Святым огнем душа твоя горела,
Могучий стих, как колокол, звучал.
Но искра Божия, что в бодром сердце тлела,
Погасла с жизнью. Презрительно толпа холодная смотрела,
И гордый ум призыву не внимал.
Чудеса, да и только. В маленьком украинском хуторе, затерянном среди степей, – вдруг памятник Хомякову. Да еще с интригующими стихами. Кто же поставил памятник и почему?
«Хомяковская горка» была устроена местным помещиком Николаем Николаевичем Неплюевым. Неплюев – личность замечательная даже для богатого на таланты конца XIX века. Утонченный аристократ, отпрыск старинного рода, Неплюев, служа дипломатом в Мюнхене, вдруг видит сон: «нахожусь в крестьянской избе, – писал Неплюев, – в обществе крестьянских детей, беседую с ними, и чувствую такую духовную отраду, какой с детства жаждала душа моя»[932]. Сон несколько раз повторяется, и Неплюев, бросив все, в 1880 году возвращается в свое имение и организует там начальную школу для сиротских детей. Переезд в Россию совпадает для Неплюева с духовным переворотом, в результате которого он глубоко укореняется в христианской вере. Окружающие скептически смотрят на затеи барина, но тот с исключительным рвением и самоотдачей продолжает свое дело. Чуть позже, в 1885 году Неплюев на свои средства создает сельскохозяйственную школу для мальчиков, затем – аналогичную школу для девочек. В школах, помимо солидного курса сельскохозяйственных дисциплин, преподается закон Божий, Новый Завет и основы литургики. Цель школы – научить крестьянских детей нелицемерной вере в Бога, братской любви, сознательной дисциплине, т. е. вырастить подлинных христиан, оснащенных, к тому же, современными агрономическими знаниями. Силами учеников мужской школы и была построена Хомяковская горка.
Далеко не так просто понять, что означают, казалось бы, не совсем уместные в эпитафии слова: «Презрительно толпа холодная смотрела, / И гордый ум призыву не внимал». Что понимается под «призывом» Хомякова и вообще почему этот памятник воздвигнут? Тем более, что у самого Неплюева замечания по этому поводу крайне скудны. Первое, что приходит на ум, – это активная, деятельная позиция и Хомякова, и Неплюева по отношению к крестьянам. Мы знаем, что Хомяков активно занимался хозяйством, вникал в нужды своих крестьян, заменил барщину оброком. Безусловно, в это смысле Хомяков – пример для Неплюева. Однако Неплюев, как мы видим, идет дальше. В соответствии с евангельской заповедью «Больший из вас да будет вам слуга» (Мф. 23, 12), Неплюев не просто сотрудничает с крестьянами, но служит им. И если разумные меры Хомякова были поддержаны крестьянами, то деятельность Неплюева у них вызывает недоумение и настороженность: «не может быть, чтобы он “за просто так” учил наших детей; уж какую-нибудь, да выгоду он имеет!».
Гораздо ближе к разгадке мы подойдем, если познакомимся с главным делом Неплюева. Первые выпуски школы дали несколько молодых людей, которые не захотели расставаться с новым образом жизни. Неплюев им дает землю, на которой они образуют трудовую общину, впоследствии получившую название Православного Крестовоздвиженского Трудового Братства. «Мне нечего было продумывать форму жизни, – пишет Неплюев, – наиболее соответствующую вере и пониманию жизни верующего христианина. Св. Апостолы <…> научили нас тому примером братских общин, этой единственной форме социального строя, вполне соответствующей братской любви»[933]. Цель Братства Неплюев формулирует так: «осуществить христианство в несравненно большей степени, чем оно осуществляется в окружающей жизни, основать отношения и труд на единой христианской основе братолюбия».[934] Крестовоздвиженский храм в Воздвиженске становится для братиков приходским. В Братстве вводятся общие утренние и вечерние молитвы, богослужения по воскресеньям и всем большим православным праздникам, говение в Великий пост, изучение Писания. Для желающих организуются дополнительные молитвенные собрания. Все по благословению епископа, строго православно, никакого сектантства.
Но Братство – это не только приход, но и трудовая коммуна. Братчики организованы в несколько «семей», т. е. артелей или групп по профессиональному признаку, названных в честь святых: семья Николая Чудотворца, семья Иоанна Богослова и т. д. В каждую такую «семью» входит несколько обычных семей и холостых. Вся «семья» живет в одном общежитии, имеет общую трапезу, воспитывает детей в собственном локальном детском саду. Все важные решения принимает Дума Братства (10–20 человек), работающая под председательством Блюстителя, которым пожизненно был избран Неплюев. Вся прибыль Братства, после отчислений в фонд развития, распределяется поровну между всеми братчиками, независимо от профессии и занимаемой должности.
