Рина не помнила, каким образом она оделась и выбежала на улицу. Когда она пришла в себя, то уже сидела в каком-то переулке и тряслась от рыданий. Она заливалась слезами, даже не понимая, почему плачет: шок от пережитого был слишком силён.
– Ирвин, за что ты с ней так? – сочувственно спросила Софи, когда за Риной захлопнулась дверь. – Ты ведь говорил, что любишь её.
Ирвин, невидящим взглядом уставившись в пустоту, допил остатки вина и тихо сказал:
– Да, я люблю её. Рина Блейкс – самое дорогое существо в моей жизни. Я боготворю её… Но порой, чтобы спасти любимую кошку, несущуюся под машину, приходится отдавить ей хвост. Для Рины сейчас будет лучше, если она возненавидит меня.
Опустив взгляд на опустевший бокал, Ирвин поморщился, словно от боли, и жахнул его об пол.
Бокал разбился на мелкие осколки, и точно так же разбилось сердце Ирвина Стайна. Но в отличие от хрустального сосуда, который было уже не восстановить, сердце Ирвина возрождалось из пепла, словно феникс, каждый раз, когда у него появлялась новая «муза». Друзья Ирвина знали об этом, а потому не слишком ему сочувствовали.
Акт 21 – А потом я стала Золушкой
– Что? Рина разорвала контракт? – Эми ошарашенно смотрела на режиссёра, не веря собственным ушам. Сэм была шокирована не меньше.
– Да, – подтвердил тот. – Она сделала это вчера, хотя её предупредили о неустойке и о том, что на новые роли в театре после такого можно не рассчитывать. Это очень серьёзный шаг, поэтому я хотел спросить у вас, что с ней случилось? Она сослалась на проблемы со здоровьем, но это ведь не так, верно?
Эми и Сэм переглянулись.
– Мы не знаем, что случилось, – спрятав глаза, соврала Сэм.
– Вот как… – По виду режиссёра было понятно, что он раскусил её ложь, однако допытываться не стал.
– В любом случае, теперь нам нужна новая Золушка, – сказал он. – Кто-нибудь из вас готов заменить подругу?
– Мы? – Эми и Сэм ошарашенно вытаращили глаза.
– Но почему? – спросила Сэм.
– А почему нет? – пожал плечами режиссёр. – Спектаклей осталось всего ничего. Повысить до главной роли кого-то из массовки гораздо проще, чем взять новую актрису со стороны.
– Ну… – Сэм переглянулась с Эми и, поняв, что их мучает один и тот же вопрос, спросила: – Играть надо будет в паре с Ирвином Стайном?
– Если Золушкой будешь ты, Кингзтон, то да, а если Брайт, то придётся махнуть её с Андерсон: со Стайном они не очень сочетаются по тембру.
Сэм хмыкнула и подбадривающе стукнула подругу по спине.
– Удачи, Эм.
– Рассчитываем на тебя, Брайт, – присоединился к ней режиссёр. – Репетиции начнём завтра, к восьми утра будь тут.
Махнув на прощанье, он ушёл, а Эми так и осталась стоять аки соляной столб посреди коридора. Она просто не могла поверить…
– Я – Золушка… – завороженно произнесла она.
– Золушка Шона Фелмана, – уточнила Сэм.
Получи Эми такую новость раньше, она бы выкинула от радости что-нибудь глупое, например, начала бы кататься по полу. Но сейчас она просто не могла порадоваться такому повороту.
– Я не могу стать Золушкой, – нахмурила лоб она. – Это роль Рины.
– Но что мы можем сделать?
– Пойдём к ней.
Эми была настроена решительно, но слова менеджера Рины, ответившей по домофону, разрушили все её планы.
– Рина уехала домой, – сказала Кейт. – Ей нужно побыть в кругу семьи и отдохнуть. Пожалуйста, не трогайте её сейчас.
Домофон отключился.
– И что будем делать? – спросила у Эми Сэм.
– Можно узнать её адрес и съездить проведать, – предложила Эми.
– А стоит? Она со своей семьёй. Забота, уют, смена обстановки… А вот наш вид может напомнить о неприятном…
Эми хотела возразить, но поняла, что нечего, и с неохотой кивнула.
Как ни прискорбно было признавать, но время и покой – всё, что они обе могли дать подруге.
***
И Эми стала Золушкой. Её мечта сбылась не тем путём, которым Эми хотела её осуществить, а оттого потеряла всё своё очарование, но, тем не менее, она сбылась…
Надев прекрасное бальное платье и собрав пряди шиньона в элегантную причёску, под звуки чарующего вальса Эмили Брайт кружилась по сцене с парнем своей мечты. Отдавшись музыке и сильным рукам партнёра, Эми забыла обо всём на свете. Она не играла Золушку, она сама была ей. И Шон не играл, Эми чувствовала, что сейчас он был другим: более нежным, более чувственным, как настоящий сказочный принц. Он больше не закрывался от неё, теперь их души были обращены друг к другу и пели в унисон.
Когда мюзикл закончился, им рукоплескали стоя.
– Это успех! – встретил их за кулисами режиссёр. – Было много ядовитых статей из-за замены актрисы, но вы утёрли нос всем скептикам! – Он по-отечески похлопал Эми и Шона по плечу. – Молодцы! Жаль, что я сразу побоялся поставить тебя на главную роль, Брайт. Ведь я ещё когда увидел тебя на прослушивании, подумал, что из вас с Фелманом получится идеальная пара.
