содержательно представленной им проблематикой. Так, категориальный строй мышления Хомякова в целом соответствует принципам классической философии, а вот идейное содержание его рассуждений, безусловно, выходит за границы классики. В этом отношении сущее, традиционно понимаемое как онтологический абсолют, в интерпретации философа приобретает нехарактерные для классики основания: в понимании многообразных проявлений бытия, связанных с категорией сущего, Хомяков обращает внимание прежде всего на такие его основания, как свободно творящий дух, разумная воля или волящий разум. Эти начала бытия трактуются философом как несущие в себе единство субъективности и объективности. Такой подход позволяет, как считает философ, «волящему разуму» как субъекту философских рассуждений приписать такие предикаты, как любовь, вера, воля, мышление и другие атрибуты человеческого сознания, все вместе создающие целостный дух.
Установка «новой философии» на целостный дух объяснялась прежде всего надеждой мыслителя на преодоление односторонности рассудочного познания, что позволило бы расширительно и более адекватно раскрыть феномен сознания, атрибутами которого, согласно Хомякову, являются не только рациональные компоненты, но и иррациональные, не только логические, но и жизненные.
Из этих принципов вырастало и характерное для гносеологической концепции Хомякова понятие «живознания», связанное с вписанностью познающего субъекта в действительность, как позже будут говорить западные феноменологи (в частности, Э. Гуссерль), – в «жизненный мир». То есть гносеология, по Хомякову, вытекает из онтологии, иначе говоря – знание имеет онтологические предпосылки, которые намного шире, нежели обожествленный человеческий рассудок.
А. С. Хомяков в своей антирационалистической позиции исходит из того, что понятие представляет собой понимаемое в понимающем, но ведь понимающее (сознание) не есть исключительно рационально понятое. Подмена же понятием весьма сложно устроенного сознания, как и понимание бытия сквозь призму рассудочного мышления, не может не привести к тому, что именно рационально (потребительски комфортно) обустроенная цивилизация будет доминировать над культурой. Позже эту тему негативной социальной рационализации общественного бытия (социальное предчувствие Хомякова) в тех или иных аспектах будут развивать Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, Н. А. Бердяев. А. С. Хомяков же являлся одним из пионеров, разрабатывавших эту тему.
Влияние философской концепции А. С. Хомякова на развитие русской философской традиции. Русскую традицию прежде всего не удовлетворяет формула воссоздания цельного разума (то есть духа) из понятий рассудка – именно потому в лице российских философов ХIХ – начала ХХ века мы имеем не только первых критиков классического рационализма, но и первых создателей иных вариантов «цельности Духа». По их мнению, интеллектуальная деятельность философов в новую эпоху должна принять иное направление, принципиально намеченное уже A. С. Хомяковым и связанное прежде всего с поиском такого пути, при котором мир в метафизике не будет представлен «тенью тени», подобно тому, как это наблюдалось в немецкой классике.
Одному человеку не под силу создать новое философское мировоззрение, поэтому, как подчеркивали славянофилы, и в этом деле должен сработать принцип соборности, разрабатываемый Алексеем Степановичем. Действительно, вброшенные славянофилами в русскую культурную среду идеи в дальнейшем обрели полноценное развитие. Вспомним концепции целостного знания и всеединства B. С. Соловьева, внимание к этой проблематике практически всех деятелей философского «серебряного века».
На новом витке российской метафизики, перенимая эстафету задач в области философского знания от Хомякова, уже Соловьев пытался найти основания гармонизации разорванного, несогласованного, конфликтующего мира, преодолевая характерные для современной ему культуры расщепления и разлады сознания. Его идея «позитивного всеединства» как синтеза культур, религий, традиций, но не на основе принципа унификации, разрушения всего богатства особенного, уникального, а через сохранение разного, культивирование восприимчивости к инаковому закладывает основы нового цивилизационного пути. Далее философские идеи уже самого В. С. Соловьева, связанные прежде всего с интенцией его учения на поиск объединяющего единого, развиваются в контексте создания современных концепций целостности. Так или иначе, реконструируя парадигму всеединства, исследователи все более делают акценты на диалогичном характере культуры.
