Пока Марион терзалась, дверь тихонько скрипнула, и в палату вошёл её теперь уже бывший парень. Не говоря ни слова, он подошёл к кровати и замер подле неё.
– Пришёл надо мной посмеяться? – бесцветно спросила Марион.
– Не говори глупостей.
– Но это ведь смешно. – На мгновение Марион почувствовала стыд за ту ложь, которую собиралась сказать, но его тут же вытеснила скопившаяся в душе обида: – Девушка, сводящая счёты с жизнью из-за того, что её бросил парень…
– Не вижу ничего смешного, – голос Шона дрожал.
«Хоть он и не любит меня, но всё равно пытается выдавить из себя сочувствие, – с горькой усмешкой подумала Марион. – Он хоть понимает, что делает мне этим только больнее?»
«А, может, любит?» – спросил наивный внутренний голос.
«Не любит», – уверенно ответила себе Марион, и этого хватило, чтобы из глаз снова хлынули слёзы.
– Прости, – услышала она виноватый голос Шона. – Я правда любил тебя все эти годы…
– А потом взял и разлюбил?
В ответ на свою первую в жизни саркастичную шутку Марион услышала лишь тишину.
Пришлось снова взять инициативу в свои руки:
– Шон…
– Да?
– Твоя любовь к этой новой девушке действительно настолько сильна, что она перечеркнула все годы, которые мы провели вместе?
– Да, – послышался жестокий и однозначный ответ.
Последние искры надежды, теплившиеся в сердце Марион, угасли, как угольки сожжённых в корыте вещей бывшего возлюбленного. У неё больше не осталось жалости ни к себе, ни к нему.
– Ты хочешь заслужить моё прощение? – холодно спросила она.
– А я могу?
Марион помедлила, а затем решительно кивнула.
–Тогда проси что угодно.
‒ Не приближайся больше к этой девушке.
‒ Что? ‒ Глаза Шона удивлённо распахнулись.
‒ Я не смогу жить, зная, что ты с ней.
Шон замер как вкопанный, с его лица схлынула последняя краска, а кончики пальцев стремительно начали леденеть. Не приближаться к Эми? Но он ведь её так любит… Он даже расстался с Марион из-за неё.
«И едва не убил её, ‒ шепнул внутренний голос. ‒ Лишил воли к жизни ту, которую называл своей невестой, так же, как твой отец отнял желание бороться за жизнь у твоей матери».
Стоило подумать об этом, перед Шоном будто распахнулись двери в грязный, тёмный подвал его души, и он понял, насколько он ужасный человек. Он не просто не умел быть счастливым сам, он высасывал счастье из всех, кто осмеливался остаться рядом. Не только Марион ‒ любая, к кому он прикоснётся, станет несчастной, ибо у него гены человека, который мог приносить близким людям одни лишь страдания…
«Я не имею права на отношения с Эми, ‒ ясно и отчётливо осознал он. ‒ Только если я откажусь от неё, я смогу уберечь её от участи Марион»…
– Так обещаешь или нет? – с нажимом напомнила о себе бывшая возлюбленная. Её голос дрожал от раздражения.
– Обещаю, – опустив глаза, выдавил Шон.
– Отлично. – Марион отвернула к стене, пряча вновь подступившие к глазам слёзы. – А теперь уходи.
– Марион, я…
– Уходи! – Марион демонстративно подняла вверх кнопку вызова медсестры. – Мне не нужны твои извинения. Хочешь, чтобы я почувствовала себя лучше, верни мне мой первый поцелуй, мою невинность и всё то время, которое я на тебя потратила. Сможешь это сделать?
Ответа не последовало.
– Уходи, ну пожалуйста, – не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу слёзы, взмолилась Марион.
Шон в смятении посмотрел на неё, будто решаясь на что-то, а потом понурил голову и вышел из палаты.
Оставшись в одиночестве, Марион перевернулась на живот, уткнулась лицом в подушку и снова разрыдалась. Она понимала, как жестоко поступила, но, тем не менее, если бы у неё появилась возможность забрать свои слова назад, она не смогла бы этого сделать. Ей хотелось остаться в сердце Шона, пусть даже так – постыдным уродливым шрамом.
Когда-нибудь обида и ненависть отпустят её искалеченную душу… Когда-нибудь она снова сможет счастливо улыбаться… Но не теперь. Пока она могла только плакать.
Акт 24 – После бури
Как вести себя с парнем, который тебя отверг? Эми не знала, а потому перед первым после признания спектаклем волновалась так, что не смогла даже грим наложить: для неё это сделала Сэм.
‒ Выше нос, ‒ подбодрила подругу та. ‒ Просто сделай вид, что ничего особенного не произошло, и разговаривай с ним, как обычно.
Эми кивнула, но про себя ответила, что ничего не получится и, увидев Шона, она просто упадёт в обморок.
«И как я буду сегодня играть? ‒ страдала она, понуро волочась за кулисы. ‒ Надо было соврать, что я заболела, и попросить Ханну меня заменить…»
‒ Привет. ‒ Голос Шона за спиной раздался так неожиданно, что Эми подпрыгнула на месте.
‒ П-привет… ‒ Она с трудом повернула одеревеневшую шею, и её глаза ошеломлённо распахнулись. Сказать, что Шон плохо выглядел, ‒ ничего не сказать. Тёмные тени под глазами проступали даже через толстый слой грима, сами глаза были воспалены, а лицо болезненно осунулось.
‒ Что с тобой? ‒ всполошилась Эми, разом позабыв, о чём переживала только что.
‒ Да так… ‒ Шон вымученно улыбнулся. ‒ Не выспался.
