехову в Ялту. Она вставлена в углубление на камине.
См. вступит. статью, с. 19.
Еще в мае 1889 г. Чехов писал о Гончарове Суворину: «...читаю Гончарова и удивляюсь. Удивляюсь себе: за что я до сих пор считал Гончарова первоклассным писателем? Его «Обломов» совсем неважная штука. Сам Илья Ильич, утрированная фигура, не так уж крупен, чтобы из-за него стоило писать целую книгу. Обрюзглый лентяй, каких много, натура не сложная, дюжинная, мелкая; возводить сию персону в общественный тип — это дань не по чину».
Это была заметка в библиографическом отделе журнала «Русская мысль», 1890, № 3, в которой Чехов и Ясинский названы «жрецами беспринципного писания». По этому поводу 10 апреля 1890 г. Чехов отправил издателю «Русской мысли» В. М. Лаврову письмо: «Беспринципным
писателем или, что одно и то же, прохвостом я никогда не был. <...> Обвинение Ваше — клевета».
Об изменившемся настроении Чехова вспоминал и Е. П. Карпов, встретившийся с ним в Москве в июне 1902 г. у В. Ф. Комиссаржевской:
«— Написали что-нибудь для театра? — спросила Вера Федоровна.
Да, пишу... — нехотя, конфузливо улыбаясь, ответил Антон Павлович. — Пишу не то, что надо. Не то, что хотелось бы писать... Нудно выходит... Совсем не то теперь надо...
А что же?
Совсем другое надо... Бодрое... Сильное. Пережили мы серую канитель... Поворот идет... Круто повернули...
Разве пережили? Что-то не похоже... — усомнился я.
Пережили... уверяю вас... — убежденно сказал Антон Павлович. — Здесь, в Москве, да и вообще в столицах это не так заметно... У нас на юге волна сильно бьет... В народе сильное брожение. Я недавно беседовал
с Львом Николаевичем. И он тоже видит... А он старец прозорливый... Гудит, как улей, Россия. Вот вы посмотрите, что будет года через два-три... Не узнаете России... — Антон Павлович оживился, встал с дивана, заложив одну руку в карман, стал ходить по комнате.
Вот мне хотелось бы поймать это бодрое настроение... Написать пьесу... Бодрую пьесу... Может быть, и напишу... Очень интересно... Сколько силы, энергии, веры в народе... Прямо удивительно!..» (Чехов в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1954, с. 571—572).
1 марта 1887 г. группой революционеров-террористов было совершено покушение на Александра III. С заговорщиками жестоко расправились, пятеро из них (в том числе Александр Ульянов) были приговорены к смертной казни через повешение.
Чехову писал парижский корреспондент «Нового времени» И. Я. Павловский, который был убежден в невиновности Дрейфуса, о том, что «Новое время» переделывает посылаемые им телеграммы о деле Дрейфуса, придавая им противоположный смысл (ГБЛ).
Рассказ «Невеста» Чехов показывал в корректуре Елпатьевскому, Горькому и Вересаеву (см. восп. Вересаева, с. 602).
Б. А. ЛАЗАРЕВСКИЙ А. П. ЧЕХОВ
(Стр. 567)
Печатается по тексту первой публикации: Лазаревский Б. Повести и рассказы, т. 2. М., 1906.
Лазаревский Борис Александрович (1871—1936), писатель. По образованию — юрист. По окончании Киевского университета служил несколько лет секретарем и следователем военно-морского суда в Севастополе. В эти годы (1899—1903) часто бывал в Ялте, где навещал Чехова. Воспоминания Лазаревского интересны тем, что в них воспроизведены дневниковые записи, сделанные им тотчас же после каждой беседы с Чеховым.
Летом 1899 г. вышла первая книга Б. Лазаревского «Забытые люди. Очерки и рассказы» (Одесса, 1899). 26 августа 1899 г. в севастопольской газете «Крымский вестник» появилась анонимная рецензия на эту книгу: «Внешний вид ее весьма недурен, но далеко нельзя сказать того же о ее внутреннем содержании. <...> шаблонные темы, скучные герои, еще более шаблонные описания». В тот же день Лазаревский послал Чехову свою книгу, рецензию на нее и первое письмо к нему. Он просил Чехова: «Скажите мне, как добрый и честный человек, права ли редакция «Крымского вестника»