Продуктивное развитие этих идей есть, к примеру, и в творчестве С. Н. Булгакова. Его размышление о Софии соответствует исходным установкам метафизики всеединства. Как учение об идеальной основе мира, соединяющей Творца и творение, Абсолют и «мир человека», оно интересно также своей нацеленностью на онтологию. В центре внимания – мир (хозяйство, культура), нуждающийся все более в защите и любви. Думается, что контекстом духовных поисков философа выступали славянофильские идеи: условия сосуществования разного в границах целостности, проблема соотношения индивидуального и всеобщего (все более проявляющегося в современной Булгакову истории как массовое). В этом плане философа чрезвычайно волновала духовная ситуация сопротивления захлестывающей Европу идеологии фашизма, поглощающей, по его словам, «первореальность человеческой личности принципом “расы” и “крови”».
Так, кирпичик по кирпичику, выстраивалась школа русской метафизики, фундамент которой заложил А. С. Хомяков.
Концепция культуры. Новая философия должна была показать и иные принципы социальной жизни, в основе которых будут лежать традиционные нормы, почерпнутые из древнерусской книжности и опыта православно-христианского подвижничества[1102]. Метафизическая концепция должна была изменить и понимание культуры. Здесь Хомяков возвращает нам, по сути, исходную «просвещенческую» (в основе немецкую) трактовку культуры, не совпадающую с позднейшей ее интерпретацией в западноевропейской традиции. Слово «просвещение» сближалось с понятием культуры, а не отождествлялось с опытным знанием, наукой или рационалистическим мышлением. Как замечает В. И. Керимов, «вера, образование и просвещение трактовались мыслителем, если употребить современную терминологию, как смысл, орудие и результат культурной деятельности, а философия истории превращалась в философию культуры, основанную на религиозных верованиях»[1103].
Актуальность некоторых социально-исторических прозрений А. С. Хомякова не вызывает сомнений и ныне. Так, нельзя не отметить его мысль о том, что в основе всякого общества лежит возможность его саморазвития. В последние же два десятилетия, начиная со времен горбачевской «перестройки», советский и постсоветский мир активно примерял на себя «одежки» западного общества, некритически перенося нетрадиционные для себя формы и забывая, что общество, которое, по словам Хомякова, «вне себя ищет сил для самосохранения, уже находится в состоянии болезненном»[1104].
Особую роль призван играть в социальной истории такой опосредованный субъект общественного преобразования, как культура мышления, с которой непосредственно связано и образование, без которых, как считал А. С. Хомяков, невозможно преобразование, перевоспитание обществом себя.
Хомяков неоднократно подчеркивает многообразие как отличительную черту культуры, и потому для него неприемлема никакая обезличивающая индивидуальность позиция в понимании этого феномена. Об акцентуированном внимании философа к расцвету многообразных культурно-этнических традиций красноречиво говорит его искренний, заинтересованный отклик на выход «Проповедей» священника Гречулевича. В связи с этим он пишет:
Без сомнения, великий русский читатель порадуется появлению проповедей на одном из наречий русского народа; но не грустная ли это радость? Не грустно ли подумать, что такое явление редкость; что слова доброго поучения никогда, или почти никогда, не облекаются в формы доступные, знакомые, близкие меньшей братии нашей; что оно как будто боится унизиться, спустившись до такой неблестящей среды? Всякий скажет, что этого быть не должно; отчего же оно есть?[1105]
В соотношении индивидуального и общественного (всеобщего) Хомяков делает акцент на индивидуальном, частном, что также дает основания связывать его мировоззрение с нерожденным еще течением персонализма. Индивидуализованная, частная жизнь становится условием и мерой преобразования общественной. «Действительно важна всякая частная жизнь, какой бы ни был круг ее действий, – замечает философ. <…> Оно (поучение) будет говорить всеми наречиями, со всеми сословиями, передавая истину и сообщая совет»[1106].
Социально-философская тематика в творчестве А. С. Хомякова. Восприимчивость к Другому, характерная для православной цивилизации, приобретает у Хомякова практический ракурс рассмотрения. В определенной мере речь идет о становлении солидаризированного общества, понимаемого в более широком аспекте, нежели простое сосуществование этно-национальных общностей. Применительно к восточным славянам объединительным основанием становления чувства коллективной культурной идентичности является общая религиозная традиция, благодаря которой проходит это чувство единения через века.
А. С. Хомяков подчеркивает, что истоком истории, ее целью является братство, а главным ее проклятием – отчуждение, разъединение, основанное на противоборстве в истории человечества двух начал – кушитства и иранства (одновременно – этапов истории, типов характера, народного нрава, принципов деятельности и т. д.). Подход Хомякова д