Однако следует отметить еще и внешние, более масштабные, противоречия, с анализа которых собственно и начал Хомяков и анализом которых до сих пор занимается большое количество ученых различных специальностей. Это глобальная проблема противостояния Востока и Запада, а в середине как раз находится Россия. Западу катастрофически не хватает ресурсов и территорий, посему у него нет другого выхода, как начать свое движение на Восток. Последнее столкновение Востока и Запада произошло в период Второй мировой войны, когда стоял вопрос не просто об уничтожении России, но и ликвидации срединного моста, соединяющего Восток и Запад. Однако западные страны не разрешили Германии в эпоху цивилизованности варварским способом уничтожить эту середину. Для этого Запад унифицировал «цивилизованные» пути – мирное вытеснение славян дальше на Восток и их ассимиляция с европейскими народами. Как показывают последние события, план Запада успешно претворяется в жизнь. Руками ислама разрушается славянский мир. Но это таит будущую опасность – столкновение фанатично религиозного Востока и прагматично-бездуховного Запада. Противостояние Востока и Запада не только не прекратилось с веками, но и получило новый виток в своем развитии.
Фанатизм и прагматизм никогда не найдут точки соприкосновения – таких примеров история не знает. Но вот здесь, возможно, и таится особая роль России. От взвешенности ее позиции в данном вопросе может зависеть очень многое. Это и есть те самые идеи, о которых в свое время говорил Хомяков. Он проанализировал процессы западноевропейской жизни и в специфической форме выявил проблемы, которые с течением времени усилились: отчужденность западной (фактически мировой) цивилизации от своего первородного потенциала, утилитарная эволюция христианского вероучения на Западе как предтеча глобальной обездуховленности человека и разрушительных кровопролитных событий в Европе. Идеи Хомякова о взаимоотношениях Востока и Запада подтвердились полуторавековой историей.
Т. Н. ЮдинаСлавянофильство и глобализация: историко-экономический взгляд
История призывает Россию стать впереди всемирного просвещения, история дает ей право на это за всесторонность и полноту ее начал.
В начале XXI века, в условиях постмодерна как эпохи пересотворенного мира, глобализации и «глобализации» актуально звучат слова русского мыслителя – славянофила А. С. Хомякова: «России надобно быть или самым нравственным, т. е. самым христианским из всех человеческих обществ, или ничем; но ей легче вовсе не быть, чем быть ничем». Выстраданным словом – служением любви к Богу, Царю и Отечеству – Алексей Степанович Хомяков обессмертил свое имя и одновременно учит своих потомков, соотечественников жить собственным умом, постигать и развивать вершины русской культуры, православной цивилизации в условиях нерусской «глобализации».
Важно провести секвестированное исследование цельного учения А. С. Хомякова, касающегося самобытного пути развития Государства Российского в рамках концепции национальной модели хозяйственной системы России как нравственной экономики, общины как ее института в свете глобализации и «глобализации».
Изначально русская хозяйственная и экономическая мысль, будучи априори цельной и целостной, облекалась в такую форму, какая допускала ее опытное применение, указывала на конкретные действия, а не принимала форму философских и экономических туманов со ссылками на оторванные от реальности источники, цитаты, всегда была свободна от пелены. Толстой писал, что самый верный признак истины – это простота и ясность; ложь всегда бывает сложна, вычурна и многословна; неясность слова есть истинный признак неясности мысли. Из слов преподобного Амвросия Оптинского известно, что где просто, там и ангелов со ста, где мудрено (как у сионских мудрецов или сегодняшних глобалистов), там ни одного.
Славянофильство есть «обрусительство» (оправославливание) во имя единства славян – в этом самый важный смысл данного понятия. В то же время славянофильство – это рефлексия национального (православного) духа русской цивилизации на нерусский, неправославный, «кривославный» (католический, протестантский, сатанинский) западный дух «иудейско-талмудической цивилизации» и даже «глобализации». Оно почти целиком пребывает в традициях исихазма, поскольку выступало за институт Церкви, не наделенной официальной властью и авторитетностью, обращенной не к государству, а к православному народу. Славянофилы стояли у истоков теории локальной цивилизации, в частности славянской (в смысле русской), – а также культурно-исторических типов (Н. Я. Данилевский). Они были у истоков первой формы русского консерватизма середины XIX века. В Москве группой европейски образованных интеллектуалов (И. В. Киреевский, А. С. Хомяков, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин и др.), ощутивших угрозу самому бытию России, которая таилась в ускорявшемся «расцерковлении» общественного сознания, апостасии, сделавших попытку дать свои ответы на волновавшие перед отменой крепостничества вопросы о русском предназначении, путях дальнейшего развития Российской государственности, целях России в ее внутренней и внешней жизни. Славянофильство представлено большим кругом философов, историков, писателей, языковедов, объединенных общим пониманием судеб духовной программы и образа России как русской цивилизации, которая не может повторять путь Западной Европы. Славянофилы разработали новую идеологию третьего пути, которая впоследствии получила название консервативной революции (термин был введен Ю. Ф. Самариным в 1875 году).
