их отношения. Но Надежда Ивановна не торопилась с браком. Так же, Эдуард уговорил ее приобрести дом в коттеджном поселке, в котором должен расти малыш. И несколько дорогостоящих автомобилей, так же «на потом», для ребенка. Мало ли что. А вдруг что-то пойдет не так и они уже не смогут ничего купить. Лучше сразу о будущем позаботиться. Приобретенный дом Надежда Ивановна обставила весь в детском стиле. Бо́льшая часть мебели была детской. Везде цветные обои и игрушки. Зайдя внутрь, создавалось впечатление, что ты попал в сказочный кукольный домик. И все для него, для Никиточки…
Роды прошли успешно. Ребенок родился здоровым. Надежда Ивановна на время отложила все рабочие дела, переложив их на плечи помощников. А сама полностью отдалась роли матери. Как-то ночью она проснулась. Но не от плача. А от тишины. Вскочив с постели, подскочила к кроватке. Никитка лежал с закрытыми глазками. Но что-то было не так. Потрогав лобик малыша, она резко одернула руку. Лобик был ледяной. Не просто холодный, а именно ледяной. Такой температуры у людей не бывает. Надежда Ивановна обратила внимание, что животик не шевелится от дыхания. Обезумившая мать схватила сына на руки. Ножки, ручки и головка опрокинулись назад, словно у плюшевой игрушки. Пронзительный крик раздался из груди несчастной женщины. Прижав мертвое тельце к себе, она начала качать его, пытаясь «оживить». После приехала скорая помощь. И тот же самый, ее личный частный врач, который когда-то осчастливил ее фразой «Вы беременны», сейчас убил ее словами: «Он умер»… Голова закружилась… В глазах потемнело…
Некоторое время Надежда Ивановна провела в лечебнице. Самое странное, что никто не знал и не понимал причину произошедшего. У абсолютно здорового ребенка просто остановилось сердце. Как так?
– Как так?! – кричала убитая горем мать в кабинете врача. – Как так, твари?! Мать вашу, я закрою вашу долбаную клинику! А тебя, козлина, засужу и лишу лицензии!!! Я вас всех посажу, гады!
Врач давно привык к таким периодическим приходам и высказываниям, своей, уже бывшей, пациентки. Он все понимает. Время лечит, только время. По этому, каждый раз, стойко выслушивал, летящую в него брань. Но он, действительно, не мог понять, что случилось. Ребенок был полностью здоров и как произошел данный инцидент, оставалось для него загадкой.
Немного придя в себя, Надежда Ивановна вновь ушла в работу. Ни дом, ни машины, она продавать не стала. Тем более не стала, там что-то менять. «Раз живому там не удалось пожить, то пусть хоть душа его там летает. Это его дом, не наш», – говорила она. А сама переехала жить обратно, в свою квартиру. Единственный, кто все это время был рядом и поддерживал – это Эдик.
Каждый год, 13 Февраля, она праздновала день рождение своего сына. Каждый год, в купленном ей к «празднику» торте, прибавлялось на одну свечку больше. Сегодня их семь. Ему сегодня было бы семь лет. Надежда Ивановна уже не вытирала слезы, а только наполняла быстро-пустеющий бокал. «Ну, где же я так согрешила? Где?» – не переставало крутиться в голове несчастной. А самое страшное, что и пожаловаться некому. Эдику она своими «соплями» уже надоела. А больше она никого и не нажила. Была сестра, да и та в аварии вместе с мужем погибла. Кстати, в тот же самый год. Вся семья погибла. Почему вся? Дочка у них осталась, Анечка. Как же она забыла о ней? Ее же в детский дом, после той аварии отправили. Надежде Ивановне, как единственной родственнице, предлагали ее забрать, но Эдик не захотел. Сказав, что после родов заберем. А после родов, почти сразу смерть. И она забыла… И вспомнила только сейчас, через семь лет… «Вот он, грех мой!» – подскочила женщина. «От чужого ребенка отказалась – своего потеряла». Схватив мобильный телефон, она нажала «Любимый» и принялась слушать гудки.
– Да, дорогая, – услышала она в трубке родной голос.
– Эдик, любимый. Я знаю, что я натворила, – затараторила она.
– Что случилось? Что натворила?
– Племянницу, тогда не забрала. Анечку. Сиротку. В детском доме бросила, понимаешь?
– Какая сиротка? Надя, ты там бухаешь, что ли? – вспылил Эдик.
– Да! Да, я бухаю! Сегодня день рождение сына. И твоего тоже, между прочим.
– Надя, – он пытался подобрать слова.
– Послушай меня, – не дав ему договорить, перебила Надежда. – Вот он, мой грех. И я должна его искупить. Мне надо найти эту девочку и отдать ей все, что у меня есть. Все до копейки.
– Ты там сдурела совсем?! – взорвался мужчина, – Кому ты чего отдавать собралась? Может ее уже в живых нет. Ты где ее искать собралась, столько лет прошло!
– Если нет в живых, то детдому, который ее, вместо меня растил, отдам. Я узнаю, куда ее отдали, а там уже выясню, где она сейчас.
– Тихо, Надя. Успокойся. Давай я вечером приеду, мы все обсудим, и я помогу тебе с поисками. Не ищи сама, а то мало ли, какие тебе новости сообщат, а у тебя и так, психика подорвана. Еще набедокуришь чего. Давай такие дела вместе делать, что бы рядом с тобой, всегда была поддержка.
– Спасибо, любимый. Жду.