Сердце Эми пропустило удар, и, хотя она не знала об этом, сердце Шона сделало то же самое. Они понимали, что режиссёр имел в виду их сочетаемость на сцене, но оба подумали о другом, и обоих, стоило только представить себя парой, захватила волнующая эйфория.
«Я люблю его! – Эмоции переполняли Эми. – И эта любовь отличается от всего того, что я испытывала раньше».
Она прижала руку к груди, прислушиваясь к урагану чувств в душе, и вдруг поняла, что больше не может держать их внутри.
Когда Шон переоделся и вышел из гримёрки, Эми уже ждала его.
– Мы можем поговорить? – смущённо спросила она.
– Говори.
– Не здесь… Мы можем поговорить в твоей машине?
– Хорошо. – Шон первым пошёл к выходу. Эми, словно узник, ведомый на эшафот, поплелась за ним.
Шон знал, что она собирается сказать. Хотя раньше он считал, что Эми восхищается им только как актёром, сегодня, танцуя с ней, вдруг осознал ясно и отчётливо: его чувства взаимны. Взаимны… как горько это звучит, учитывая, что Шон будет вынужден ей отказать.
«Неважно, любите вы друг друга или нет, у тебя уже есть Марион», – напомнил себе он.
Оказавшись в машине, Шон включил магнитолу и напряжённо уставился в лобовое стекло, ожидая, пока Эми заговорит. Ситуация поразительно напоминала ту, которая сложилась, когда он подвозил её в первый раз, только вот дождя не было…
– Так же, как в первый раз, только дождя нет, – неожиданно для Шона озвучила его мысли Эми.
Шон вздрогнул и ошарашенно посмотрел на неё.
– Что? – смутилась Эми.
– Ничего, – выдавил Шон, а про себя добавил: «Просто мы подумали об одном и том же».
Какова вероятность, подумав о чём-то, тут же услышать свои мысли из уст другого человека, более того, любимого человека? Наверное, её можно рассчитать, и она определённо не равна нулю, но можно ли сухой математической выкладкой передать то волшебство, которое ощущаешь, услышав подобное? Шон был околдован, он смотрел на девушку, сидящую рядом, и точно так же, как и в прошлый раз, ему казалось, что она фея, пришедшая изгнать из его души тьму.
– Шон, я люблю тебя… – Голос Эми дрожал. – Люблю как мужчину, а не как актёра.
Хоть Шон и ожидал этих слов, его глаза удивлённо распахнулись.
– Очень-очень, – продолжала Эми, дрожа как осиновый лист. – Поэтому, если я тебе не совсем отвратительна, пожалуйста, стань моим парнем. Или, если хочешь, мы можем начать как друзья, и когда ты узнаешь меня получше…
Эми продолжала говорить, но Шон больше не слышал её: все звуки перекрывал стук его неистово колотившегося сердца. Казалось, оно готово вырваться из груди и улететь в небеса. Вот он, момент, о котором он так мечтал. Вот оно, настоящее счастье, которое он никогда не сможет познать с Марион. Вот оно – самое большое сокровище в его жизни, просто протяни руки и обними…
Шон закрыл глаза, сковывая разрывающие его чувства цепями самообладания.
«Хочешь стать таким же, как твой отец? – пристыдил себя он. – Бросить невесту, чтобы развлекаться с малолеткой?»
– Прости, – слыша свой голос как бы со стороны, проговорил он. – Ты мне не отвратительна. На самом деле мне даже приятны твои слова, но я не вижу и никогда не смогу увидеть в тебе девушки.
– Но, если мы начнём как друзья… – робко начала Эми.
– То мы друзьями и останемся, – закончил за неё Шон. – Прости, но ты правда не интересуешь меня в этом плане… – Он помедлил, а потом нанёс завершающий удар. – У меня есть невеста.
– Что? – Глаза Эми ошарашенно распахнулись.
– Её зовут Марион, – продолжил Шон. – Мы дружим с детства и, как только она закончит колледж, планируем пожениться.
– Но ведь… – голос Эми сорвался. – Ты раньше никогда… не говорил…
– Когда Марион училась в школе, ей сильно доставалось от моих фанаток, поэтому, чтобы такого не повторилось, мы решили держать наши отношения в тайне. Знают только самые близкие друзья.
На некоторое время воцарилась тишина. Шон не выдержал её первым и понуро посмотрел на Эми. Она сидела, опустив голову и стиснув дрожащие кулачки.
– Ясно… – с трудом сдерживая слёзы, проговорила она. – Что ж, спасибо, что выслушал. И извини, что задержала!
Порывисто распахнув дверь, Эми вылетела из машины. Шон рефлекторно протянул руку ей вслед, будто пытаясь остановить, но затем вернул её на руль и с силой сжал его.
Хотелось плакать, биться о руль головой, выть от безысходности…
«Ты поступил правильно! – сказал себе Шон. – Теперь тебе станет легче».
Но легче не стало. Хотелось закурить… Но ни в кармане, ни в бардачке, как назло, не оказалось ни одной сигареты. Шону нечем было вытравить свою горечь и отчаяние, и он не мог позволить себе истерику, а потому он просто положил голову на руль и заплакал, скупо и почти беззвучно. Когда он снова поднял лицо, на нём уже невозможно было разглядеть следов от слёз. Просто парень, страдающий мигренью, ненадолго положил голову на руль. Плакал? О чём вы? Мужчины ведь не плачут.
– Верно? – спросил Шон у своего отражения и, растянув губы в притворной улыбке, завёл мотор.