Из того, что соборность относится к сверхэмпирическому бытию, вовсе не следует, что она есть чисто божественная характеристика, не содержащая в себе антропологического начала по существу. Различение божественного и человеческого не должно переходить в разделение. Христологический аспект помогает разрешить проблему в целом. Упрек в двойственности и эклектике должен быть отвергнут, иначе пришлось бы подвергать сомнению богочеловеческую природу самого Христа. Непостижимую для формального сознания антиномию снимает идея преображения мира духом Христовым, добровольная христианизация человеческой культуры.
Если церковь есть центр человеческой жизни как индивидуальной, так и общественной, понимаемый как мистическая связь, дарованная самим Богом, то тогда понятно и значение русской общины. Она выступает не как очередная умозрительная конструкция, экстраполяция (перенос) религиозного в плоскость мирского, социального, но как конкретизация, народный институт, обладающий реальной силой духовно-нравственного внутреннего содержания и благодатной направленности осуществлять жизнь по законам любви, национального самовыражения и межэтнического согласия. При таком понимании единство не может быть формальным, лишь на почве совпадения взглядов, убеждений, образа жизни (на западный манер), но на духовно-онтологической основе (здесь духовное ни в коем случае не совпадает со сферами деятельности – художественной, научной, философской и даже религиозной). Подлинная соборность (или «единство во множестве») возможна лишь как мистическая свободная связь по божественной благодати, а не по человеческому усмотрению. Подобному единению, конечно, чуждо насилие, внешний авторитет, страх, лжечудеса, тайны для посвященных, слепой коллективный инстинкт или произвол и духовная анархия. Здесь симфоническое многоголосие хора и богатая гармония красок противостоят монотонному однообразию мелодии и серому одноцветью в не меньшей степени, чем какофонии множества звуков и бессмысленному нагромождению красок западных модернистов.
Предлагаемая таблица дает обобщающее представление об основных альтернативах социокультурных ценностей и «срединном» пути, о котором в свое время «пророчили» А.С. Хомяков и славянофилы.
А. К. ПоповА. С. Хомяков и судьба российской империи
О цивилизации вообще существует множество мнений – от Хомякова, Данилевского, Леонтьева до Шпенглера, Тойнби и Хантингтона. Самое нейтральное и секуляризированное восходит к П. Сорокину. Цивилизация – это социокультурная суперсистема, сложившаяся в процессе исторического развития вокруг ядра религиозных и культурных ценностей, смыслов, норм и интересов. Помимо своего ценностного ядра цивилизация характеризуется своим политическим устройством, правом, материальной культурой и технико-экономическим укладом, геополитическим и геоэкономическим положением, принадлежащими к ней народами и народностями. Нетрудно видеть, что такое определение П. Сорокина выражает хомяковский взгляд на влияние веры на народ и саму цивилизацию.
В принципе каждая традиционная цивилизация существует и развивается как автономный и самодостаточный мир. Однако исторически всегда существовало межцивилизационное взаимодействие и взаимопроникновение, когда на отдельных территориях сосуществуют вместе с основной цивилизацией элементы иных, как, например, в России сосуществовали и сосуществуют элементы мусульманской, буддистской и западноевропейской цивилизаций.
Очевидно, что Православие составило ядро религиозно-культурных ценностей русской цивилизации. Говоря словами А. С. Хомякова, русская цивилизация относится к иранскому типу, являясь воплощением православной веры, духовности и стремления к свободе. Она возникла в конце X века в результате крещения Руси на основе предшествующей ей славянской цивилизации и влияния византийской. Божественным Промыслом русские были вырваны из тьмы языческого сатанизма, жестокости, кровной мести и выведены во Свет Христов. Можно сказать, что произошло благодатное преображение народного духа. Находясь на перекрестке военно-торговых путей, Русь вопреки всем ожиданиям не только не распалась, как Сербское княжество южных славян, а сохранила единство и обрела новое историческое призвание, следование которому обеспечило ее тысячелетнюю державную поступь.
Это призвание было осмыслено с самого начала, когда возникло русское самосознание, которое является волей народа, направленной на реализацию его миссии в истории, его божественного призвания. Это было выражено в историософии, в летописях, начиная с «Повести временных лет», «Слова о Законе и Благодати» митрополита Илариона, а потом развилось в концепцию «Москва – третий Рим», «Степенную книгу» Иоанна Грозного, было дополнено формулой: ПРАВОСЛАВИЕ – САМОДЕРЖАВИЕ – НАРОДНОСТЬ, а затем переосмыслено в трудах А. С. Хомякова, славянофилов, западников, монархистов. Но самое главное – самосознание русского народа реализовалось в имперской борьбе за удержание законности и порядка в мире. Развитие русского самосознания было продолжено митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым) в трудах «Самодержавие духа. Очерки русского самосознания», «Русь соборная. Очерки русской государственности», «Одоление смуты. Слово к русскому народу». В его историософских очерках уделено место анализу творчества А. С. Хомякова и других славянофилов.