Положив трубку, она подумала, что Эдик прав. Ей и правда нужна будет поддержка и мужское плечо. Ведь если ей удастся ее найти, то для начала нужно будет посмотреть этой девочке в глаза и объяснить, где она была столько лет, пока ребенок, потерявший родителей, рос и воспитывался один в детдоме.
– Не переживай, девочка. Я найду тебя. Я компенсирую тебе все эти годы. Ты прости меня, – сказала вслух женщина и осушила очередной бокал.
Беркутов Артур Владленович стоял возле окна, высотой от пола до потолка и любовался красавицей Москвой, с высоты двадцать пятого этажа своего офиса.
– Артур Владленович, – послышался писклявый голос секретарши, – К вам Эдуард Михайлович. Он ожидает в приемной. Пригласить?
– Да, Оленька. Пригласи.
– Здравствуй, Артур, – произнес, вошедший в кабинет мужчина.
– Здравствуй, Эдик, – в ответ поздоровался хозяин офиса, не отходя от окна, и даже не повернувшись.
– Артур, тут дело такое. Старуха поехала совсем. Племянницу хочет найти. Понимаешь? Это же конец всему!
– Иии…, – протянул шеф.
– Иии все. Появится племянница, и весь план коту под хвост.
– Коту под хвост все пошло, когда я тебя, дебила, на работу взял, – Артур развернулся и пристально посмотрел в глаза оробевшему Эдику. – Какая, на хрен, племянница? Какая наследница? Ты должен уже был давно войти в мой кабинет и сказать, что наконец-то являешься законным супругом безумно состоятельной дамы: Пермяковой Надежды Ивановны. Но, к сожалению, она скончалась и теперь ты являешься единственным наследником, который в знак благодарности, мне, за постоянную помощь, бежит сейчас к юристу и переоформляет наследство на меня. Я жду этого уже много лет, Эдик. Любой мудак, справился бы с такой задачей гораздо быстрее, но мне приходится ждать тебя. Ты не отрабатываешь свой хлеб, Эдуард, не отрабатываешь. Вместо этого, ты несколько лет «жуешь сопли». Влетаешь ко мне в кабинет и причитаешь о какой-то неизвестной девочке. Какая девочка? Ты о чем?
– Ну, помнишь, тогда, аварию подстроили. Там же у нее сестра была. У сестры муж и ребенок. А больше никого и не было. Сестра с мужем погибли. А вот ребенок…
– Я никакую аварию не подстраивал, – перебил его Артур, – Ее подстроил ты.
– Да-да, дело не в этом. Просто девка-то жива осталась…
– А почему, девка жива осталась? – все также вопросительно смотрел на него мужчина.
– Она не поехала тогда, я же говорил.
– Мне плевать, что ты говорил. Меня не слова интересуют, а дела. Так что на деле?
– Ее в детдом тогда отправили. Забирать не стали. Пацан тогда умер, ну а потом она забыла про нее, а тут нажралась и вспомнила.
– Она стала пить?
– Нет. День рождение мертвого сыночка отмечала, – скривился Эдик.
– Твоего, кстати, сыночка. Которого ты же сам и убил, как наследника. Все мужики наследников себе делают, а ты своих убиваешь.
– У него сердце не выдержало, – хотел было оправдаться тот.
– А кто этому поспособствовал? Кто вливал в молочко яд, который потом ни один доктор не найдет? Который действует медленно. И после его приема, человек живет трое суток, а потом все. Это взрослый. А младенец сколько? Сутки, по-моему?
– Чуть меньше, – опустил голову Эдик.
– Твоя задача была, жениться на богатой бабе и стать наследником. И все! Вместо этого, ты попереубивал кучу людей, в том числе и собственного сына! А дело с места так и не сдвинулось.
– Я все исправлю. Я бы мочконул девку эту, но старуха сказала, что если в живых ее нет, то она все на детский дом перепишет. Мол, за то, что там ее растили, вместо нее.
– Опять «мочканул бы»! Ты по-другому работать не умеешь? Тебе не альфонсом, тебе бы киллером быть.
После небольшой паузы, Артур продолжил:
– Значит так, слушай меня внимательно. Надо найти этот детдом и пообщаться с этой девочкой.
– Артур, я посчитал. Ей сейчас шестнадцать лет должно быть и она уже от туда, скорее всего, вышла.
– Еще лучше, если вышла. Значит квартиру дали. Узнаешь адрес, найдешь, познакомишься. У меня скоро улетает один товарищ. Человек зажиточный, но возникли проблемы с горничной. У детдомовки этой, сто процентов, ни работы, ни денег. Предложишь ей в квартире убираться, за хорошие деньги. Но так, чтобы с проживанием. А ее квартиру надо будет очень быстро продать. Надо, что бы она исчезла, растворилась. Понимаешь? Что бы, если твоя престарелая мадам, вдруг найдет ее координаты, что бы девку саму, она не нашла. Мочить ее не вздумай. Оставь, на всякий случай, как страховку – это первое. И второе – не вздумай в нее свой хер пихать. Окажешься между двумя бабами – сделаешь их соперницами. И сам в жопе останешься, и я вместе с тобой. По этому, эти свои навыки, демонстрируй в другом месте. Ты все понял?
– Да. Все сделаю.
– Сделает он. Сомневаюсь я в тебе, но выбора у меня уже нет. И еще. Все про нее узнай: друзья, любовники, чем дышит, слабые места. В общем «прощупай» полностью.