Издревле существовавший у русских славян принцип общинного устройства жизни не совместился с античным рабством, сохранился в условиях феодализма, вынес крепостничество, пережил капитализм, приспособил к себе некоторые стороны социализма, спроецировался, хотя и претерпев значительные деформации, на такие явления народного творчества, как советы, трудовые коллективы, в которых продолжало действовать общинное начало.
Оскудение общинной нравственности вплоть до едва ли не полного исчезновения ее происходит в ныне строящемся у нас гражданском обществе, откровенно враждебном общинному принципу, который, несмотря ни на какие политические и социальные революции, продолжает работать, и отнюдь не как «реликт». Подвергаемая разрушительным силам в практической жизни, в наличной действительности общинность с тем большей интенсивностью продолжает функционировать и развиваться в идее: в теории, в помыслах и нравственных представлениях.
Славянофилы, и Хомяков прежде всего, различали общину эмпирическую (мир) и общинность, идею общины, не прикрепленную ни к каким особым экономическим, социальным, политическим формам. Вместе с тем они отличали славянскую, русскую общинность от общинного строя других народов на известной ступени их исторического развития. Русская община не «привязана» ни к средневековому периоду истории, ни к традиционному обществу, ни к феодализму или к какой-нибудь иной общественно-экономической формации.
Крестьянская община мыслилась славянофилами под формой вечного, надисторического существования, как бы «иным миром» в этом мире. Более чем община для них имел значение принцип ее – общинность, – который они противопоставляли западному индивидуализму.
Хомяков, Самарин и их единомышленники сосредоточивали внимание прежде всего на крестьянской общине, потому что эта форма общинности, наиболее распространенная в нашей стране, яростно критиковалась либералами-западниками, сторонниками разрушения и упразднения общинной собственности на землю (и общинного устройства жизни) и замены ее частной собственностью. Именно этот «позитив» и предлагался ими в самих по себе отрицательных лозунгах об отмене крепостного права.
Среди достоинств общинного быта, долженствующего, по убеждению славянофилов, сохраняться и по отмене крепостного права, наряду с утверждением «права всех на собственность поземельную и права каждого на владение», т. е. на общее владение землей, Хомяков отмечает и настойчиво подчеркивает нравственную связь между людьми и «нравственное, облагораживающее душу, воспитание их в смысле общественном»[1446].
Важно зафиксировать, чему эта точка зрения противится: «нарушению всех обычаев и чувств народных, сосредоточению собственности в сравнительно немногих руках и пролетариату, или, по крайней мере, наемничеству всех остальных, бессвязности народа и отсутствию всякого общественно-нравственного воспитания». Хомяков четко обозначает адресат, которому он выставляет славянофильское возражение: это те противники общинного владения и общинного жизнеустройства, которые, «понимая его нравственную силу, выдумали противопоставлять ему собственность дробную и частную», попирать нравственность, разрушая исконный обычай, основанный на коренных народных началах жизни и чувствования.
Для Хомякова задача заключается не в альтернативном противопоставлении двух форм собственности и не в уничтожении одной из них ради другой, а в установлении надлежащего соотношения между ними. Он не намерен ни игнорировать, ни отвергать право приобретения собственности; главное – как создать должное сочетание частной собственности (раз уж она появилась) с общинной; важно решить, что чем будет определяться и что чем должно определяться: «Личная деятельность и предприимчивость должны иметь свои права и свой круг действия; довольно того, что они будут находить точку опоры в сельском мире и что в нем же или через него они будут мириться с общественностью, не вырастая никогда до эгоистической разъединенности»[1447].
Таково же и понимание отношения общинной нравственности к гражданскому праву: нужно установить, какое из этих двух социокультурных явлений должно быть определяющим. Славянофилы ясно и твердо осознавали, что при определяющей роли нравственных устоев гражданское общество не обессиливается и не обесценивается, но ему сообщается коренящаяся в общинном принципе положительная нравственная сила.
Не испытывая романтических иллюзий о триумфальном претворении в действительности общинно-соборного начала без отклонений и деформаций, не уповая на объективное от нашей воли независящее осуществление Россией своей исторической миссии, Хомяков остро чувствовал небезальтернативность ее духовных перспектив: будущее зависит от выполнения или невыполнения ею, т. е. нами, должного – «России надобно быть или самым нравственным, т. е. самым христианским из всех человеческих обществ, или ничем; но ей легче вовсе не быть, чем быть ничем»[1448].