А. С. Хомяков поставил вопрос о всемирной, глобальной задаче России. Именно с Россией, обреченной на успех, по пророчествам преподобного Серафима Саровского, связана глобализация по ПРОМЫСЛУ БОЖИЮ, а не по Его попущению – «глобализация».
Мысль славянофилов была сосредоточена на пяти естественных началах, определенных в Священном Писании: личности, семье, нации, царстве, церкви. Будучи светскими православными мыслителями, они заявили о праве России на существование отечественной философии, экономической мысли, антропологии со своими предметами и методами исследования.
А. С. Хомяков писал: «Русский дух создал самую русскую землю в бесконечном ее объеме, ибо это дело не плоти, а духа; русский дух утвердил навсегда мирскую общину, лучшую форму общежительности в тесных пределах; русский дух понял святость семьи и поставил ее как чистейшую и незыблемую основу всего общественного знания, он выработал в народе все нравственные силы, веру в святую истину, терпение, несокрушимое и полное смирение»[360]. Славянофилы считали, что почти тысячелетнее существование Государства Российского с его самобытными основами суть проявление высокой духовной интенсивности воли, стойкости и самовыражения народа. Православие с 988 года вплоть до 1917 в Российской империи было государственной религией, в отличие от католицизма, определило в противоположность западному индивидуализму соборность русского социума, его хоровые начала, единство любви и свободы. Славянофилы вслед за И. Т. Посошковым, В. Н. Татищевым, положившими начало отечественному институционализму как направлению социально-экономической мысли в Российской империи, продолжили определение институтов экономики русской цивилизации – мирская, сельская общины, святость семьи, соборность, церковь как первореальность, крепостничество, самодержавие.
А. С. Хомяков, Ю. Ф. Самарин, братья И. С. и К. С. Аксаковы, А. И. Кошелев считали, что необходима крестьянская реформа, социально-экономические преобразования, но община как специфический институт хозяйства России должна сохраняться. Вслед за бароном А. Гакстгаузеном они утверждали, что сохранение сельской общины в пореформенной Российской империи предотвратит ряд социально-экономических и политических противоречий, свойственных западноевропейской цивилизации («пролетариатство», социальные революции). Институтом, который определял бы путь со своеобразными формами производства, славянофилы и народники, вместе представлявшие «экономический романтизм», провозгласили русскую сельскую общину. Исконно русский, идущий из национальных глубин институт общины с его соборностью, производственной демократией славянофилами был противопоставлен «индивидуальной изолированности», «жизни контракта и договора», западному пути рационализма и эффективности. По К. С. Аксакову, община – «не договорная, а бытовая», «это не контракт, не сделка, это проявление народного духа»[361]. Славянофилы исследовали общину в историософских, философско-экономических и метаисторических категориях как проявление провиденциальной самобытности России.
Прусский барон Август фон Гакстгаузен, совершивший в 1843 году за счет русского правительства императора Николая I полугодовое путешествие по центральным и южным областям России, написал трехтомное «Исследование внутренних отношений, народной жизни и в особенности сельских учреждений России» (1847–1852). Славянофилы в этой книге нашли подтверждение своим взглядам на русскую самобытность, проявившуюся в православной соборности, хоровом чувстве согласия, общинности, традиционной органичности хозяйственно-бытового уклада. Русская сельская община, по Гакстгаузену, пример для западного сельского хозяйства, за ней будущее. Барон отмечал, что утопические идеи западноевропейского социализма об уничтожении права наследства и уравнительного распределения собственности уже достигнуты в компактных русских сельских общинах без всякой социальной революции.
Проблемами политической экономии в Московском кружке славянофилов занимался Ю. Ф. Самарин в 1866–1873 годах. В общинном владении как одной из трех функций собственности наряду с распоряжением и использованием Самарин видел не найденную на Западе «середину между дроблением земли до бесконечности и пролетариатством». Собственником же русской земли оставался царь – помазанник Божий как икона Царя Небесного. В Российском государстве не сложился, да и не мог сложиться институт частной собственности на землю – это чужебесие!