Взоры европейцев, в частности прусского барона А. Гакстгаузена, французской писательницы Жорж Занд с каким-то участием и ожиданием «обратились теперь к славянскому миру, который понят ими как мир общины»[362]. Сельская община в Российской империи оказалась естественным институтом русской экономики, органической формой того, чего искусственным путем хотели добиться западные социалисты и коммунисты.
А. С. Хомяков подчеркивал, что земельная община – «предохранение России» от пролетариата, пауперизма, революций. Он ратовал за то, чтобы из крестьянских ремесленных артелей развивались промышленные общины. Общинное устройство в сельском хозяйстве и промышленности должно было заменить «мерзость административности в России», пришедшей с Запада во времена петровских реформ и позже. Славянофилы ратовали за возвышение духа соборности.
Соборность, по А. С. Хомякову, – это итог взаимодействия трансцендентного существа Бога и человека, она – посредник между Небесным Царством (Первообразом) и земным царством – Российской империей (как образом, иконой Неба). Славянофилы понимали сущность божественного начала, которое дано Русской Земле в институтах соборности, общины. Все, что от человека с гордыней, – ведет к «глобализации».
В 1839 году впервые прозвучали выступления славянофилов в защиту национального, за самобытный путь развития России. В статьях А. С. Хомякова «О старом и новом» и И. В. Киреевского «В ответ А. С. Хомякову» обозначились главные проблемы: противопоставление Запада и Востока, постановка вопроса о россиецентристской модели исторического процесса; необходимость отмены крепостного права; рассмотрение Русской Православной Церкви как первореальности; формирование теории православного государства как особого идеального института и русской народной монархии как акта народного суверенитета; концепция «народного самодержавия».
По Ю. Ф. Самарину, не в индивидуализме, а в иерархии христианской общины с верховной самодержавной властью надо видеть образец социально-экономических отношений. Утопическая славянофильская концепция «народного самодержавия» изложена в его проекте заявления «По поводу толков о конституции» (1862). Особое место в решении проблемы самобытного пути развития занимает теория локальных цивилизаций и наций Н. Я. Данилевского, изложенная в его работе «Россия и Европа». В своих социально-экономических, философско-исторических построениях он сделал попытку отойти от принятой идеи всеобщего линейного движения человечества по пути прогресса, превосходства одних народов и неразвитости других, от теории общественно-экономических формаций и других социал-дарвинистских концепций. По Н. Я. Данилевскому, как в природе, так и в обществе господствует пространственно-временная упорядоченность, а не хаос или лженаучные «закономерности» и «законы». Различные типы организации «не суть ступени развития в лестнице постепенного совершенствования существ (ступени, так сказать, иерархически подчиненные одна другой), а совершенно различные планы, в которых своеобразными путями достигается достигнутое для этих существ разнообразие и совершенство форм»[363]. Русский мыслитель предложил ввести новую научную категорию культурно-исторических типов как «самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития»[364]. Культурно-исторические типы различаются между собой, несравнимы друг с другом в плане превосходства, эквивалентны в ценностном отношении, каждый из них имеет свой жизненный цикл (периоды зарождения, процветания, старения).
В конце XX – начале XXI века активно использовал теорию Н. Я. Данилевского профессор Ю. В. Яковец. В своей теории локальных цивилизаций он дает следующее определение: «Локальная цивилизация – понятие глобальное. Оно охватывает часть человечества, объединяемую общностью культуры, религиозных взглядов, мировоззрения, исторической судьбы, территории, экономического, технологического и социально-политического пространства нескольких родственных народов, этносов».[365]
Хотя у теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского есть достаточно последователей как в России, так и за рубежом, ее потенциал еще не исчерпан в условиях и глобализации, и «глобализации».