В. Н. КсенофонтовФилософско-нравственные идеи А. С. Хомякова о войне и мире: содержание и преемственность
В истории отечественной философской мысли особое место принадлежит одному из основателей славянофильства, гуманисту и мыслителю А. С. Хомякову. Именно он в первой половине XIX века выдвинул перед русской общественностью ряд важнейших социальных и политических проблем, многие из которых не потеряли своей актуальности и в условиях противоречивого современного развития России и Европы. К их числу относятся исследование места и роли народа в историческом процессе, значение духовности в жизни общества и отдельной личности, анализ политики и деятельности государства в стране и на международной арене, определение самобытности России и роли ее культуры в европейском сообществе.
Философское наследие Хомякова характеризуется и тем, что им глубоко и всесторонне исследована одна из важнейших проблем истории и развития человеческой цивилизации, какой является война и мир. Смелость в ее постановке и основательность анализа убедительно характеризуют гуманистическую сущность философской концепции отечественного мыслителя.
Хомяков, выступая с ярко выраженной гуманистической позиции, осуждал социальное насилие, а также политику, приводящую к нему в различных формах, в том числе и вооруженной. Эта идея нашла свое отражение в задуманной Хомяковым в 1821 году, но не завершенной поэме «Вадим», посвященной событиям древней Новгородской вольности. В ней осуждается вооруженное насилие со стороны внешнего врага, антивоенные мотивы проявляются через трагическую окраску событий – скорбь и печаль по погибшим:
В тяжелых Новгород цепях,
И торжествующий варяг
Над хладными славян гробами.
В Вадиме пылкий дух кипит,
Но кто за родину отмстит?..[1449]
Исследуя развитие человеческой цивилизации через проблему войны и мира, Хомяков исходит из положения вечной борьбы духовного и материального начал в жизни людей. При этом его идея сводится к оценке войны как разрушительной силы материальных ценностей, сокрушающей человеческое братство и уничтожающей начала духовности. В противоположность войне, по взглядам русского философа, мир, особенно христианский, покоится на духовности, объединяющей людей. Именно она и представляет собой истинное начало общественной жизни.
Философия духовности выступала основой надежды русского мыслителя «увидеть весь мир под одним знаменем истины»[1450].
Хомяков по своему философскому мировоззрению выступал в качестве убежденного противника любых насильственных действий внутри общества. Поддерживая дружеские отношения с К. Ф. Рылеевым и А. И. Одоевским, он опровергал их политические взгляды, настаивал на том, что всякий военный бунт по своей направленности безнравственен. Так, в острой дискуссии, которая произошла в 1823 году на одном из собраний у декабриста К. Ф. Рылеева, он выразил свое неприятие вооруженного насилия, во имя чего бы оно ни совершалось. По воспоминаниям офицера-однополчанина, Хомяков сказал следующее: «Вы хотите военной революции. Но что такое войско? Это собрание людей, которых народ вооружил за свой счет и которым он поручил защищать себя. Какая же тут будет правда, если эти люди, в противность своему назначению, станут распоряжаться народом по произволу и сделаются выше его»[1451].
Такая позиция русского ученого вполне соответствовала доминирующей направленности гуманитарной идеи, постепенно проникающей в общественное сознание и закрепившейся в нем после неудачного восстания декабристов в. 1825 году. Именно поэтому он и оказался по своим воззрениям близок к кругу той дворянской интеллигенции, которая положила начало критическому переосмыслению трагического опыта насильственного и, преимущественно, военного решения политических проблем общества. В своих взглядах на развитие мира внутри российского общества Хомяков обращает внимание на его нестабильность и противоречия в силу господствующего крепостного права, которое он характеризует как социальное зло, как насилие со стороны правящего в обществе класса. Давая осуждающую нравственную оценку такому явлению, Хомяков подчеркивает, что российское общество первой половины XIX века разделено на два враждующих и противоположных лагеря: крепостников-помещиков и крепостных крестьян. На данное обстоятельство он обращает внимание в письме к графине А. Д. Блудовой от 26 ноября 1848 года: «Как бы каждый из нас ни любил Россию, мы все, как общество, постоянные враги ее, разумеется, бессознательные. Мы враги ее, потому его мы иностранцы, потому что мы господа крепостных соотечественников, потому что одуряем народ»[1452]