ина и Гоголя, далеко не во всем ясных и скудно документированных, где было не только сотрудничество, но и внутренние противоречия. Сводку материалов о Пушкине и Розене см.: Дн. Модз., с. 120–121; Дн. Сав., с. 339–344; Письма, III, с. 425.
783
ИЗ СТАТЬИ «ССЫЛКА НА МЕРТВЫХ» (Стр. 305). СО, 1847, № 6, отд. III, с. 10–30.
784
Рецензия Розена (1831) предназначалась для «Литературной газеты», но в связи с прекращением газеты напечатана в дерптском журнале «Dorpater Jahrbücher für Litteratur, Statistik und Kunst, besonders Russlands» (1833, Bd. I, № 1), в переводе — ЛПРИ, 1834, № 3. К статье был приложен перевод некоторых сцен «Бориса Годунова» по рукописному варианту, данному Пушкиным. Характер мемуарного сообщения носит примечание Розена об истории сцены «Ограда монастырская», отсутствующей в полном издании: «В заключение мы хотим упомянуть об одной сцене, которую автор исключил по совету польского поэта Мицкевича и нашего покойного Дельвига, так как, по их мнению, эта сцена ослабляла впечатление от рассказа Пимена. Пишущий эти строки держится совсем другого мнения и находит, что переход от этого рассказа к бегству Отрепьева вследствие исключения этой сцены стал слишком резким… Так как автор намерен восстановить эту сцену во втором издании, он позволил нам предварительно ознакомить с нею немецких читателей» (подл. по-немецки. Ср. VII, 433). К этому второму изданию Пушкин намеревался написать предисловие в виде письма к Розену (XIV, 240).
785
Это письмо не сохранилось.
786
Дневник Пушкина стал известен его ближайшим друзьям сразу после «разбора» бумаг Пушкина; так, его видели А. Тургенев, Баратынский, Н. В. Путята (Щеголев, с. 300; РА, 1899, № 6, с. 352). Публикация дневника в 1847 г. была невозможна; впервые отдельные записи у Анненкова. Отзыв о Розене — под 2 апреля 1834 г.: «Кукольник пишет Ляпунова. Хомяков тоже. Ни тот, ни другой не напишут хорошей трагедии. Барон Розен имеет более таланта» (XII, 323). Розен переакцентирует отзыв, хотя, как и далее, точен в передаче самых сведений.
787
Розен начал заниматься русским языком в 1819 г.; в «московском телеграфе» сотрудничал в 1825–1826 гг.
788
Знакомство Розена с Пушкиными должно было произойти еще 8 июля 1828 г., при посредстве В. П. Титова, но визит не состоялся (ЛН, т. 16–18, с. 699). Шевырев познакомил их в бытность свою в Петербурге с 16 по 28 февраля 1829 г. (там же, с. 702, 705; Москв., 1848, № 4, с. 111).
789
Известные критические замечания и поправки Пушкина, сделанные Дельвигу, Вяземскому, Плетневу, Погодину, В. Туманскому, но вместе с тем и А. Бестужеву и даже П. Ершову, не принадлежавшим к близкому окружению Пушкина. Поправки в стихах Дельвига-относятся еще к 1819 г.
790
Стихотворение «Загадка (при посылке бронзового сфинкса)» напечатано Розеном в альманахе «Царское село на 1830», с. 4 (вышел около 16 января 1830 г.). Спондей — античная стопа, состоящая из двух долгих слогов. Здесь эквивалентом спондея являются два ударных слога в четвертой стопе (грек духом).
791
«Стихотворения Александра Пушкина. Третья часть». СПб., 1832. Разговор этот происходил позже указанного Розеном срока, не ранее поздней осени — зимы 1831 г., в Петербурге (ср.: Письма, III, с. 52, 427).
792
NN — П. А. Вяземский; речь идет о стихе из его «Послания к М. Т. Каченовскому» (1820): «Как некий вечный огнь на алтаре весталок», в свое время вызвавшем критические нападки. Пушкин не был доволен сатирой Вяземского (XIII, 34). См.: Вацуро В. Э. Из разысканий о Пушкине. — Врем. ПК, 1972. Л., 1974. С. 106–108.
793
Об интересе Пушкина к фигуре Лжедимитрия см. также с. 9. «Загадочным лицом» считал Лжедимитрия и Карамзин, о чем Пушкину, конечно, было известно; в 1818 г. Карамзин говорил Кюхельбекеру, что его следует «считать истинным» (В. К. Кюхельбекер. Дневник. Л., 1929, с. 63), однако в «Истории» принял традиционную версию.
794
Difficulté vaincue (побежденная трудность) — одно из излюбленных выражений Пушкина (ср.: «О поэзии классической и романтической» — XI, 37), восходящее к Вольтеру и, возможно, пришедшее к Пушкину из уст Карамзина (см.: Врем. ПК, 1972 Л., 1974. С. 104–106
795
О своих сомнениях по поводу связи Лжедимитрия с Ксенией Годуновой Пушкин писал в письме Н. Н. Раевскому-сыну (1829) — XIV, 48.
796
Первое чтение «Ревизора» состоялось 18 января 1836 г.; П. А. Вяземский сообщал, что Гоголь «читает мастерски и возбуждает «un feu roulant d’éclats de rire dans l’auditoire» (взрывы смеха у аудитории) (ОА, III, с. 285). Разговор с Пушкиным происходил не позднее конца апреля 1836 г., когда он жил в доме Баташева (см. с. 548 наст. изд.).