«А вдруг он из-за моего признания уснуть не мог? ‒ ёкнуло сердце у Эми, но она тут же успокоила себя: ‒ Да ну, это невозможно. Ему, наверное, каждый день признаются. Стал бы он переживать из-за такого…»
‒ Тебе нужно меньше работать и больше думать о здоровье, ‒ с шутливой строгостью нахмурилась Эми.
‒ Договорились. ‒ Шон выдавил ещё одну улыбку, и Эми отметила, что сегодня он улыбается как никогда фальшиво. Во время прошлого спектакля Шон распахнул ей своё сердце, в сейчас, наоборот, будто закрыл его на замок и обмотал колючей проволокой, сквозь которую было невозможно прорваться.
«Нет, с ним точно что-то случилось», ‒ с тревогой заключила Эми. Шон поймал её взгляд, выдавил ещё одну притворную улыбку и непринуждённо спросил:
‒ Ты уже слышала, что в октябре будут ставить мюзикл по Белоснежке?
Эми кивнула.
‒ Не думала попробоваться на главную роль? Режиссёр говорил, что побоялся брать тебя Золушкой из-за отсутствия опыта, но теперь, мне кажется, твои шансы довольно высоки.
‒ Может, и попробую… ‒ Щёки Эми тронул румянец. ‒ А ты будешь участвовать?
‒ Вряд ли. Сейчас у меня много предложений в кино и на телевидении, на театр в следующем сезоне просто не будет времени…
«Значит, с работой всё в порядке, и он не из-за этого переживает», ‒ мысленно заключила Эми.
‒ А как… ‒ Эми осеклась. Спрашивать о том, как поживает невеста Шона, сразу после того, как он её отверг, было странно.
‒ М-м? ‒ не дождавшись окончания вопроса, озадаченно посмотрел на неё Шон.
‒ Нет, ничего, ‒ покачала головой Эми и ненадолго замолкла. Дойдя до лестницы, ведущей за кулисы, они начали подниматься. Эми шла впереди и не видела, каким грустным взглядом Шон смотрит на её спину.
«Я так люблю тебя, ‒ мысленно обратился к партнёрше он. ‒ Но я не смогу сделать тебя счастливой, поэтому… ‒ Он сглотнул подступивший к горлу ком, ‒ пожалуйста, забудь меня и найди себе достойного парня».
Он остановился и, прикрыв глаза, медленно выдохнул, пытаясь совладать с эмоциями, кричавшими, что он не прав, и надо, наплевав на обещание, данное Марион, признаться Эми.
Когда Шон открыл глаза, Эми уже стояла наверху и вопросительно смотрела на него. Поймав её взгляд, он улыбнулся. Слабо и очень грустно, но на этот раз улыбка была искренней.
‒ Шон… ‒ в глазах Эми плескалась нежность, смешанная с тревогой. ‒ Если тебя что-то беспокоит, ты можешь мне рассказать. Понимаю, что странно говорить такое после того, как я призналась, но я правда уже ни на что не претендую и просто хочу быть твоим другом.
‒ Другом? ‒ с горечью усмехнулся Шон, понимая, что никогда не сможет смотреть на Эми в таком ключе.
Эми кивнула и, мягко улыбнувшись, смущённо спросила:
‒ Ты позволишь мне быть твоим другом?
Натянутые цепи самообладания будто потянули сердце Шона в разные стороны, разрывая на части. Значит, вот так для них с Эми всё и закончится? Просто друзья?..
«Да, ‒ с нажимом сказал себе он. ‒ Так лучше всего. Ты будешь её другом, пока мюзикл не закончится, а потом исчезнешь из её жизни и дашь ей найти новую любовь».
‒ Шон? ‒ напомнила о себе Эми.
‒ Да, ‒ ответил на её вопрос он. ‒ Конечно, давай будем друзьями.
Эми просияла, но тут же снова нахмурилась:
‒ Тогда теперь ты расскажешь мне, что с тобой? Как другу?
‒ Конечно. Дело в том, что я… ‒ Шон замялся, соображая, как выкрутиться: ‒ что я взял у друга очень интересную компьютерную игру, проиграл в неё до самого утра и теперь еле на ногах стою от усталости.
‒ Ты играешь в компьютерные игры? ‒ удивилась Эми.
‒ Да. А что в этом странного?
‒ Ничего, просто… Никогда бы не подумала, что ты таким можешь увлекаться.
‒ Я ещё и не таким могу увлекаться, ‒ шутливо сказал Шон, поднявшись по лестнице и остановившись рядом с Эми.
‒ Да ну? ‒ не поверила та.
‒ Угу. Ты просто плохо меня знаешь.
‒ Что верно, то верно, ‒ кивнула Эми и, чуть покраснев, спросила: ‒ А ты расскажешь мне о себе больше?
‒ Как другу? ‒ улыбнулся Шон.
‒ Как другу, ‒ улыбнулась в ответ Эми.
‒ Договорились. ‒ Шон протянул руку, и Эми пожала её.
‒ И с мюзиклом давай постараемся, ‒ с шутливой серьёзностью добавил Шон.
‒ Как друзья?
‒ Как друзья. ‒ Шон подмигнул. ‒ И как принц с принцессой.
Эми прыснула.
‒ Договорились, ‒ смеясь, тряхнула его руку она.
Шон, глядя на неё, тоже засмеялся, и Эми с восторгом заметила на его щеках свои любимые ямочки. Не было больше притворства, сейчас Шон смеялся по-настоящему.
«Слава богу!» ‒ с облегчением подумала она.
Шон быстро затих, и Эми тоже успокоилась, но они так и стояли, держась за руки. Ни один не решался отпустить другого первым.
‒ Чего вы тут замерли? ‒ послышался снизу командирский голос, и парочка увидела режиссёра. ‒ На сцену! На сцену!