В начале XX века Братство становится знаменитым. Множество любопытных едут в Воздвиженск, чтобы наяву посмотреть на жизнь братчиков. У Братства появляется масса поклонников. Но недоброжелателей оказывается куда больше. Однако Неплюев составляет Устав Братства и добивается его утверждения самим Александром III, что придает Брастству правовую устойчивость, причем настолько прочную, что недоброжелатели, среди которых, казалось бы, всесильные: обер-прокурор Победоносцев и первоприсутствующий в Синоде митрополит Антоний (Вадковский), запретить деятельность Братства не могут. Братство быстро растет: если в 1890 году там было лишь 9 человек, то к 1907 – уже около 500. Расцветает культурная жизнь: все братчики грамотны, читают книги и газеты, многие пишут стихи, рисуют, устраиваются театральные постановки.
Есть еще и третья сторона: Братство покупает самые современные машины, внедряется десятипольный севооборот, разводятся лучшие породы скота. Братчики работают в столярных и металлообрабатывающих мастерских. Позднее появляются трактора, электростанция, телефон. Строятся гостиница, больница, число школ увеличивается до пяти. Иначе говоря, создается высокоэффективное производство и прочная социальная инфраструктура.
Из сказанного становится ясно, какую мысль в наследии Хомякова особенно ценил Неплюев, – идею общинности, братской совместной жизни. И не только ценил, но и активно воплощал в жизни. Но и тут ученик пошел гораздо дальше учителя. Хомяков видит путь развития России через крестьянскую общину. Эта хомяковская идея в дальнейшем была подхвачена народниками. Неплюев же, не отрицая общины, указывает, что существует форма хозяйствования, гораздо более отвечающая христианскому братолюбию. Это – православные Трудовые братства, подобные Крестовоздвиженскому. И он пытается организовать грандиозный проект Всероссийского Братства, т. е. сети трудовых братств, разбросанных по всей России, и причем не только в сельском хозяйстве, но и в других отраслях хозяйства, науки и образования. Путь христианских трудовых общин – вот что предлагал Неплюев. Он считал этот путь единственной реальной альтернативой надвигающемуся атеистическому социализму. Вообще, чисто славянофильские мотивы (поддержка славян, противопоставление западной и славянской цивилизаций) у Неплюева слабы, впрочем, как и народническое влияние. По существу Неплюев – христианский социалист, хотя сам он использовать этот термин избегал. Но есть принцип, на котором и Хомяков, и Неплюев не только полностью сходятся, но и считают его основополагающим. Это принцип верховенства христианской любви. Хомяков писал: «Христианство в полноте своего божественного учения представляло идеи единства и свободы, неразрывно соединенные в нравственном законе взаимной любви»[935]. На примате любви построено все богословие Хомякова, за что его не раз записывали в протестанты. По Хомякову, только любовь может разрешить вековые противоречия человечества, а потому именно ее следует полагать в основу общественного устройства. «Если прервана связь веры и любви, наступает раздор и борьба»[936], – предупреждал Хомяков. Все эти идеи Неплюев полностью поддерживает. Он провозглашает «верховный закон христианского откровения», состоящий в том, «чтобы вся жизнь стройно организовывалась на единой истинно-христианской основе – братской любви»[937]. Как и у Хомякова, богословие Неплюева имеет нравственную направленность, а его социальная философия основана на хомяковской мысли о невозможности без любви решить социальные проблемы. «Главная причина всего зла и всех страданий, – пишет Неплюев, – отсутствие смиренной любви и добровольной дисциплины любви по отношению к Хозяину мира – Богу Живому».[938]
Теперь становится ясной и эпитафия на «Хомяковской горке»: «призыв» Хомякова – это призыв построить всю жизнь народа на основе христианской любви. Но, увы, «презрительно толпа холодная смотрела» – народ не внял этому призыву. Как тут не вспомнить хомяковскую «Исповедь русских»:
За сон умов, за хлад сердец,
За гордость темного незнанья,
За плен народа; наконец,
За то, что полные томленья,
В слепой терзания тоске,
Пошли просить вы исцеленья,
Не у Того, в Его ж руке
И блеск побед, и счастье мира,
И огнь любви, и свет умов,
Но у бездушного кумира,
У мертвых и слепых богов.[939]
Причем, по Неплюеву, верховный закон любви отверг весь народ: верхи и низы, светская власть и Церковь. И Неплюев предупреждает, что наказание Божие неминуемо. Увы, он оказался пророком – наказание в лице большевиков не замедлило последовать.
Действительно, «призыв» Хомякова для русского общества был утопией. Да и сейчас мы смотрим на дело точно так же. Неплюев же воспринимает этот призыв как руководство к действию и настойчиво стремится воплотить его в конкретных делах, и прежде всего – в Крестовоздвиженском Братстве. Хомяков писал: «Пусть богатый употребляет лишки своего богатства на помощь бедным (разумеется, не поощряя тунеядства) или на дело общей пользы и общего просвещения»