Следует заметить, что, вопреки мнению Н. А. Бердяева, а затем и Г. В. Флоровского, русское самосознание начинается вовсе не с А. С. Хомякова, а с митрополита Илариона, продолжается летописцами, духовными стихотворцами, иноком Филофеем, Иоанном Грозным, достигая в это время своего высшего выражения. Немногие славянофилы, в том числе и А. С. Хомяков, достигли того уровня русского самосознания.
Несомненно, что творчество А. С. Хомякова центрировалось вокруг трех основных составляющих русской цивилизации. Но что им двигало в его творчестве? Какова была основная проблема поколения, которое он представлял? Сверхзадачей творчества А. С. Хомякова было решение проблем свободы в условиях крепостного права, засилия неметчины в правительстве, частичного лишения Церкви канонического строя, жесткого жандармского надзора. Но неверно понятая свобода и неверно направленная борьба за нее привели к революции. Родившееся в начале XIX века дворянское поколение, к которому принадлежал А. С. Хомяков, было по духу своему и в силу своего воспитания на началах Просвещения преимущественно поколением декабристов, хотя немногие вышли на Сенатскую площадь. После подавления этого бунта декабристское движение ушло под черепную коробку, в область мысли и чувства. Перед поколением А. С. Хомякова стояла проблема революции и свержения или преобразования империи на новых основаниях в борьбе за свободу.
Есть два основных типа мировоззрения: имперское и либеральное. К первому принадлежал Ф. И. Тютчев. Он возмущался либеральными декабристами и обличал их:
Вас развратило Самовластье,
И меч его вас поразил,
И в неподкупном беспристрастье
Сей приговор Закон скрепил.
Народ, чуждаясь вероломства,
Поносит ваши имена,
И ваша память для потомства,
Как труп в земле, схоронена.
По Ф. И. Тютчеву, духовные причины декабристского бунта и революции вообще заключаются в «самовластии человеческого я, возведенного в политическое и общественное право». Развращенные «самовластием человеческого я», декабристы носили кару сами в себе. Причина бунта и гибели декабристов не внешняя – самодержавие, а внутренняя – самовластие, стремление утвердить власть собственного «я». Такова судьба любой революции как «заблудившегося» порыва к свободе. Только христианская империя обеспечивает возможную на земле свободу, законный и прочный порядок и мир.
Ко второму – либеральному – типу мировоззрения принадлежал А. С. Хомяков и большинство славянофилов, а тем более западников, имевших с ними общий знаменатель либерализма. Как бы славянофилы ни клялись в верности самодержавию и императору, принцип либерализма неизбежно влек их к измене, к революции.
Ф. И. Тютчев показал, что империя и революция – это два духовных принципа, противостоящих друг другу, поэтому для русского православного человека выбор однозначен: быть империалистом, а не революционером, не либералом, ибо революционный принцип разрушителен для самих начал русской цивилизации – ПРАВОСЛАВИЯ, САМОДЕРЖАВИЯ и НАРОДНОСТИ. То, что это так, показала прошедшая история. Но ведь уже в 1830 – 40-е годы эта разрушительность была ясна из опыта тех лет и из общих соображений, которые были сформулированы Ф. И. Тютчевым в известных трех статьях: «Папство и римский вопрос», «Россия и Германия», «Россия и Революция».[285]
Ф. И. Тютчев писал: «Нельзя отрицать христианскую Империю без отрицания христианской Церкви. Они соотносительны между собою. В обоих случаях это означает отрицание предания. Церковь, освящая Империю, присоединила ее к себе, следовательно, сделала ее окончательной»[286]. Церковь по обетованию Иисуса Христа существует вечно. Таким образом, установилось нераздельное единство Церкви и Империи.
Однако то, что понятно Ф. И. Тютчеву, было не совсем ясно многим русским дворянам, в том числе А. С. Хомякову, именно из-за их принципиальной либеральной установки. Если Хомяков и выступил в поддержку Тютчева в полемике с западноевропейскими публицистами по религиозному вопросу, то с его взглядами на империю, славянство и русский народ он не был согласен и просил своего общего с Тютчевым знакомого: «<…> попеняйте ему за нападение на souveraineté du peuple. В нем действительно souveraineté suprême. Иначе что же 1612 год? И что делать мадегасам, если волею Божиею холера унесет семью короля Раваны? Я имею право это говорить, потому именно, что я анти-республиканец, анти-конституционалист и прочее. Самое повиновение народа есть un acte de souveraineté!».