797
Характерологическая схема, построенная Розеном, в значительной мере субъективна, однако не лишена известной фактической основы. Подобным же образом сам Пушкин определял свой собственный характер (ср. с. 59 в записках Полевого). Есть основания думать, что эта автохарактеристика отразилась в «Путешествии из Москвы в Петербург (подробнее см.: Вацуро В. Э. Записки комментатора. СПб., 1994, с. 313–345). Точно уловлено Розеном и угнетенное состояние Пушкина в 1836 г. (хотя и распространено на характер Пушкина в целом). Говоря о «гениальной бессмыслице». Розен, возможно, имеет в виду неизвестную ему, но близкую Пушкину традицию пародийно-алогической арзамасской «галиматьи» (ср. с. 150 наст. изд.) или какие-то другие факты, о которых у нас есть лишь косвенные сведения (ср. рассказ Е. А. Баратынского об утерянных двух строфах стихотворения «Не дай мне бог сойти с ума», где «выражалась несвязность мыслей сумасшедшего» (Рассказы о П., с. 51). Об отношении Пушкина к «Ревизору» см. также с. 232 наст. изд.
798
А. С. АНДРЕЕВ: Алексей Симонович Андреев (1792–1863) был преподавателем математики в Училище правоведения (1835–1850). Среди воспитанников училища он приобрел популярность благодаря умению рассказывать «преувлекательные анекдоты», чаще всего исторические. Добросовестный и «втайне либеральный», чиновник Андреев настолько увлекался всякими сколько-нибудь любопытными сведениями, что не ограничивался устной передачей их своим ученикам и вел систематические записи. Им были составлены особые «Книги выписок». В одной из таких книг, значащейся под № 4, две первые страницы отведены заметке, публикуемой в данном издании. Автор назвал ее «Встреча с А. С. Пушкиным».
Запись делалась Андреевым по памяти в 1840 году.
Одновременно А. С. Андреев является и автором записок «О Пушкине 1837 года» (см.: А. С. Поляков. О смерти Пушкина. Пг., 1928, с. 30–32; а также РС, 1881, № 2, с. 416–417.
799
ВСТРЕЧА С А. С. ПУШКИНЫМ (Стр. 322). Сб. «Звенья», т. II. Л., 1933, с. 235–241.
800
В 1827 г. Пушкин вернулся в Петербург после ссылки в селе Михайловском. Приехал он в 20-х числах мая (в ночь с 19 на 20 мая выехал из Москвы). Дельвиг с 31 мая считался в отпуске в Ревеле (см.:Гаевский В. П. Дельвиг. — Совр., т. 47, 1854, № 9, с. 9), следовательно, посещение обоими выставки можно отнести к концу мая — началу июня. (Точная дата отъезда Дельвига неизвестна.) Не удивительно, что Дельвиг спешил отвести Пушкина на выставку: о картине Брюллова много говорили и писали. «Отечественные записки» видели в ней «новое свидетельство первоклассного таланта <…> молодого артиста». «Картина сия заключает в себе истинное волшебство живописи, — писал критик, — девушка, встрепенувшаяся от сладкого сна, бежит к фонтану освежиться водой. Она подставила обе ручки под желобок и с нетерпением ждет, как они наполняются водой. На сию последнюю устремлено все ее внимание, она не примечает, что на нее обращен жадный взор зрителя. <…> Меж тем лучи восходящего солнца пробиваются, как чрез янтарь, сквозь прелестное ушко ее. Это совершенное очарование!» (ОЗ, 1826» № 70, февраль, с. 344). Позднее «Итальянское утро» было приобретено императрицей и находилось в ее будуаре в Зимнем дворце. Чтобы видеть картину, требовалось особое разрешение (см.:А. Н. Мокрицкий. Дневник, с. 38. — Отдел рукописей Гос. Третьяковской галереи, ф. 33, № 24).
Замечание Пушкина о копиистах прямо перекликается с историей создания произведения. Ученик Брюллова М. И. Железнов писал по этому поводу: «Вскоре по приезде в Рим он <Брюллов> сидел в кафе Греко вместе с немецкими художниками, говорившими, что искусство оканчивать картины так, как их оканчивали голландские художники, было потеряно. Брюллов, не соглашаясь с этими мнениями, сказал, что художники перестали так оканчивать свои произведения потому, что считали такую оконченность излишней, и, чтобы доказать справедливость своих слов, написал «Итальянское утро» (см. «Неизданные письма К. П. Брюллова и документы для его биографии», с предисловием и примечаниями художника М. Железнова. Женева, 1867, с. 2).
801
Воспоминания писались Андреевым по памяти и потому страдают некоторыми неточностями. Выставка Общества поощрения русских художников, где экспонировалась картина Брюллова «Итальянское утро», помещалась не в доме Таля, а в доме Марса на Невском проспекте. В доме Таля в 1836 г. жил Брюллов, и, очевидно, этим объясняется логическое смещение фактов.
802
А. Н. МОКРИЦКИЙ: Аполлон Николаевич Мокрицкии (1811–1871) происходил из семьи обедневших малороссийских дворян. Окончив нежинский лицей, где он был однокашником Гоголя и Кукольника, Мокрицкии отправился в Петербург и поступил вольноприходящим учеником в Академию художеств.