Под глобализацией обычно понимается тенденция к сокращению барьеров и расстояний и образованию единых экономических, информационных и прочих пространств, реальность нашего исторического времени.[366]
По А. С. Панарину, современное еврейское сознание выстраивает своеобразную иерархию из трех разновидностей глобализма – экзотерической, определяемой иллюзиями относительно нового мирового порядка; эзотерической, связанной с мироощущением космополитической элиты и не понятой «туземными массами», и, наконец, великодержавно-империалистической, характеризующейся глобальными претензиями США[367]. Евреи фанатично возлюбили Америку, восхваляют ее миссию в мире; США представляются «обетованной землей». Многие евреи, как утверждает А. С. Панарин, ожидают «финал истории», а вместе с ним и «окончательное» решение еврейского вопроса. Если в начале XX века подобное решение ими связывалось с коммунистическим интернационалом, то в конце XX – начале XXI века – с глобальным «открытым обществом», неким искусственным образованием, в котором просматривается имперское содержание, еврейский американоцентризм.[368]
«Глобализация по-американски» – это одновариантность общественной жизни, «цивилизационного» развития; право «золотого миллиарда» монопольно присваивать себе позитивные возможности глобализации, а негативные ее следствия перекладывать на плечи других; «открытая экономика», означающая беспрепятственную экспансию наиболее развитых стран, а точнее структур глобального рынка (транснациональных корпораций, банков, международных финансовых центров), разоряющих более слабые экономики, лишенные привычной национальной защиты; «открытое глобальное общество», представляющее откровенный социал-дарвинизм, – единое пространство ничем не сдерживаемого «естественного отбора», в котором более слабые экономики, культуры, этносы обречены погибнуть, уступив планету сильным и приспособленным[369]. Это паразитирующий глобализм, интернационал-глобализм.
Глобалистика сегодня все чаще называет новый изгойский континент – четвертый мир. Еще до недавнего времени символом человеческой отсталости и неудач «проектов развития» служил третий мир. Четвертый можно идентифицировать по экономической отсталости и обнищанию, социально-психологической неадаптированности к модерну, трансформирующемуся в постмодерн, по гражданской неполноценности, связанной со статусом мигрантов, по культурной и политической непризнанности, связанной с принадлежностью к гонимым этносам. Зловещая тенденция, связанная с переливом мирового капитала из реального (производящего) в спекулятивно-ростовщическую и эксплуататорскую экономику «валютных игр», алхимии финансов, финансомики, ведет к расширению планетарной зоны бедности[370]. В настоящее время глобалисты ставят задачу ликвидации среднего слоя, оставляя только богатых и бедных, которые в условиях «глобализации» имеют тенденцию к сокращению.
«Глобализация» – по сути цивилизационный переворот, она представляет собой завершение (последний этап) экономизма и формирование «немыслимого, рождающегося на наших глазах» «всемирного» человека, т. е. инфрачеловеческого атома, лишенного культуры, чувства и понимания другого человека. В результате пересотворения мира возникает постмодерн, содержанием которого являются пустота, симулякры. «Глобализация» – это разрушение культур, попадающих под каток меркантилизма, новых технологий и коммуникаций[371]. За видимостью постиндустриальной и информационной современности, зачарованностью Интернетом скрываются ликвидация демократических завоеваний, отказ от европейского общественного договора под лозунгом «конкурентоспособности». Меккой гиперлиберализма, центром глобалистской мысли, местом встречи новых хозяев мира стал экономический форум в Давосе.
«Глобализация», по выражению И. Рамоне, – это Killer capitalism, она приводит к беспрецедентной безработице, обнищанию Западной Европы, разорению национальных рынков и крушению одной из основ власти государства – нации.
В глобальной экономике, где хозяевами являются ТНК, ТНБ, МФЦ, международные консалтинговые фирмы, государство более не контролирует ни валютные курсы, ни денежные, товарные и информационные потоки. Однако на нем лежит ответственность за образование граждан и поддержание внутреннего общественного порядка. В условиях «глобализации» не государство, а экономика становится все более тоталитарной. Не культура, не духовность, как в культурно-исторических типах Н. Я. Данилевского, а так называемая конкурентоспособность становится сутью «глобальной экономики». По теории русского мыслителя, экономика – низшая часть культуры, общечеловеческой же культуры нет и быть не может.
Таким образом, глобализировать можно по-разному, например, по принципу «золотого миллиарда», отражающего «иудейско-талмудическую цивилизацию», – тогда «глобализация» станет борьбой с культурно-историческими типами. Однако с Рождества Христова глобализация идет по-христиански, по-православному.
Н. З. Коковина«Русская старина» в системе историософских констант А. С. Хомякова
В 1830–1840-е годы формирующееся национальное самосознание наталкивается на весьма смутные представления об истоках русской ментальности. Мнение П. Я. Чаадаева о том, что нет «ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании», выражало лишь крайнюю точку весьма распространенных представлений о прошлом русского народа. Герой А. С. Пушкина в неоконченном «Романе в письмах», размышляя о состоянии дел в деревне, находит «причину быстрого упадка нашего дворянства» в «небрежении» крестьянами и в «уничтожении наших исторических родов», лишенных «гордости воспоминаний»: «Прошедшее для нас не существует. Жалкий народ».